Оно обмануло. Но только в масштабах неприятностей. Они превосходили ожидания. Сильно превосходили.
Происходящее возле шестнадцатиэтажной полуэлитной «башни» напоминало сцену из голливудского блокбастера. Больше десятка полицейских легковушек с включенными люстрами, пяток карет «Скорой помощи», несколько пожарных грузовиков. В сторонке Виктор заметил пару знакомых микроавтобусов СОБРа. Пересчитать слетевшиеся оперативные машины различных спецслужб не представлялось возможным. На то они и оперативные, чтобы посторонний взгляд не мог определить их принадлежность. Разве что две немолодых «БМВ» точно были из гаража ФСБ — он их уже встречал. Плюс несколько автомобилей с разных телеканалов, из мэрии и районной управы. В довершение ко всему над этим бедламом барражировал вертолет.
Люди сновали туда-сюда. В форме различных ведомств, без формы, с телекамерами, без камер, пожарные сматывали рукава, парамедики носились со своими чемоданчиками. И сотни зевак, которые, раскрыв рты, таращились вверх, где уже жиденький дымок тянулся из выбитых окон лофта на последнем этаже, покрывая копотью стены. Выкорчеванные рамы свисали из проемов, и одинокая занавеска трепалась на ветру капитуляционным флагом.
За оцепление Виктор пока решил не соваться. Тем более что участковый, который его вызвал, тоже болтался в сторонке. Старший лейтенант Желтобрезов, внешне больше похожий на бандита средней руки времен девяностых и так же одетый — мешковатые джинсы и короткая кожанка, — лузгал семечки, с любопытством поглядывая на весь этот цирк.
— О, здорово! — поприветствовал он Макарова. — Семки будешь?
— Не, от них аппендицит и холестерин.
— Да ладно! — Желтобрезов сделал круглые глаза. С сомнением посмотрел на семечки в горсти и махнул рукой. — Да пох, не пиво же пить на работе. Начальство ругается.
— Что тут? — вздохнул Макаров.
— Да так, — пожал плечом участковый. — Хана твоей лежке.
Макрову почудился в интонации мента скрытый намек. Он бросил на него оценивающий взгляд.
— Да не смотри ты на меня так.
— Как?
— Как мудак на мудака, — отрезал участковый. — Я не побегу сливать, что ты к этой хате отношение имеешь. И с моей стороны подляны можешь не ждать. Я же не сыскарь вроде тебя. Меня спросят — а спросят обязательно, я ж околоточный…
— И что ответишь?
— Правду.
— Даже так…
— Разумеется. Зачем мне врать? Так и скажу, что эта мастерская сдана тому богомазу на полвека и оплачена, а его я тут отродясь не видал. И никаких сигналов по этой хате мне не поступало. Так что все чики-пуки.
Виктор кивнул.
— А что хоть стряслось-то?
— Взрыв, пожар, лофт выгорел дотла, — пожал плечами Желтобрезов. — Сам знаешь, в большее меня никто не посвящает, я маленький.
— Газ?
— Неа, в шестнадцатиэтажках газа нет, электрические плиты. СНиПы же.
— Согласен, глупость сказал, — вздохнул Макаров.
— Ты там ничего не хранил такого? — прищурился полицейский.
— Ты правильно сказал — это лежка. Конспиративная квартира, — холодно ответил Макаров. — А я вроде к криминалу отношения не имею.
— Ага, — осклабился участковый. — Совсем никакого.
— Не лови на слове, — улыбнулся Макаров. — Ты понимаешь, о чем я. Что дальше, думаешь?
— Ты лучше меня знаешь. Щас чекисты зацепятся на предмет теракта. Покрутят туда-сюда. Потом, если это чистый криминал, скинут вашим, в Комитет. А там тебе самому карты в руки. А ты пока прикинь, Казанова, кому яйца отдавил и чью бабцу в этом лофтике на лопатки укладывал.
Участковый цинично заржал, что плохо вязалось с напряженностью обстановки.
— Я твой должник.
— Еще какой. Тут такое дело… Сам понимаешь…
— Ну?
— Я, конечно, не побегу Отечество спасать и закладывать, что следак из СКР пользовался этой хатой, как блядской пересылкой. Но если там чего серьезного нароют, то с моей стороны это будет уже воспрепятствованием следствию.
— Не смотри на меня так.
— Как?
— Как мудак на мудака. Если там что-то серьезное вскроется, я первый к шефу приду с повинной. Или ты меня за кого-то другого держишь?
Мент хохотнул, явно расслабляясь. Но дело надо было закрепить.
— А насчет должника — я не шутил. Сейчас прямо с ходу я не знаю, что сказать и предложить. Но мы с тобой уже сколько — года три знакомы? Я хоть раз не рассчитался по долгам?
— Не было такого.
— И не будет.
Участковый выбросил из кулака остаток семечек, обтер ладонь об штаны и протянул ее Макарову.
Виктор улыбнулся и ответил на рукопожатие. Все-таки менты — те еще засранцы, не могут не проверять человека на слабо, даже если знают его сто лет.
Он повернулся к столпотворению спиной и спокойно пошел к машине, не оборачиваясь, будто происходящее его не касалось. Что случилось — то случилось. О судьбе Миши Лермана он узнает в ближайшее время. А пока надо накинуть сетку, чтобы выловить из этого мутного потока нужную информацию.
В том, что взрыв не случаен, не было ни малейшего сомнения.
Самым трудным было выдержать паузу. Во-первых, если начать суетиться сразу, ища выходы на тех, кому поручат дело, то выдашь свою заинтересованность с головой. А во-вторых, действительно, поначалу делом займется ФСБ. Там у Виктора пара знакомых имелась, но чекисты — это такое дело… Ненадежное. Цепкий народ, себе на уме. Вроде приятель, а глаза с интересом и блокнотик наготове.
Событие оказалось шумным, коридоры в Комитете заполнились слухами, из которых Виктор «вилочкой» вылавливал крупицы информации. Уже к обеду ФСБ умыло руки, не найдя примет, указывающих на теракт. Дело отдали «важняку» из соседнего отдела, Паше Урманову. С ним у Виктора были дружеские отношения, они не раз друг друга выручали.
На удачу, Виктор задолжал Паше некоторую сумму. Поэтому, когда поздно вечером замотанный Урманов появился в здании Комитета, Макаров имел веский повод его встретить, вернуть долг и в качестве благодарности угостить ужином в «свойском» кабаке. Голодного Пашу разговорить оказалось несложно. Да он особо ничего и не скрывал. Дело казалось если не очевидным, то как минимум не слишком таинственным.
ФСБ соскочила с темы, потому что почерк преступления никак не намекал на участие террористов. Ни методы, ни способы, ни материалы. Все помещение лофта было щедро залито бензином, вентиляция заглушена. В скором времени пары достигли нужной концентрации, и с помощью таймера, сделанного из банального будильника, инициировалась искра. В итоге произошел мощнейший взрыв. По сути, из квартиры сделали большой объемно-детонирующий боеприпас. Такими бомбами, только помощнее и более сложно устроенными, выкуривают боевиков из укреплений и даже ущелий с пещерами. После взрыва, разумеется, начался сильный пожар, уничтоживший все в помещении.
Судя по всему, в лофте обитал некий хакер. Это следовало из остатков нескольких мощных компьютеров. Над этим еще работать и работать, но жук явно хитрый. Потому что в сеть он выходил таким образом, зачищая следы, что провайдер, который дом обслуживал, об этом даже не знал. Хозяин лофта, художник, живет за границей и не был в Москве уже лет пять. Видимо, хакер этот покопался в базах районной управы, вычислил это помещение и тупо его занял для своих делишек. Но что-то пошло не так и его вычислили.
Почему решил, что это плата за хакерские подвиги? В этих мощных компьютерах стояли убогие жесткие диски. Причем они не сгорели во время пожара, а были уничтожены физически еще до взрыва — просверлены в нескольких местах. То есть шпиндели просто разрушили, и вытащить оттуда информацию не получится самым умелым ребятам из технической службы. Несоответствие качества компьютеров и жестких дисков в них говорит, что злодеи забрали те диски, что стояли в машинах, а вместо них поставили барахло, которое не жалко. То есть попытались замести следы, но не слишком ловко.
А сам хакер погиб. Сломаны пальцы, руки, ноги и проломлен череп. Пока идентифицировать его не удалось — он сгорел до состояния уголька. Требуется сложнейшая генетическая экспертиза. Но результат ее сомнителен. Для идентификации нужно, чтобы образцы погибшего уже были в федеральной базе, что вряд ли. Или их надо сравнить с образцами ближайших родственников убиенного. Но как найти родственников, если неизвестно, кто это? Так что тупик.
Есть один след, но тоненький. Вечером накануне взрыва камеры наблюдения зафиксировали рядом с домом автомобиль, который по оперативным данным принадлежит членам бандитской группировки Магомеда. Они в свое время занимались мошенническим взломом кредитных карт. Не сами, конечно. Они брали в оборот толковых пацанов, секущих в компьютерах, и заставляли работать на себя. Скорее всего, именно один из таких вундеркиндов сейчас и превратился в почерневшую головешку.
Макаров с интересом выслушал рассказ Урманова, посочувствовал сложности предстоящего расследования и сменил тему. Они просидели в кабаке еще час, чтобы разговор о взрыве окончательно был вытеснен другими.
Неужели Магомед вычислил Мишу Лермана и приговорил к сожжению? В принципе Миша запросто мог наследить со своей безалаберностью. Замочить потенциального свидетеля Магомед уже давно грозился и мечтал об этом. Да и почерк вполне подходящий — пытки, нелепая попытка замаскировать кражу жестких дисков, бомба из бензина. Очень похоже. Но уж очень не вовремя!
Мишу, конечно, жаль. Толковый был специалист. Много пользы приносил. Да и лофт жаль, хорошее местечко. Было. А больше всего жаль, что вместе с Мишей пропала информация по ученым и интернату, которую тот наверняка уже успел нарыть. И еще беспокоила кража хардов. Они, конечно, были запаролены и многоуровнево защищены Мишей так, что хрен подступишься. Но если бандосы утащили их с собой, то, вероятно, все же надеются как-то их прочитать. Это не есть хорошо.
То, что лохматому плохо вымытому парнишке раздробили пальцы и переломали все кости, перед тем как убить, Макарова не слишком напрягло. Жить не по закону в принципе опасно. Каждый выбирает дорогу сам. Миша Лерман свою выбрал, когда в первый раз светлую голову направил на то, чтобы присвоить чужое. С того момента и начался отсчет последних дней его жизни. О чем тут жалеть?