Фишер тоже на некоторое время потерялась в темноте, но затем отринула страх — в точности так же, как это сделал Хок. Она тоже увидела серебристый свет, и оттуда к ней тоже вышло знакомое лицо. Она приняла боевую стойку, держа меч перед собой, и покойный принц Харальд замер на почтительном расстоянии от нее. Он выглядел в точности таким, каким она его помнила: высокий, мускулистый классически красивый. Он был одет в покрытую рунами броню и держал, в руках меч по имени «Яркая Вспышка». Когда говорил этот ужасный клинок, мир горел. Харальд медленно оглядел ее, лицо его было холодно и бесчувственно.
— Что ты делаешь здесь? — почти сердито спросила Фишер. — Отправляйся в свою могилу! Я слышала твое послание. Я найду твоего убийцу.
— Тебе не следует находиться здесь, — произнес Харальд едва различимым шепотом. — Любопытство и грехи привели тебя в место, где ходят мертвые. Здесь искупаются старые обиды и исцеляются старые раны. Если бы ты осталась в замке, Джулия… если бы ты любила и осталась со мной, я был бы жив. Мне не следовало доверять тебе.
И тут он напал на нее. Длинный, смертельно опасный клинок описал широкую дугу. Фишер встретила его собственным мечом, и посыпались искры. Два лезвия взлетали и скрещивались, Фишер и Харальд кружили во тьме, предпринимая одну безжалостную атаку за другой. И все это время Фишер думала: «Это не может быть Харальд. Он бы не сделал этого. И что более важно, Харальд мне не доверял. Он не доверял никому и никогда. А поскольку истинный Дар преисподней уже давно разнес бы мой обыкновенный меч, — это не Харальд».
Она сделала шаг назад, не опуская оружия, но и не желая продолжать бой, пока не поймет: с кем или с чем она сражается.
Хок тоже начал гадать, кто его противник, когда король внезапно прекратил бой и побежал. Принц не стал его преследовать. Это не мог быть Иоанн. Они с отцом помирились давным-давно. Кто-то пытался манипулировать ими, а они с Фишер никогда не играли в чужие игры. Да и в приемах противника было что-то чертовски знакомое. Ответ уже вертелся на кончике языка, когда кто-то твердо ухватил Хока сзади за локоть и вытащил из темноты на свет.
Хок и Фишер стояли рядом, подслеповато моргая. Ламент держал их обоих за руки до тех пор, пока не убедился, что они сознают, где находятся. Тогда он отпустил их и отступил на шаг, задумчиво их разглядывая. Сенешаль по-прежнему топтался в дверях и вид имел смущенный. Хок потер глаза и сообразил, что снова оказался на пороге. Он посмотрел на Фишер, а затем перевел взгляд на Ламента.
— Мы сражались друг с другом, верно?
— Да, — ответил Ламент. — Вы оба достигли определенной точки, замерли как вкопанные, пробормотали несколько слов и напали друг на друга. Достойное зрелище. Вы оба — великолепные бойцы. А потом вы внезапно остановились, и я воспользовался моментом и сумел вытащить вас оттуда.
— Вы не видели темноты? — уточнила Фишер.
— Темноты не было, — отозвался Сенешаль. — Что произошло?
— Заклятие, — ответил Хок. — Оно заставило нас видеть всякие вещи. Людей из прошлого. Оно обманом втянуло нас в бой друг с другом.
— Черт, — ругнулась Фишер. — Ненавижу, когда меня проводят, как девчонку.
— Интересно, сколько еще уровней у охранного заклятия, и каковы они? — сказал Ламент. — Наверное, в итоге мне все-таки придется идти одному.
— К дьяволу! — рассердился Сенешаль. — Никто не смеет мне указывать, куда я могу, а куда не могу идти в собственном замке!
И прежде чем его успели остановить, он шагнул прямо в комнату.
Сенешаль тоже чувствовал растущее давление, но резким движением отмел его. Сенешаль привык бывать в местах, где ему находиться не полагалось. На самом деле он этим гордился. Он шел вперед, вызывающе подняв голову и стиснув кулаки. Самое существование Опрокинутого Собора внутри милого знакомого замка приводило его в ярость, и ему хотелось бы выплеснуть эту ярость на кого-нибудь… или что-нибудь.
Внезапно вокруг Сенешаля сгустилась тьма, и он остановился. Из серебристого света вышел его дед, легендарный Верховный маг. Невысокий, худой человек в черном одеянии чародея, с пугающе пронзительным взглядом.
— Я крайне разочарован тобой, — произнес Верховный маг.
— Ой, отойди, — отмахнулся Сенешаль. — Ты не мой дед. Ему всегда было плевать на меня. Он помер, задолжав мне семь именинных подарков. А теперь убирайся к дьяволу с моей дороги.
Он двинулся вперед, пройдя прямо сквозь изображение Верховного мага, и темнота вместе с видением пропали. Вокруг победно улыбающегося Сенешаля снова возникла комната. До люка оставалось всего несколько футов. Неослабное давление уже равнялось по силе ураганному ветру, и Сенешалю приходилось сильно наклоняться вперед, чтобы продолжать двигаться. Но будь он проклят, если остановится, подобравшись так близко к цели! И в этот момент сердце его прекратило биться, легкие перестали дышать, и он упал замертво.
Ламенту снова пришлось войти в комнату и вытащить безжизненное тело Сенешаля. Он уложил смельчака на спину возле двери, а Фишер опустилась на колени и принялась делать ему искусственное дыхание. Хок энергично надавливал на грудную клетку. Работая в Хейвенской Страже, приобретаешь богатый опыт по части оказания первой помощи. Сенешаль внезапно дернулся и сделал вдох. Капитаны отстранились. Сенешаль медленно сел и некоторое время откашливался и плевался, держась за покрытую синяками грудь. Прошло немало времени, прежде чем он сумел объяснить, что произошло, и Пешеход задумчиво кивнул.
— Следующий уровень защитного заклятия, — сказал он, наконец. — Вероятно, это только иллюзия сердечного приступа, а не настоящая болезнь. Потому-то вы и оправились так быстро, когда я вытащил вас обратно.
— Уж больно убедительная иллюзия, — проворчал Сенешаль, неловко поднимаясь на ноги и отмахиваясь от предложений помощи. — Я намерен серьезно побеседовать об этом с Магусом. Так, что мы делаем теперь? Этот уровень заклятия остановит любого, кто подберется к люку слишком близко.
— Необязательно, — сказал Хок, нехорошо глядя на Ламента. — Я не мог не заметить, что ты совершенно спокойно входишь в эту комнату и выходишь из нее без малейших колебаний. Ты ничего не чувствуешь?
— Нет, — ответил Ламент. — Будучи Пешеходом, я хожу прямыми путями, чтобы добраться туда, куда должен, и сделать то, что должен. А поскольку это явленная Божья воля, ничто не может встать на моем пути. В том числе и заклятие некоего Магуса. Не вижу причин, почему бы мне не пройти прямо к люку. Нет такого колдовства, которое меня остановит.
— Ты все время знал об этом! — обвиняюще воскликнула Фишер. — Так зачем же ты позволил нам идти первыми и активировать заклятие?
— Потому что хотел посмотреть, как оно сработает, — спокойно ответил Пешеход. — Я хотел знать, на что способен Магус.
— Не бей его, Изабель, — быстро сказал Хок. — Он нам нужен.
Фишер прорычала что-то вполголоса и зыркнула на Ламента. Он улыбнулся в ответ, совершено безмятежный.
— Мне кажется, — мягко произнес он, — если мы войдем в комнату все вместе, так, чтобы вы все держались как можно ближе ко мне, моей святой природы хватит на всех.
— А если не хватит? — язвительно поинтересовался Сенешаль, все еще потирая грудную клетку.
— Тогда я вытащу вас обратно, и вам придется признать, что я вас предупреждал, — ответил Ламент. — А я продолжу путь в одиночку. — Он умолк и оглядел всех по очереди. — Хотя я бы предпочел компанию.
— Ага, — сказала Фишер. — Как тот шахтер, который берет с собой канарейку в клетке, чтобы следить за состоянием воздуха в забое.
— Именно, — подтвердил Ламент. — Я бы и сам лучше не сказал.
— Изабель… — предостерегающе произнес Хок.
Они вошли в комнату все вместе. Хок, Фишер и Сенешаль разве что в карманы к Ламенту не залезли. На сей раз они ощутили лишь мимолетное встречное давление, которое лопнуло, как мыльный пузырь, перед уверенностью Пешехода. Они беспрепятственно пересекли пустую комнату и сгрудились у люка в полу, разглядывая его и так, и эдак и, как они надеялись, с безопасного расстояния. Где-то далеко раздался одинокий вопль ярости.
— Что за чертовщина? — вскинулась Фишер, настороженно озираясь.
— Вероятно, Магус, — ответил Ламент, не глядя на нее, так как все его внимание было приковано к люку. — Должно быть, такой резкий прорыв защиты доставил ему не самые приятные ощущения. А может, крик донесся изнутри, из Опрокинутого Собора. Следовательно, тамошние обитатели знают, что мы на подходе и что нас не так-то легко остановить.
— Мне бы твою уверенность, — проворчал Хок. — Наверное, это чудесно — никогда ни в чем не сомневаться.
— Безусловно, — согласился Ламент. — Вы даже не представляете себе. Вера означает отсутствие колебаний.
Он наклонился над люком, пристально рассматривая его, но по-прежнему старательно избегая прикосновения к крышке. Хок наблюдал за ним, отвлеченный новой мыслью. Убийца Харальда прошел прямо сквозь сильнейшие защитные экраны Магуса. Но Ламента в замке тогда не было.
Хок нахмурился. Владычица Озера сказала, что он уже знает, кто убийца, просто не хочет этого признать. Принц кисло улыбнулся. Если так, то для него это новость. Как бы то ни было, со всем этим придется подождать, пока они не закончат свои дела в Опрокинутом Соборе и не вернутся. Если допустить, что хоть кто-нибудь из них вернется.
Хок заставил себя сосредоточиться на люке. Шесть на шесть футов неполированного дерева, задвинутые обычным стальным засовом. Довольно просто. Коли на то пошло, слишком просто. На самом деле все здесь будило в Хоке наихудшие предчувствия.
— Мне этот люк совершенно не нравится, — заметила Фишер.
— Вы не одиноки, — подал голос Сенешаль. — Здесь магия, я чувствую ее. Сильная магия, ею пропитано само дерево. Не имеющая никакого отношения к внешнему охранному заклятию.
— Ловушка, — кивнул Ламент. — Установлена с таким расчетом, чтобы любой дурак, открывший дверцу, активировал ее. Давайте посмотрим, что произойдет, когда я потревожу засов с безопасного расстояния.