– Здравия желаю, товарищ лейтенант! Командир огневого взвода сорок первой артбригады, старший сержант Печулов. Получили приказ идти к Озерщине в поддержку танковой роты у моста. Заплутали по карте, рано свернули! А тут вы!
– Сержант, потом расскажешь, как вы сюда попали. Мы и есть та танковая рота. Только теперь мы с вами в окружении у немцев. – Алексей был очень рад неожиданной поддержке, но времени для обсуждения не было. – Выбирай со своими ребятами позицию для артиллерийской атаки. Каждая секунда на счету, немец прет. В городе танковая дивизия СС. Мы ждем противника к вокзальной площади. Держим круговую оборону, помощь твоя сейчас очень пригодится.
– Я сейчас! Вот мы за вагон встанем и будем вести с фланга огонь непрямой наводкой. Снарядов маловато. – Взмахом руки старшина отправил расчет с орудием на огневую позицию: – К вагону! Туда по правому флангу!
К их беседе подключился вынырнувший из укрытия Завьялов:
– Товарищ старшина, отдавай пехоту под мое командование, я раскидаю стрелков с немецкими автоматами по боевым точкам. Если есть свободные бойцы из расчета «полковушки», тоже давай к нам.
– Старшина, сначала расстреливаем технику немцев твоей «полковушкой». Потом танки в бой, и уже когда совсем станет туго, в атаку пойдет пехота. Стреляем до последнего снаряда. Времени на хитрые схемы нет. Нам надо любой ценой отстоять город и вокзал, – пояснил Соколов.
– Я дам трассирующие, как расстреляем боевые, тогда весь расчет отправлю к вам с личным оружием. А пока мне хватит двух человек, наводчика и заряжающего. Остальных отдаю в стрелки. – Мужчина ткнул пальцем в правое крыло строения. – Вы не пугайтесь, товарищ лейтенант, я до шестисот метров подпускаю врага и бью без промаха из нашего бобика! Так что буду стрелять, как только танки будут доезжать вон до тех деревцев, чтобы каждый снаряд попадал в цель! – Печулов сжал кулак и бросился к стрелкам на телеге, отдавать приказ.
– Он не из пугливых, сержант! – уже издалека ему выкрикнул Петр. Ротный стал торопливо расставлять своих солдат, в том числе и вновь прибывших, выдавая им автоматы. В недрах депо красноармейцы нашли кувалду, снесли замки в одноэтажном здании и уже забегали внутрь. К разбитым взрывной волной и пулями окнам, которые смотрели на привокзальную площадь, тащили мешки, доски, чтобы соорудить защиту для стрелка, оставляя узкую расщелину под прицел и дуло пулемета.
Воздух наполнился гудением и вибрацией от грохота вражеских танков. В тишине перед боем машинный гул разносился далеко, перекрывая все звуки города. Бойцы Красной армии замерли на своих местах. По грозным звукам железного лязга им было понятно, что на них идет огромная колонна танков.
Возле артиллерийской батареи шло активное движение: заряжающий и наводчик старались изо всех сил сориентировать вручную орудие в заданном направлении. Печулов с буссолью завис на крыше вагона, выкрикивая ориентиры и градусы для точек наводки. Ему было видно то, что здание вокзала скрывало от затаившейся в засаде боевой группы.
Дорога между домами заполнилась бронированными машинами со свастикой на бортах. В первой тройке шли «четверки» Т-IV с 75-миллиметровыми пушками, их спроектировали и выпустили с производства буквально этой осенью, взяв за основу противотанковую пушку «Pak-40». Первый же выстрел советского артиллерийского орудия пробил танковую башню. Вверх рванул черный дым, а потом танк запылал черно-красным смрадным факелом с густыми клубами дыма. Остальным немецким машинам пришлось нарушить строй и объезжать в одиночный ряд препятствие на дороге. Объехав подбитый танк, вражеские машины выстроились в линию атаки и открыли огонь из всех орудий. Печулов насчитал 20 машин, которые крутились на месте, стреляя без цели в сторону здания вокзала. Грохотал один выстрел за другим, наполняя воздух металлическим дождем из осколков, едкими пороховыми газами и горящими частицами заряда. Строения, скамейки, ограда, вагоны вокруг вокзала – все содрогалось от беспрерывных взрывов. Сержанта подкидывало на крыше вагона, ему заложило уши от взрывной волны и жуткого грохота, но наводчик орудийного расчета продолжал выкрикивать отметки для наводки. Выстрел – и попадание! Снова выстрел! От него тяжелый «Панцер» дернулся и крутанулся назад, зацепив гусеницей соседнюю машину.
Боевой строй немецких машин разрушился, рассыпался из-за точных попаданий меткого Печулова и его «полковушки». Бронированные машины, потеряв ориентиры, раскатились в разные стороны и лихорадочно крутили дулами, пытаясь подстрелить невидимого противника. От беспорядочной пальбы от здания вокзала отлетали куски, со звоном лопались стекла в окнах, загорались деревья и скамейки рядом с перроном. Некоторые снаряды почти достигали цели – прошивали насквозь вагон над пушкой. Командир батареи видел, как на шинелях его солдат расползались кровавые пятна от осколочных ранений, их засыпало деревянными щепками обшивки. Вот заряжающий с криком упал под колеса вагона, танковый снаряд все-таки попал в него и откинул прямо на рельсы. Сержант спрыгнул со своей наблюдательной площадки и бросился к казеннику пушки, чтобы заменить погибшего бойца.
Залп, еще один! И снова попадание в немецкий танк. Одному сорвало башню, другому разнесло катки с траками, так что бронированный зверь застыл без движения. Осталось совсем немного снарядов… Танки с эмблемой СС «Тотенкопф» – череп с перекрещенными костями – уже совсем близко, теперь их видно в просвет между зданием вокзала и высоким забором вокруг территории станции.
Сержант Печулов попытался подсчитать, сколько осталось вражеских машин, но танки было слишком плохо видно из-за черной дымовой завесы от пылающих зданий и деревьев. До самого неба все вокруг вокзала устилала черная вуаль из копоти. Командиры танков, наконец поняв, откуда идет стрельба, двинули машины в сторону огневой позиции батареи. На ходу немецкие танкисты вели огонь без прицела, пытаясь остановить атаку русских. Страшные залпы танковых пушек разнесли забор вдоль здания в груду бетонных обломков с щетиной из арматуры. Лавочки и деревья скромного сквера разлетелись огненными щепками. Вагоны занялись огнем, который, как огромный черный язык, все выше и выше извивался вверх.
Печулов вместе с заряжающим с помощью станин развернул орудие в сторону надвигающихся танков. От напряжения дрожали руки, пот застилал глаза. Пожар перекидывался уже на следующий вагон, гудящая огненная стена затрещала в нескольких метрах.
Печулов отправил заряд в казенник и остановился в ожидании. Огромные машины ползли без остановки, выплевывая багровые залпы, на артиллеристов посыпались куски дерева и металла из обшивки вагона.
– Товарищ сержант, стреляйте! – в ужасе закричал рядовой, но командир сосредоточенно наблюдал, как смертельная опасность подползала все ближе.
– Сейчас, сейчас, подпустим поближе и вдарим, чтобы без промаха. Три снаряда осталось, нельзя мимо бить. – Мужчина повернул на секунду серое от гари лицо к рядовому: – А ты давай к нашим, хватай автомат и под вагонами дуй к командиру, что на танке. Скажи, кончились снаряды. Танков осталось четырнадцать, восемь уничтожено. Я тут сам справлюсь. Расстреляю все снаряды, и порядок. Выполнен приказ.
– А как же вы? Они ведь вас… – Рядовой в растерянности выкрикивал вопросы, но сам уже бросился под вагон. Он и сам понимал: не будет ответов на его вопросы. Сержант дал ему шанс выжить, оставшись один на один с прущей колонной немецких танков. Тремя выстрелами подобьет он еще три танка, а дальше останутся трассирующие снаряды, которые на близком расстоянии, может, и смогут если не пробить лист брони, так хотя бы повредить гусеницы. Чем ближе цель, тем выше возможность попасть в кормовую часть, где у немецких «Тигров» размещен двигатель, или повредить трансмиссию и отделение управления в носовой части. Когда кончится боезапас, только и остается, что идти с голыми руками на механического зверя.
Немецкие танкисты осторожно преодолевали последние метры в сторону русской пушки. Командир танкового батальона СС унтерштурмфюрер Карл Бромманн в приступе злости смотрел в бинокль, высунувшись в люк «Тигра». Он, кавалер железного креста, со своим батальоном в 10 единиц «Pz. Kpfw V Panther», тяжелых боевых машин, усиленных гранатометами в правой задней части башни, и 14 единиц «Pz. Kpfw VI Tiger I», самой тяжелой бронированной техники вермахта с 88-мм орудиями, опозорен. Его грозный отряд обстреляла во время спецоперации в Речице единственная жалкая пушка русских. И не просто атаковала! Из 24 единиц бронированных машин, пару месяцев назад вышедших с завода Henschel, крошечная по сравнению с огромными, в полсотни тонн весом танками, батарея советской артиллерии подбила 8 машин его отделения. Вот они застыли позади в лужах бензина, выстилая дорогу клубами черного дыма, на бортах распластались мертвые тела танкистов. Дорого офицеру Бромманну обошлось проникновение на территорию железнодорожной станции, оборонять которую их прислали. Русские не только проникли непонятным путем в укрепленный со всех сторон город, так еще и подстрелили из жалкой пушечки треть его батальона. Причем прямо у здания вокзала, где находился в укрытии пульт для проведения спецоперации. Его подчиненные, бравые штурмовки СС, поначалу метались по дороге, а чертова русская пушка стреляла как заведенная точно в цель. Теперь же они осторожно крались вдоль раскуроченного бетонного ограждения, и он всматривался через окуляры бинокля во внезапно замолчавшее орудие. Почему стрельба стихла? Когда оставалось 100 метров до вагона с замершим орудием «ЗиС-3», герр Бромманн выкрикнул команду радисту, чтобы тот передал всем экипажам:
– Стоп всем машинам! Разнести пушку на кусочки! Прицельный огонь по пушке!
«Тигры» и «Пантеры» замедлили движение, чтобы навести орудия поточнее, и тут в них полетел снаряд из «полковушки». Попадание! Командирский танк «Тигр» дернулся от удара. Внутренности залило жидким огнем, кавалера железного креста прижало куском горячего искореженного металла к обшивке внутри отделения. Еще выстрел и еще!