Соколов заранее определил для каждого танка прикрытие из здания или части строения станции. При этом он выбирал места так, чтобы машины могли маневрировать и вести прицельную стрельбу, то скрываясь, то выныривая из-за своей защиты. Каждая машина скрылась за своим укрытием. Коробов встал у здания для экипировки составов, между опорами небольшого моста через железные ветки путей заняли позиции Кравченко на «двадцатке» и Буренков с номером «61». Два танка, «тройка» и «21», развернулись, заехали в жидкие кусты на другой стороне нескольких подъездных путей. Пока техники, охранники суетились, искали оружие и место для стрельбы по танкам, которые никто не ожидал увидеть в центре города, вся рота успела занять свои места и навести грозные орудия танковых пушек на цели.
Стрельба даже не началась, но весь персонал был испуган. Выскочили словно из ниоткуда, затаились по команде и сейчас явно начнут обстрел. Лишь один танк с номером «007» остался на открытом пространстве, выставив вперед дуло. Бронированная машина осталась в одиночестве на общем обозрении, прижав броню к стене вокзала. Алексей постарался успокоиться. Командир роты не может поддаваться эмоциям, у него должна быть холодная голова. Ротный следит за ситуацией и отдает приказы, чтобы танки могли вести перекрестный огонь с закрытых огневых позиций. Задача остальных номеров в этой операции не дать подбить командирскую машину. А уж опытный наводчик Логунов с помощью залпового огня и Омаев с помощью длинных пулеметных очередей не дадут никому подойти к двери черного хода, прикрывая длинный перрон вдоль левого крыла вокзала и лестницу железнодорожного перехода по правой стороне.
– «Семерка», я «двадцатка», – раздался звонкий голос Кравченко. – На мосту группа автоматчиков!
Алексей с досадой рванул перископ вверх за скобы, увидел, как несколько солдат присели на корточки, пытаясь установить и навести длинное дуло противотанкового ружья на цель. Ему сразу стало понятно, что с его позиции так высоко вверх дуло танка не задрать, слишком близко и высоко переход. А немцы уже шевелили длинным носом «Panzerbüchse 784», примеряясь к выстрелу в беззащитный танк у стены вокзала.
– «Семерка», «семерка», командир, по левому флангу немцы целятся в вашу сторону! – раздался голос одного из командиров экипажа и тут же потонул в грохоте нескольких выстрелов.
Соколов крутил перископом, со всех сторон немцы с автоматами, ружьями, пулеметами теснили танки.
«Пятерка» под командованием Русанова вынырнула из-за будки трансформатора и дала залп. Точное попадание снесло ограду на мосту, вместе с ней полетели вниз остатки ружья. Бронированная машина спряталась назад за бетонную стену. В ответ посыпался град пуль, но они отбивали лишь штукатурку с здания. Машина выехала с другой стороны и произвела следующий выстрел, так что еще часть моста обрушилась и придавила бегущих на танк солдат.
На глазах Алексея под гусеницы бросилась фигура с зажатой в руке вытянутой связкой гранат. Застрекотал пулемет «пятого», и одновременно танк подпрыгнул от взрыва под днищем.
– «Пятый», «пятый», ответь, – выкрикнул в эфир Алексей, он прижал ларингофон к горлу так, что саднило кожу.
– Слышу вас. – Русанов крикнул с усилием, он тщетно пытался помочь мехводу переключить рычаги. Машина гудела, дергалась, но не трогалась с места. Он больше не мог отъехать назад и скрыться за будкой. – Возгорания нет! Вал или редуктор повредило, каток заклинило!
– Слушайте приказ, всем экипажам! Огонь! – Голос ротного командира звучал спокойно, хотя пространство вокруг с каждой секундой наводнялось все большим количеством немецких солдат.
Танки крутили стволами, внутри командиры через визоры отслеживали каждую попытку атаки и сразу отдавали команду стрелять. Немцы совершали одну попытку за другой – обстрелять или докинуть гранату до Т-34, но советские экипажи метким огнем их уничтожали.
Со всех сторон, словно насекомые в разворошенном муравейнике, бежали фашисты. Из-за здания вокзала по левой стороне, где расположился выход на площадь, несколько человек с трудом волокли за скобы противотанковую пушку «Pak-35». Руслан, который контролировал левый сектор со своего места стрелка, дал очередь из автомата. Солдаты в длинных серых шинелях бросились спасаться за бронекороб. Вот высунулась спина и руки, один немец из расчета попытался повернуть орудие. Но младший сержант короткими очередями из оружия не давал возможности командному расчету развернуть лафет на раздвижных трубчатых станинах.
– Слева пушка! – выкрикнул он Соколову, не отрываясь от узкой амбразуры для прицела из ДТ.
Командир роты тут же отреагировал:
– «Двадцатка», разворачиваешься вправо на тридцать градусов и идешь на ориентир «ворота депо». Закатываешься внутрь и прикрываешь меня со стороны площади. Маневрируй внутрь, в глубину. Задача – уничтожить орудие противника.
Ворота депо были пустыми, так как все сотрудники спрятались от выстрелов танков в глубине здания либо залегли в кустах как можно дальше от путей. Машина Кравченко выпустила сизый дым, крутанулась и на полном ходу задом ввалилась в ворота ремонтного депо, давя и сминая технику. И тут же ухнул выстрел, на дальнем конце моста еще одна противотанковая пушка успела выстрелить. Снаряд чиркнул по башне «двадцатки» и оставил в стене здания пробоину. Кравченко выкрикнул:
– По немецкой пушке огонь!
Одновременно с ним Соколов отдал приказ остальным экипажам:
– Всем номерам огонь, ориентир мост!
Ухнуло и откатилось орудие в «двадцатке». Кравченко прильнул к перископу – есть попадание! Его снаряд снес тяжелую пушку и впечатал ее обломки в стену, обрушив угол здания. От удара по перрону разметало окровавленные тела артиллерийского расчета. Главная опасность уничтожена! Прямым попаданием на таком расстоянии даже самый неопытный расчет противотанковой пушки пробил бы корму командирского танка.
Но вот орудие на мосту сверху отправляло один кумулятивный снаряд за другим. Т-34 только успевали отъезжать в свои укрытия, хоть чахлые кусты между шпалами слабо скрывали большие машины. Советские танки посылали вверх снаряды, и они все летели мимо, так как угол наведения орудия не позволял достичь цели. Выстрел с моста! Из башни «пятерки», которая уже не могла заехать за свое укрытие, повалил черный дым.
С левого фланга наступающую роту поливали огнем из автоматов немецкие стрелки, залегшие за оградой между перроном и выходом к привокзальной площади. Им отвечал Омаев. Стрелок с тревогой наблюдал, как все короче становится пулеметная лента. Вдруг в воздухе пролетела граната, потом еще одна, и за забором полыхнул огонь вперемешку землей. Следом метнулись три фигуры с винтовками наперевес – штрафники, пользуясь прикрытием танков, методично уничтожали все прибывающие силы фашистов.
Герр Грохель с ужасом застыл у окна. Он вцепился в трясущуюся от грохота и взрывной волны раму. Выстрел! Еще и еще десятки выстрелов! Стекла в окне зазвенели и лопнули, осыпав его осколками. Штабширмайстер понимал, что надо бежать, докладывать в штаб о неожиданном нападении русских. Они словно из воздуха образовались! Грохелю от страха казалось, что стреляет не меньше сотни танков, он еле стоял на ватных от страха ногах. Вот загорелся один русский танк, но тут из черного проема депо слева вспыхнул огонь, и прямо под окном раздался взрыв. Дрогнуло здание, под ногами поехал пол кабинета. Герр Грохель застыл на месте от шока, он смотрел в окно, переводя глаза от путей к депо, дальше к одноэтажке для экипировки машинистов. Вот торчит дуло в кустах, еще один засел за опорами моста и плюется оттуда в немецких солдат смертельным огнем из автомата. И за длинным зданием тоже русские танки, то с одной стороны, то с другой выныривало длинное дуло, из которого летели смертоносные осколки фугасных снарядов. Он десять минут наблюдал, пытаясь сосчитать силы русских для доклада командованию, за это время платформа, пути, шпалы покрылись телами убитых. Неожиданно здание содрогнулось, и Грохель вдруг очнулся. Он бросился прочь из кабинета – русские войска окружили город и внезапно атаковали! Спасаться, надо бежать! Спасаться как можно быстрее!
На лестнице прямо в лицо ему уткнулось дуло маузера. Офицер СС навел ствол на перепуганного Грохеля:
– Куда вы собрались, герр техник? Надеюсь, биться с русскими?
– Я… – залепетал штабширмайстер, с ужасом уставившись на ромб «Тотенкопф» на петлицах обершарфюрера. – Вы же из «Мертвой головы»? Танки, там русские танки, надо их остановить! Я ждал «Гросс»! Вы знали, знали, что значительные силы в пригороде? Поэтому вы здесь?
– С каких пор штурмовики должны отчитываться перед штабными крысами? – Унтер-офицер грубо схватил Грохеля за воротник. – Немедленно покажите, где дверь в подвал. Мне нужен пульт!
– Да, да. – От страха ноги совсем не слушались мужчину, он спотыкался на каждой ступени. Хватаясь за перила и стены, он заторопился вниз этаж за этажом.
Штурмовик прижал дуло пистолета к седому виску:
– Я сейчас пристрелю тебя за саботаж, чертов техник, пошевеливайся!
Офицер танковой штурмовой группы нервничал. Командир дивизии СС «Мертвая голова» Теодор Эйке поручил ему спецоперацию – пустить на воздух все крупные объекты белорусского городишки, чтобы русским после отступления остались воронки вместо железной дороги, электростанции и тракторного завода. Эсэсовец успел только добраться до железнодорожной станции, чтобы осмотреть результат работы саперов. И здесь он был шокирован! Возле вокзала офицер столкнулся с горами трупов вдоль ограды. Он бросился в здание, чтобы выполнить приказ генерала Ваффен-СС: «Уничтожить город любой ценой!»
На лестнице ему и подвернулся убегающий наутек старший техник Грохель, напуганный страшным боем, проходившим прямо под окнами кабинета. Теперь осталось только спуститься с главным техником в подвал, где спрятан пульт, готовый к взрыву. Офицер СС получил точные инструкции: надо всего лишь переключить несколько рычагов, и город взлетит в воздух. А потом он займется чертовыми русскими и покажет со своими штурмовиками из подразделения третьей танковой дивизии СС, как надо сражаться. Уничтожит их легкие машинки в упор, а потом лично пристрелит каждого красного танкиста, если от них останется хоть что-то после взрыва путей.