– Какая печальная история, – дрогнувшим голосом проговорила сыщица.
– К тому времени, – сказал Левашов, – и моей Ксюши не стало. Дочка моя в двадцать лет вышла за военного, каталась с ним двадцать пять лет по всей стране. Теперь живёт в Нальчике.
– А внуки? – спросила Андриана.
– Оба внука пошли по стопам отца. Один сейчас капитан, а второй недавно майора получил. В отпуск прилетают ко мне дня на два, на три. Дочь зовёт жить к себе. И зять её поддерживает. Но я не хочу никуда уезжать из своей квартиры и из своего города, где прошла почти вся моя долгая жизнь и где я был счастлив.
– Я понимаю вас, – задумчиво проговорила Андриана Карлсоновна, которая из-за привязанности к одному месту в юности потеряла свою первую и единственную любовь. Она немного помолчала и попросила: – Расскажите мне, пожалуйста, о своей дружбе с Михаилом Ивановичем.
– Тут и рассказывать особо нечего, – ответил Левашов. – Вы плюшки-то кушайте.
– Спасибо, – Андриана взяла с блюда уже третью плюшку. Посмотрела на неё, вздохнула и поднесла ко рту. Запила откушенный кусок глотком чая и сказала: – И всё-таки.
– Зимой мы с ним всё больше разговоры вели, на лыжах в парке Загородном катались. По вечерам чаи гоняли, играли в шашки да шахматы. Миша больше шахматы любил и почти всегда мне шах да мат ставил. А я больше к шашкам склонялся. Зато летом мы дома почти не оставались. Только снег сойдёт, мы за город. Мы с ним оба заядлые рыбаки. В молодости, не поверите, я даже на Урал рыбачить ездил! – Левашов посмотрел на Андриану с гордым видом.
– На Урал? – искренне удивилась она. – В такую даль!
– Тут и не очень-то далеко, – начал он, а потом сообразил, хлопнул себя по лбу и рассмеялся: – Не на тот Урал, что регион и где живёт хозяйка Медной горы, а на реку Урал. Помните, по фильму братьев Сергея и Георгия Васильевых, в котором Василия Ивановича сыграл Борис Бабочкин.
– Помню.
– Чапаев в той реке утонул, – сказал Левашов.
Андриана вздохнула. Она не собиралась оспаривать киношную версию, хотя сама больше верила в ту, по которой комдива на плоту через Урал переправили красноармейцы-венгры. Обнаружив же, что Чапаев умер от потери крови, они закопали его в прибрежном песке голыми руками, так как у них ничего при себе не было, и закидали сверху камышом. Дочь комдива Клавдия в шестидесятых годах даже ездила в Венгрию, надеясь, что жившие оставшиеся в живых участники того боя помогут ей отыскать захоронение отца. Но поиски, к сожалению, не увенчались успехом. Всё дело, скорее всего, в том, что русло реки Урал за прошедшие десятилетия много раз менялось, и место предположительного захоронения Чапаева определить было невозможно. Хотя если бы взялись искать теперь, имея современные технологии, может быть, и нашли бы, считала Андриана. Ещё она могла бы рассказать, что появлением в фильме Анки-пулемётчицы зритель обязан отцу всех времён и народов Иосифу Виссарионовичу Сталину. Именно он, будучи секретарём ЦК ВКП(б), принимая участие в доработке сценария, потребовал добавить в фильм романтическую линию. В те времена Сталину перечить никто не решался, поэтому появилась Анка-пулемётчица. Ничего этого рассказывать Левашову она не стала. А то могла бы и про Урал-регион рассказать. Например, что словом этим мы обязаны башкирскому языку. «Урал» по-башкирски – «пояс». Есть красивая башкирская сказка о великане, носившим пояс с множеством глубоких карманов, в которых он хранил все свои несметные сокровища.
Пояс был настолько огромным, что, когда однажды великан растянул его, пояс лёг через всю землю от холодного Карского моря на севере до песчаных берегов южного Каспийского моря. Таким образом и появился на земле Уральский хребет.
Существует ещё башкирский народный эпос «Урал-батыр», который рассказывает о прародителях народов Урала, выживших после великого Потопа.
Река же Урал до 1775 года называлась Яик.
Если же верить Птолемею, то в древности она носила имя Даикс. От тюркского «разостланный, широкий».
Старым названием реки до сих пор пользуются в казахском, в ногайском и башкирском языках.
Андриана не была Знайкой и не считала себя самой умной, просто в силу своей работы в школе она старалась как можно больше всего узнать, чтобы заинтересовать детей не только физикой, но и другими науками. Той же географией, историей. А чтобы мальчики и девочки загорелись интересом, прибегала к легендам, сказкам, занимательному повествованию. Но Пётр Максимович Левашов не её ученик, а свидетель по делу, которое она должна раскрыть во что бы то ни стало. Поэтому она спросила:
– А зачем вам, Пётр Максимович, Урал, если Волга рядом?
– Так охота пуще неволи, – тихо рассмеялся Левашов.
– А где вы, Пётр Максимович, чаще всего рыбачили с Михаилом Ивановичем в последнее время?
– В последнее время, – признался Левашов, – мы с Мишей уже далеко не ездили. И рыбачили тут.
– Где тут? – не поняла сыщица и хотела съязвить: «В ванной, что ли?» Но благоразумно удержалась и была за это вознаграждена впоследствии с лихвой.
– На Красном озере мы с Мишей рыбачили.
– С ночёвкой ездили?
– Да, жили там неподалёку по несколько дней.
– Ставили палатку? – продолжала расспрашивать Андриана.
– Нет, – ответил Левашов, – у Миши там дача недалеко была. Хотя дача, конечно, одно название, избушка на курьих ножках. Но летом жить в ней можно.
– Там посёлок?
– Да, дачный посёлок. Старый. Ещё при советской власти там землю резали для заводчан. Дай бог памяти, наверное, в семидесятых годах прошлого века. Уже и завода того нет, и тех, кому землю давали, почти никого не осталось. Дети и те состарились. – Мужчина вздохнул и, отвернувшись, стёр тыльной стороной ладони непрошеную слезу.
– А сейчас много народу в этом дачном посёлке живёт? – спросила Андриана.
– Почти никого нет, – ответил старик. – От дачного посёлка километра два-три проехать, и будет заброшенная деревенька. Когда-то там был колхоз, потом все разбежались.
– Как печально. Михаил Иванович свой участок от завода получил?
– Нет, – покачал головой Левашов. – Ему от матери домик и участок остались.
– А вы можете мне дать адрес?
– Зачем вам? – удивился Левашов.
– Интересно, – как можно беззаботнее проговорила Андриана.
– Так, может, на рыбалку со мной поедете? – спросил Пётр Максимович. – Я вам уже сказал, что я вдовый и к тому же мастер на все руки, – похвастался мужчина.
– А что, может, и поеду, – улыбнулась Андриана. – Но вы всё-таки дайте мне адрес, – попросила сыщица.
– Мне не жалко. – Он дал ей адрес, ещё и нарисовал схему проезда.
– Спасибо, – сказала Андриана Карлсоновна. Уже на пороге она обернулась и проговорила: – Вы небось, Пётр Максимович, подумали, что я обманываю вас.
– Ну… – замялся мужчина.
– А вот и нет, – сказала Андриана Карлсоновна, – просто нас три подруги! Лео, Мила и я. Возьмёте всех троих на рыбалку? – задорно спросила сыщица.
И она не шутила. Хотя рыбачить из них троих умела только Мила. Она научилась ещё в молодости, когда, выйдя замуж за новоиспечённого лейтенанта лётного училища, уехала с ним в войсковую часть Воздушно-космических сил России в Забайкалье. Правда, ни театров, ни музеев там не было. Зато природа там была, как писала Мила подругам, удивительная! Рыбалка, лес, посиделки у костра, когда все были на земле.
– Конечно, возьму! – рассмеялся Левашов. – Чем больше женщин, тем лучше.
Андриана тоже невольно рассмеялась и помахала ему на прощание рукой.
Когда она вышла из подъезда, неожиданно налетел ветер. Андриана поспешила надеть шлем и тонкую куртку, которую она на всякий случай всегда имела при себе. Сыщица отвела мотоцикл под навес и стала раздумывать о том, переждать ей дождь или всё-таки поехать в дачный посёлок сейчас. В результате осторожность взяла верх, и она решила ехать завтра, если, конечно, не будет дождя. Пока она раздумывала, дождь перестал. Такой вот кратковременный оказался, хоть и сильный.
Глава 23
Едва она переступила порог своей квартиры, как кошки буквально выкатились ей под ноги двумя серыми клубками из-под шкафа. Спустя полминуты две пары изумрудных глаз смотрели на неё ласково и сердито одновременно. Объяснялось это просто: кошки соскучились и проголодались.
– Сейчас, сейчас, мои девочки, – проворковала Андриана, снимая обувь. На этот раз ей удалось разуться без неприятных приключений для Макара Пантелеймоновича, ни одна её нога не коснулась провода, соединяющего городской телефон с розеткой. Андриана нырнула в ванну, а ещё через пять минут она уже наполняла кошачьи миски едой.
«Ну вот, – подумала она про себя, – теперь и чаю можно попить». Андриана вспомнила о грушевом варенье, принесённом Леокадией, и её рот наполнился слюной. Сыщица сделала два шага в сторону кладовой. Но на этот раз её мечтам не дано было осуществиться. Раздался звонок смартфона.
– Говорите! – велела Андриана, включив связь.
– Андриана Карлсоновна, здравствуйте! Это Ирина Михайловна, мама Ани Суздальцевой.
– Да, Ирина Михайловна! Я вас узнала! Как ваши дела?
– Ане стало получше.
– Как хорошо! – искренне обрадовалась Андриана. И спросила: – Её ещё не выписали?
– Нет, Анечку перевели в гинекологию.
– Зачем? – искренне изумилась Андриана Карлсоновна.
– Из-за угрозы выкидыша, – тихо выдохнула Суздальцева-старшая.
– Боже мой! – вырвалось у сыщицы. – Разве Аня была беременна?
– Да, уже третий месяц пошёл. Но вы лучше приезжайте сюда. Я сейчас скину вам адрес.
– Да, да! Я приеду немедленно! Только пропустят ли меня к ней?
– Да, я спросила врача. Он сказал, что разрешит вам поговорить с ней.
– А полиция уже приезжала?
– Нет. Врач сказал им, что Аню пока нельзя тревожить.
– А как же я? – растерялась Андриана.
– Я не сказала врачу, что вы сыщица, – призналась Суздальцева-старшая.
– А кто же я? – ещё больше растерялась Андриана.