…Первым зачет пошел сдавать Серега Носов, тридцативосьмилетний красавец мужчина, за сто девяносто ростом, плечистый, поджарый. Он вышел на ринг, самоуверенно постукивая друг об друга бойцовскими перчатками-шингардами. Смысл зачета был прост и происходил корнями из зачета, как помнил Виктор, краповых беретов группы «Витязь» бывших Внутренних Войск, а ныне Росгвардии. Нужно было всего лишь выстоять пять раундов по две минуты против пяти разных соперников. Не имелось задачи победить. Главное — не упасть.
Соперниками на зачете выступали парни из силовой группы Следкома. По жизни их задача чем-то параллелилась с работой полицейского СОБРа, но с учетом особенностей работы СК. Им требовалось, может быть, немного меньше «физики», но чуть больше интеллекта. Грубо говоря, их работа была чуть тоньше. Им нужно было соизмерять степень воздействия на «клиента». Если говорить еще грубее, «сябры» — чистые волкодавы. Когда они «входят в помещение» любому товарищу, хоть чуточку знакомому с головой, лучше упасть и не отсвечивать. Иначе сломанные ребра — лучшее, что с ним может случиться. А «маслина» в голову — вполне закономерный результат. И никто не будет за это отвечать.
Вот чтобы вместо трех потенциальных свидетелей не заполучить три трупа, Следком и вызывает не СОБР, а своих «пацанов».
Сейчас эти «пацаны» покручивали плечевые суставы и вызывающе поглядывали на следаков. Ну а что, они постоянно под руководством этих белых воротничков, а теперь выдалась возможность навешать им люлей забесплатно. Милое дело!
Серега цыкнул зубом и вышел на центр ринга. Понеслась.
Носов взял слишком крутой темп. Это Виктор понял сразу. Он отмудохал противника секунд за тридцать.
Свисток, и на ринге новый боец. Носов снова кинулся в атаку. И получил несколько конкретных пробоин в торец. Пока он догонял, что происходит что-то не то, ему насовали столько плюх, что втроем не унести.
Тем не менее Носов достоял до свистка. На ринг выскочил свежий боец. Макаров понял — это хана. Но Носов закрыл голову и отстоял раунд. Потом еще один. В пятом раунде, которые шли без перерыва, Виктору хотелось закрыть глаза. Последний боец, статью и даже лицом похожий на Ивана Драго из Рокки-4, молотил Носова, как мешок. Но тот выстоял. Правда, даже не помышляя о сдаче. Когда майор свистнул, Носов просто упал на колени и выпустил из-под капы струйку то ли крови, то ли слюны.
— Зачет, — несколько небрежно заявил майор, выходя на ринг. — Цели ставишь верные, силы распределяешь глупо. Следующий.
Он указал на Макарова.
Драться так драться. Какие проблемы. Виктор постучал шингардами по шлему и вышел на ринг. Допускать ошибок Носова он не собирался.
Два раунда он отстоял нормально. Особо не бил соперников, но и не давал им его бить. Игра на нули, как говорят футболисты. Следующие два были тяжелее. Виктор уже догадывался, что пятым выйдет кто-то опаснее предыдущих, и экономил силы. И угадал.
Сквозь ватный шум в отбитой голове он услышал шум болельщиков. На ринг выскочил тот самый «Иван», отволтузивший Носова. Видать, майор ему выписал приятную долю добивать уставших.
В отличие от киношного прототипа, этот «Драго» фигней и красивостями заниматься не стал. Прямой удар в голову и тут же левой снизу в расчете на то, что Виктор попытается уйти и нарвется именно на встречный удар.
Но Виктор ушел не вправо, а назад, против всех правил. Потому что «Драго» правила знал. А значит, их нарушение давало выигрыш.
Противник ухмыльнулся, сделал пару обманных движений и секанул, как косой, по правой ноге Виктора. Он даже не стал дожидаться результата, а продолжил вращательное движение и с разворота вбил Виктору кулак в переносицу.
В худшем случае Макаров после этого бы умер. А в лучшем — обзавелся бы пожизненным гайморитом. Но вот только в этот момент головы Виктора в нужном месте не было. И кулак просвистел в воздухе.
А Виктор, пропустив удар над собой, ударил чуть ниже подмышки, обездвижив руку противника, как это делал майор, рубанул его под ноги, опрокидывая навзничь. И пока тело пролетало мимо в кульбите, похожем на цирковой, увидел открытое горло противника. И даже сунул туда сжатыми пальцами, чтобы перебить кадык. Но зачем-то передумал и вместо этого врезал падающему уже входящим в радиус локтем. Только уже не в горло, а в челюсть, что совсем не одно и то же.
Через какое-то время — то ли минуту, то ли час — Макаров осознал себя глядящим на распростертое под ним тело «Драго». Белобрысый мужик с окровавленной мордой скалился на него.
— Слезай уже, я за тебя замуж все равно не пойду.
Макаров смутился и сполз на бок.
— Почему ты это сделал?
Виктор с недоумением и недовольством увидел над собой лицо тренера.
— Что сделал?
— Ты вывел его на точку, но ударил не в горло, а в зубы. Глупо. Зачем ты это сделал? Почему?
Макаров встал, отвернулся и пошел в раздевалку. Он не знал не только зачем он это сделал, но и что именно сделал не совсем понимал. И уже в спину услышал возглас.
— Зачтено.
03
Носов нашел Макарова в душе, где тот стоял под тугими струями, бьющими прямо в макушку, и тупо смотрел в кафель стены.
— Отмокаешь? — бодро сказал Носов. — Круто ты этого громилу уделал! Отомстил за помятого товарища. Где это ты так наблатыкался ногами-руками махать? Вроде не замечалось за тобой раньше таких способностей?
— Раньше меня не били, — пробурчал Макаров, закрывая вентиль. — Разозлился, наверное. Сам не понял, как это получилось.
— Ну-ну, — с сомнением протянул Носов. — Ты булки-то не расслабляй, все только начинается.
— В смысле?
— В смысле — Вася-Вася нас с тобой на ковер вызывает. И, сдается мне, не на пряники.
— Твою мать, — выругался Виктор. — Запись вчерашнего задержания, похоже, посмотрел.
Носов кивнул головой.
— Мыло отсюда возьмешь?
— Предпочитаю на сухую. Мне нравится помучиться, — вздохнул Макаров и потянулся за полотенцем.
На плазменной панели в кабинете Васи-Васи застыл роскошный стоп-кадр — хоть сейчас на постер боевика. Широко расставив ноги, в распахнутой кожанке Виктор Макаров стоял на крыше большегрузной фуры, держа в одной руке австрийский «Глок», а другой указывая куда-то вдаль.
— Красавец, — восторженно сказал Василий Романович. — Я попрошу распечатать мне на большом формате. Поставишь автограф? Как друга прошу!
Носов едва слышно хмыкнул. Виктор не отреагировал, тщательно изучая трещинки на паркете в кабинете шефа под своими ногами.
— Чего молчим, орлы? Скромность артистов не украшает, — продолжал ерничать Вася-Вася. — Совершили подвиг — извольте принимать восторги публики.
— Василий Романович, но ведь Витя… — начала было что-то говорить Ирочка, младший сотрудник в их группе, всего год как пришедшая в Следственный комитет прямо из вуза.
— А тебе кто слово давал, пигалица? — сверкнул глазами начальник отдела.
Ирочка вспыхнула, как рождественская елка. В ней, действительно, было чуть больше полутора метров роста. И хотя фигурка у нее что надо, все равно выглядела она ребенком.
— Какое вы…
Ирочка собиралась выплеснуть свое возмущение мужицкими повадками собственного начальства, но не успела этого сделать, потому что Носов как мог аккуратно наступил ей на ногу всеми своими ста десятью килограммами. Ирочка сдавленно пискнула и заткнулась, вызвав плотоядную ухмылку Васи-Васи.
— На язык ей в следующий раз наступи, — съязвил он. — Адвокатов нам тут даром не нать, и за деньги не нать. Ясно, мать?
Ирочка молча кивнула, сдерживая подступившие слезы. Она уже на практике убедилась, что это на шефа не действует. Он от женских слез не терялся — слишком много повидал их на своем веку. И даже не злился. Он их высмеивал. А это хуже всего.
— Что скажете, ковбои?
Носов искоса посмотрел на Макарова. Виктор не видел этого взгляда, но почувствовал его. Носов, как обычно, перекладывал на него право получить первый удар. Что интересно, Виктор понимал, что он виноват и не виноват в то же время. Он знал, за что сейчас их дрючит любимый начальник. Но верни все назад, он все равно поступил бы точно так же. Ну не было другого выхода…
…Эту банду работорговцев они выпасали больше года. Мрази поставляли живой товар в Турцию и туристические страны Северной Африки, словно сейчас середина «святых 90-х», как выразилась потерявшая связь с реальностью супруга покойного первого президента России. Только эти действовали хоть и так же нагло, но гораздо хитрее и беспощаднее. Повязать их не получалось.
Однажды, когда перевозчиков уже готовились взять с поличным при доставке груза на борт теплохода в Новороссийске, ублюдки просто пустили на дно лодку с семью обдолбанными наркотой девчонками. Не выжила ни одна.
Макаров при этом не присутствовал — он же следователь, а не оперативник. Но он видел фотографии. Фотографии веселых живых девчонок и фотографии поднятых из воды утопленниц. Он не давал себе зароков отомстить, не клялся перед товарищами, что это с рук гадам не сойдет. Даже в душе ничего вроде бы не изменилось — он уже много трупов на своем веку перевидал. Единственное — он точно знал, что возьмет этих сволочей и сделает это лично. Чисто для себя. Чтобы спать спокойней.
И они их вычислили. Ну как они — разумеется, все сделали парни из полиции, истоптав ногами сотни километров земли и асфальта, подкупая, запугивая, а то и просто выбивая информацию из сотен разных людей, крутых, чмошников, рядом проходивших и т. п. Оперативная работа она и есть оперативная работа. Опера далеко не всегда делились со следаками тайнами своего ремесла. Иначе и сами могли оказаться на жесткой скамье подсудимых.
Так или иначе, время и место передачи живого груза стало известно. Десяток девчонок с Украины, Молдавии и Узбекистана должны были в этот день исчезнуть из «гостеприимной» столицы и взять курс на Северную Африку, в бордели для пьяных немцев, голландцев, местных любителей белого мяса. Россиянок теперь использовали намного реже — слишком хлопотно и опасно это стало. Это в те самые «святые 90-е» сотни, если не тысячи наивных девчонок из Твери, Вологды или Красноярска ехали в Златоглавую за лучшей долей, счастьем, славой и принцами и исчезали безвозвратно. Причем даже не за бугор их отправляли, а пускали по рукам в столичных же кабаках и гостиницах. А потом по нисходящей — в придорожные шалманы, на трассы и вокзалы. И заканчивали они свои дни в лучшем случае беззубыми бомжихами, а чаще удобряли своим когда-то красивым, а нынче иссохшим от наркоты телом подмосковные леса.