Валиссу сложившаяся ситуация расстраивала и огорчала, и чтобы Шехамская Гадюка не начала исходить на яд (несложно догадаться в чей адрес), мною было принято решение сдать невестке ее отпрысков на этот вечер в безраздельное пользование.
К тому же, я отнюдь не был уверен, что Тхритрава в присутствии подростков пойдет на откровенную беседу. Да кого я обманываю? Он и наедине не факт что разговорится, чего уж там!
Идет, вон, кстати… Чистый, отдохнувший, довольный — тьфу, смотреть тошно.
— Присаживайся, присаживайся, отец мой. — пригласил за стол настоятеля я. — Ты, поди, и без обеда-то сегодня.
— Не страшно. Брат Трундналини посвятил меня в таинство искупительного завтрака, так что Мировая Гармония не пострадает. — осклабился Тхритрава.
— Да пес бы с ней, с Гармонией. Меня больше заботит, что мог пострадать твой желудок.
— О, государь мой, желудок монаха — тебе ли это не знать, — привычен и не к таким испытаниям. — ответил настоятель и сел на предложенное место.
— Не спорю. Но пустое брюхо вместо просветленности сознания, обычно, способно вызвать лишь уныние. — ответил я. — А унынию предаваться, это страшный грех, когда имеются другие, намного более приятные грехи. Чревоугодие например.
— Ну, уныние вполне можно преодолеть. — Тхритрава вооружился вилкой (Тинатин, в числе всего прочего, отвозила во время богомолья и несколько наборов столовых приборов в качестве подарков) и начал накладывать себе на тарелку еду. — Но, ты прав, государь, на сытый желудок делать это намного легче. Впрочем, иной раз бывает довольно и простой поддержки окружающих нас людей. Взять, к примеру, брата Крушнапраньюдрулпрапрахма-шинью.
— Неужто его расстроило столь прославленное святостью имя? — я, в плане наваливания жрачки в тарелку, от главы Обители старался не отставать. — Тут вас, братию, скорее надо утешать, ведь святость-святостью, а вы каждый день вынуждены его приветствовать, обращаться к нему, или окликать по какой-нибудь надобности.
— Мы его именуем брат-звездочет. — невозмутимо ответил отец-настоятель. — Паломникам такое, конечно, не благословляется.
Узнаю прагматизм Тхритравы, лайк ему, уважуха и респект.
— Но я, собственно, о том, что поначалу, едва явившись в Обитель Святого Солнца, он изрядно приуныл…
Э, знал бы ты как Лисапет в свое время в подобной ситуёвине приуныл!
— …однако познакомившись с братией, видя искренний интерес к его изысканием как от нас, так и от паломников, а равно и жителей Долины Ста Благословений, воспрял. Воспарил духом, я бы даже сказал. Теперь же, когда башня для наблюдений достроена и все его приборы в ней надлежащим образом размещены, брат-звездочет и вовсе изъявил желание переплестись в три пряди. Мы, в монастырском Совете Благих даже подумываем сделать должность брата-звездочета постоянной.
— Это верно — чего башне после смерти нынешнего даром простаивать?
— Посмотрим, каковы будут его ученики. — ответил Тхритрава, дипломатично не упоминая о том, что у Асмары даже развалившийся сарай без дела пропадать не станет.
— В Обители живут люди самых разных талантов: есть мастера с воистину золотыми руками, и богословы выдающиеся есть, имеются даже откровенные плуты и интриганы. — я сделал маленький глоток вина из кубка. — Наверняка и способные к наблюдению за небесами найдутся тоже. Не может такого быть, чтоб под твоим просветленным руководством никто не рвался бы вверх, к вершинам горним и выше их даже.
— Боюсь, что в заботах о жизни монастыря я стал совсем уж приземленным человеком. — не моргнув глазом ответил настоятель. — Так что ты, повелитель, мне бессовестно льстишь.
— Конечно бессовестно! Ты у меня хоть раз в жизни совесть наблюдал?
— Не припоминаю за тобой такого недостатка. Хотя… — Тхритрава подцепил вилкой с тарелки небольшой кусочек, отправил его в рот и с задумчивым выражением лица прожевал его. — Аук, который управляет моей повозкой, упоминал, что в знак благодарности за то, что он довез тебя и твоего послушника с рыбалки, ты благословил его вяленым карпом.
— Ну ты же сам сказал — меня и послушника, мальчишку незаплетенного. Надобно было соответствовать, проявлять благочестие и высокую духовность. — я развел руками. — И уж с тем, какое ты благословение нынче Тумилу дал, это ни в какое сравнение не идет.
— Не я, не я, повелитель, но вся монастырская братия. — с улыбкой покачал головой мой собеседник. — Должность настоятеля Обители Святого Солнца является выборной, как ты помнишь, и он не только управляет делами монастыря, но и обязан выполнять от монастырской общины поручения.
— Ты, однако, не мог быть уверен, что застанешь юношу в Аарте. Собственно, задержись вы в пути хоть на день, так и не застал бы, ведь его отряд уже стал лагерем за городом, и завтра на рассвете Тумил с ним отправляется на север.
— И все же милость Троицы была со мной — мы не опоздали. — ответил Тхритрава и закинул в рот очередную порцию.
Вот же у нас, царей, работа, а? Постоянно портишь себе нервы такой вот игрой в недомолвки, да еще и потчуешь при этом собеседника за свой счет! Справедливость, ну где ты есть?!
— Бдительность неявной стражи Аарты была с тобой, а не Троицы. — хмыкнул я.
— Да благослови их Око. — невозмутимо ответствовал Тхритрава, продолжая есть.
Вот же вша воцерквленная! Ладно, попробуем с другого боку…
— И все же, отец мой, а кабы ты опоздал? Неужто пришлось бы тебе ехать за Тумилом в Большую Степь? Это ведь очень небезопасно. — изобразил заботу я. — Не могу поверить, что братия нашей Обители могла подвергнуть тебя такому испытанию. Тумил, разумеется, наша общая гордость, но не до такой же степени!
— Нет, в этом случае мне пришлось бы воспользоваться оказией, дабы передать письмо и знак юному рати.
— Так не логичнее ли было с самого начала воспользоваться гонцом? У него бы было больше шансов застать Тумила в столице, к тому же и тебе не пришлось бы поспешать, а это, в наши с тобой лета, весьма немаловажно.
— Зато насколько сильно воодушевился наш юный собрат, государь! Ты ведь это заметил? Вряд ли получение известий из Обители с простым посыльным смогло бы так его вдохновлять. — парировал Тхритрава. — К тому же перед поездкой я обратился к знакам Книги Перемен Сущего, и они обещали мне удачу.
Не колется, ну вот хоть ты тресни!
— Удача — понятие относительное. — ответил я. — Дряхлым старцам и просто утром проснуться — уже удача…
— В таком случае им следует спать днем. — хмыкнул настоятель. — Все равно по ночам многих из них бессонница терзает.
— Не знал о такой твоей беде. Так это ты на постоялый двор при Пантеоне подремать собирался ехать?
— О, нет, я не о себе — мой сон крепок. Да и не такой уж я еще и дряхлый — твоя рекомендация насчет лопуха помогла мне изжить радикулит почти полностью.
— Всегда рад помочь тебе добрым советом. — вкрадчиво произнес я, чуть наклоняясь в сторону отца-настоятеля. — Всегда готов поддержать тебя, как и ты всегда поддерживаешь не только лишь меня, но и всех в братии, что давно уже пришедших в Обитель, что недавно, и даже насильно туда, кознями врагов, сосланных.
Я улыбнулся.
— Как брата-звездочета, например.
Отец Тхритрава несколько секунд пристально и очень внимательно смотрел на меня, затем чуть прикрыл глаза, откинулся на спинку стула и сложил руки домиком.
— Боюсь, государь, не мне нужен твой совет. — негромко, и явно тщательно выбирая слова, произнес он. — Что — я? За пределами Обители я не имею ни власти, ни влияния. Совет и помощь твои нужны примасу Йожадату. Ты ведь знаешь, что он собирает Конклав?
— Слыхал что-то такое краем уха. — ну ничего себе новости! — А зачем?
— Повод, основной, хочу сказать я, поскольку среди прочего намечается разрешение ряда малозначимых богословских вопросов, так вот — повод не сказать чтобы невиданный, но весьма редкий. — Тхритрава самым наглым образом отправил в рот еще кусок, и лишь тщательно его прожевав и проглотив соизволил продолжить. — Передел границ архиепархий.
— Ну надо же! С чего бы это? — я искренне удивился. — Считает, что у нас магупатов мало? Или что они слишком хорошо живут, и надобно их вакуфы[17] нарезать на менее крупные доли, дабы против примаса и вякнуть не смели?
— Не сомневаюсь, что подобные мысли у Йожадату имеются. — настоятель Обители Святого Солнца сделал глоток вина, скрывая усмешку за краем кубка. — Однако такое дробление не поддержат даже самые верные его сторонники в Конклаве и примас не может этого не понимать. Нет, все проще и банальнее. Небольшой передел, да, с некоторым уменьшением вакуф и выделением одной новой примас инициировать вынужден.
— И кто же это такой его вынуждает? — спросил я.
— Ты, государь. — невозмутимо ответил Тхритрава. — Ну, или если желаешь, объективные обстоятельства.
— Ну, я-то, разумеется, то еще объективное обстоятельство. — а вот ты обнаглел пуще дембеля. — Но хотелось бы услышать об этом более подробно.
— Все очень просто, повелитель. Ты начинаешь продвижение в Большую степь, переселяешь туда людей, язычников в свет истинной веры планируешь обращать. Разумеется, на новых землях Ашшории Церкви необходимо основать вакуфу и назначить в нее магупата, ну или хотя бы, на первое время, дастура — прецеденты бывали.
— Логично. — признал очевидное я. — Ибо просто прирезать новые владения к уже имеющейся архиепархии — это возвысить ее и при том умалить перед ней другие.
— Истинно так. — Тхритрава вновь ткнул вилкой в тарелку, но на сей раз жевать не стал, а просто начал во время речи столовым прибором, и нанизанным на него куском, жестикулировать. — Однако на первых порах новая вакуфа не сможет дать ее держателю дохода, достойного его ранга… я хотел сказать, достаточного для окормления переселенцев и проповедования закам слова Троих.
— Значит, следует кого-то на кусок архиепархии обобрать, и уже на основе отнятого организовывать вакуфу. — сдается мне, обираемый будет совсем такому повороту событий не рад.