Вдруг ухнул выстрел, который взметнул вверх фонтан из кусков асфальта, разбросал красноармейцев в разные стороны, оставив глубокую яму в земле. Соколов крутанул перископ.
– Левый фланг, танки! Еще три «Тигра»! Бабенко, полный ход! Логунов, ориентир «дорога», стреляй по моему приказу!
– Товарищ командир, у нас один снаряд остался, – раздался снизу голос наводчика.
– Вперед, – приказал командир.
Из глубины города подкралось подкрепление – снова немецкие танки. Еще выстрел! И обрушилась стена в укрытии Шайдарова! Остановить немца надо любой ценой, пускай даже ценой собственной жизни! Они должны подобраться ближе и подбить «Панцерваген».
– Экипажи, говорит «семерка». – Соколов переключил связь на командную частоту. – В атаку на вражеских «Тигров» по левому флангу! У нас один снаряд, идем на таран! Приказ – не отдавать немцам станцию! Выполнить приказ любой ценой!
– Это «одиннадцатый», нет снарядов, иду на таран! – откликнулся в эфире Коробов.
Командирский танк, выжимая из мотора всю мощь, летел в лобовую атаку навстречу трем «Pz. Kpfw. VI Tiger». «Тридцатьчетверка» подпрыгивала на неровностях, так что Алексей со всей силы приложился головой о скобы перископа. На расстоянии сто метров Бабенко навалился на рычаги и вытянул «семерку» вбок, так что перед их дулом оказался бронированный бок вражеского танка. То, что надо! Здесь толщина стены меньше, и снаряд пройдет глубоко внутрь. Танки, немецкий и советский, выстрелили одновременно, направив друг в друга стволы.
Фугас, посланный Логуновым, вошел в цель. Под танком сразу же расползлось черное пятно, башня дрогнула и перекосилась вбок. От удара в борт немецкого снаряда заряжающий Коля Бочкин отлетел на казенник пушки. Попадание! Соколов втянул воздух – в пороховых газах от выстрела не было запаха гари. Снаряд прошел под острым углом и не пробил броню. Рядом грохнул взрыв, Омаев, который приник к щели визора со своей стороны, воскликнул:
– Второй «Тигр» горит! Это Коробов подбил! Он с гранатами под танк бросился!
По броне «семерки» застучали осколки от разрушенного борта «Тигра». Парень, потрясенный случившимся, повернулся к товарищам, только что на его глазах командир танкового экипажа бросился со связкой гранат под второй танк и подорвал его. Без боеприпасов в машине он решился на героический поступок, пожертвовал жизнью, чтобы остановить врага.
В третий вражеский танк с размаху влетела «тридцатьчетверка» Бочковского. Стрелять было нечем, и командир отделения бросил Т-34 на прямой таран грозного «Панцера». Гусеницы машин сцепились от удара, после мощного столкновения махина потеряла управление. Выстрел из дула снес угол здания у дороги, второй опалил огнем верхушки деревьев. «Тигр» взвыл, задергался в конвульсиях, его трак лопнул под напором советской бронированной машины, мощный танк дернулся и замер. Откинулась крышка люка, и из отверстия показался офицер с погонами СС, его руки были подняты в знак сдачи в плен.
Тишина, возникшая на площади, была так неожиданна, что Соколов медленно откинул крышку люка и выглянул наружу. После грохота бомбежки и стрельбы это ощущение давило, словно выключили звук. Он стянул шлемофон, огляделся по сторонам. Победа! Немцы капитулировали! Все вокруг наполнилось звуками – над площадью разлетелось радостное «Ура!!!». Командир танка вгляделся через черный дым и столбы пламени в даль. По дороге хромала в его сторону знакомая высокая фигура. Соколов спрыгнул с танкового борта на землю и бросился навстречу лейтенанту штрафной роты, подставил ему плечо, помогая удержаться на ногах. У мужчины штанина была залита кровью от осколочного ранения, на лице, покрытом сажей, выделялись лишь яркие серые глаза. Завьялов, сильно припадая на раненую ногу, ухватил командира за плечо и хрипло выкрикнул:
– Победа! Мы победили!
Алексей повернулся в сторону, куда указывал лейтенант. Из-за вокзала здания выезжали советские танки – пришло подкрепление. Советские войска прошли по прорыву обороны вслед за танковой ротой Соколова. Они спасли город!
Со всех сторон к «семерке» с красными звездами шли оставшиеся в живых фронтовики. Черные от копоти, в изорванных шинелях, они поднимались из завалов зданий и торопились к своему командиру. Экипаж «Зверобоя» один за другим показался в люке: вот уже Бочкин и Омаев бросились к Шайдарову с объятиями. Логунов подбежал к танку «003», он торопился помочь товарищам вылезти из поврежденного отделения машины. Бабенко замер в люке, оглядывая усеянное трупами побоище в огне и чаде. Они смогли восемью танками и парой десятков пехоты отбить атаку танкового батальона СС, уничтожить мотострелковый взвод фашистов и спасти город.
– Смотрите! – Все головы повернулись к пожарной каланче вслед за пальцем Руслана.
На высоком столбе зависла фигурка военкора Кирилюка. Распахнулось под тугим ветром алое полотнище, и над Речицей затрепетало красное знамя. Вслед за ним на городской электростанции расправился еще один красный флаг в знак освобождения города от фашистов. Ветер понес по воздуху радостные крики: «Победа! Мы живы! Спасли! Город жив!»