Убрав большую часть квартиры, Поликсена добралась до комнаты брата. Она выбросила из головы запрет Данилы убираться в его комнате. И как говорил сам брат, «вообще совать в неё свой нос».
Но Поликсена считала, что с благими целями в комнату брата соваться не только можно, но и нужно.
Она открыла дверь, затащила пылесос, но для начала решила везде вытереть пыль.
Убрав на столе брата, она дошла до книжных стеллажей и стала аккуратно вытирать одну книгу за другой. И вдруг из одной из книг что-то выпало. Оно закружилось в воздухе, а потом упало на пол. Поликсена подняла с пола, как ей показалось, обычный листок плотной бумаги. Но, к её удивлению, это была фотография! И она узнала девушку, изображённую на ней. Это была Анна, девушка Андрея Яковенко, друга брата. Они заходили к ним пару раз, и Андрей познакомил с Анной сестру друга. Данила, как оказалось, уже был с ней знаком.
– Что делает здесь эта фотография? – изумлённым голосом произнесла вслух Поликсена.
Пару минут она стояла неподвижно и не мигая смотрела на фотографию. И вдруг её озарило.
– Боже мой! – вырвалось у неё с искренним отчаянием. – Данила влюблён в чужую девушку! Что же делать?
Фотография выпала из её рук, она быстро подняла её, сунула обратно в книгу, которую поставила на место. Выволокла из комнаты брата пылесос и, надеясь на то, что брат не заметит, что на части поверхностей в его комнате вытерта пыль, закрыла за собой дверь. Убирая оставшуюся часть квартиры, Поликсена охала и стонала, шаркая ногами, как старушка. Ей враз расхотелось убираться, но бросить начатое дело не позволяла совесть.
Когда пришёл домой брат, она сухо заявила ему:
– Я тут делала генеральную уборку, но так как ты не разрешаешь мне соваться в твою комнату, в ней осталось не убрано.
– Молодец! – Данила машинально похвалил сестру и сказал: – Я, как всегда, у себя уберусь сам.
– Ну и как хочешь, – делано небрежно пожала плечами сестра, – я бы могла убраться, мне не трудно.
– Не сомневаюсь, – отозвался Данила, – но спасибо, не надо.
– Ужинать будешь? – спросила Поликсена.
– Буду. И с удовольствием, – улыбнулся он. – А что, родителей ждать не будем?
– Нет, они сказали, что сегодня будут поздно.
– Опять театр? – мимоходом поинтересовался Данила.
– Нет, у них там какое-то мероприятие наметилось.
– Ладно, пусть гуляют, пока молодые, – пошутил Данила.
Поликсена в ответ вяло усмехнулась. Она думала о том, заметит или нет Данила, что она побывала в его комнате, и боялась, что он рассердится.
Но много позднее, за вечерним чаем, она, к своему облегчению, догадалась, что Данила ничего не заметил. Поликсена мысленно стёрла пот со лба.
Февраль то не спеша перешагивал с одной проталинки на другую, то снова заметал всё вокруг пушистым снегом.
На следующий день после Дня святого Валентина к ним на огонёк заглянул Андрей Яковенко и пожаловался с мрачным видом:
– Представляете, ребята, кто-то умудрился прислать моей Ане анютины глазки.
– Да ну? – делано удивилась Поликсена и покосившись на брата, спросила: – И что?
– Как что? Не сезон же! И вообще, что всё это значит? – продолжил возмущаться Андрей.
Данила всё это время, как показалось Поликсене, сидел с каменным лицом.
И она, сама не зная, зачем и почему, сказала:
– Ой, Андрюша, что это значит, я могу тебе сказать.
– Да? Ну-ка расскажи, а я послушаю.
Поликсене показалось, что друг брата посмотрел на неё свысока, и она выдала:
– Считается, что анютины глазки привораживают любовь. В Валентинов день влюбленные парни посылали эти цветы предмету своей страсти, чтобы завоевать ответную любовь. В Англии анютины глазки называют сердечной радостью и сердечным успокоением.
– В первый раз такое слышу, – пробормотал Андрей и нахмурился.
Поликсена заметила, как побледнел её брат, и, спохватившись, поспешно выдвинула другую версию:
– Вспомнила вот! Твоя девушка, ты говорил, в библиотеке работает?
– Да, – ничего не понимая, ответил Андрей.
– Тогда всё понятно!
– Что тебе понятно?
– Кто-то хотел намекнуть на ум твоей девушки! В смысле, сделать ей комплимент!
Теперь на Поликсену уставились уже оба парня, и она продолжила:
– С XVI века анютины глазки в европейских странах стали считаться символом глубокомыслия, мудрости. Их даже называли «дума», «мысль». Теперь тебе понятно? – спросила она Андрея строго.
– Понятно, – рассмеялся он.
У Поликсены отлегло от сердца, она краем глаза посмотрела на брата и заметила, что набежавшие было на его лоб морщины разгладились.
Данила и впрямь был встревожен тем, что Андрей завёл разговор о присланных Анне на День святого Валентина анютиных глазках. Но ещё больше его расстроили комментарии сестры по этому поводу. Кто её за язык тянул?!
Данила Богуславский влюбился в девушку друга с первого взгляда. Он сам был не рад случившемуся, но ничего не мог с собой поделать. Скрывать свою любовь к Анечке Суздальцевой ему становилось всё труднее. Он боялся выдать себя в разговоре с Андреем. А при общении с Анной его мог бы изобличить даже взгляд, украдкой брошенный в её сторону. Поэтому он отказался не только от совместных походов в клубы или в театры, но даже личные встречи с Андреем свёл к минимуму.
Тот, заподозрив неладное, однажды спросил Данилу:
– Тебе что, не нравится Анна?
– Ну что ты! – искренне отозвался Данила.
– Тогда я не понимаю, почему ты уклоняешься от общения с нами. Ты мой, можно сказать, единственный близкий друг, Анечку я люблю и скоро женюсь на ней.
– И что? – как можно нейтральнее проговорил Данила.
– А то! Что нам, как самым близким людям, волей-неволей придётся близко общаться, а значит, довольно часто видеться.
– Так уж и часто, – попытался отшутиться Данила. – Мы оба занятые люди, и времени на дружеское общение у нас остаётся с гулькин нос.
– Но всё-таки остаётся, – продолжал упорствовать Андрей. А потом и вовсе заявил: – Мы оба с Аней надеемся, что у тебя вот-вот появится постоянная девушка и ты познакомишь нас с нею.
– Вы что же, обсуждаете с Анной мою личную жизнь? – искренне удивился Данила.
– А как же! – весело рассмеялся Андрей. – И вообще, Данила, подумай наконец о женитьбе! Тогда у нас будет дружная четвёрка!
– Я подумаю, – нехотя пообещал Данила только для того, чтобы отвязаться от притязаний друга на его личную жизнь.
После ухода Андрея, проигнорировав жалостливый взгляд, брошенный на него Поликсеной, Данила ушёл в свою комнату. Он хотел ещё немного поработать. Но мысли его снова вынесли на поверхность дорогой его сердцу образ Анны Суздальцевой.
«Что там анютины глазки, – думал он, – которые легко заказать в цветочном салоне». Ради Анны он бы в пургу на горную кручу за эдельвейсом поднялся. Лишь бы она хоть раз посмотрела на него не как на друга своего парня, а как на мужчину, которого можно любить. Но он понимал, что все его мечты неосуществимы. Анна остаётся девушкой его друга. Вероятно, совсем скоро она станет его официальной невестой, а потом и женой. И ему, какой ужас, придётся гулять на их свадьбе.
Самым обидным во всей этой ситуации было то, что он сам отправил своего друга в библиотеку! И зачем, ну зачем, спрашивается, он затеял этот спор?! Кто же мог предположить, что Андрей не только выиграет пари, но и обретёт любовь всей своей жизни.
«Мне нужно куда-нибудь уехать, – решил Данила, – или я совсем рехнусь! Чего доброго, наложу на себя руки! Я не могу больше видеть Андрея! Не могу! Он отнял у меня счастье всей моей жизни! Мою Анну! Это неправильно, что она принадлежит ему! Разве он может любить её так, как я! Я молюсь на неё! Я готов умереть за неё в любую минуту! А готов ли Андрей умереть за Анну?» – испугавшись своих собственных мыслей, Данила яростно замотал головой из стороны и сторону, потом до хруста заломил пальцы одной руки другой. Боль привела его в чувство. Он выпил таблетку уворованного у бабушки снотворного и лёг в постель. Тяжёлый сон без сновидений навалился на него, как медведь-шатун. Данила попробовал пошевелиться во сне, но куда там. Из объятий такого сна не вырваться. Действие снотворного ослабло только к утру. Но Даниле это не принесло облегчения. Он увидел себя стоящим на краю ямы, в которой, скорчившись, лежал Андрей.
Богуславский проснулся в холодном поту.
– Я больше не могу так! – произнёс он вслух.
Босиком отправился на кухню, спустил из крана воду и, дождавшись, пока пойдёт ледяная, набрал полный стакан и выпил залпом. После чего ему немного полегчало.
Андрей же, встревоженный странным поведением друга, объяснял себе холодность Данилы тем, что с появлением у него Анны Данила почувствовал себя одиноким. Ведь до этого они проводили вместе всё свободное время. Выход тут один, решил Яковенко, Данилу нужно срочно познакомить с какой-нибудь хорошей девушкой.
– Аня, – спросил он, – у тебя есть подружка?
– В смысле подружка? – не сразу поняла Анна.
– Ну, ты видела Данилу?
– Данилу?
– Да! Моего друга Данилу Богуславского.
– Видела, конечно, – недоумённо ответила она. – А зачем ты спрашиваешь?
– Он тебе понравился?
– Что значит понравился?! – ещё больше удивилась девушка.
– Я спрашиваю, какое впечатление произвёл на тебя мой друг.
– Хорошее, – осторожно ответила Анна.
– Вот! – восторжествовал Андрей. – Данилу нужно познакомить с твоей подругой. Тогда у него будет пара, и он перестанет нас дичиться.
– Кажется, поняла, – ответила Анна, – сейчас он не хочет казаться третьим лишним.
– Вот именно! – обрадовался Андрей понятливости своей девушки.
Анна задумалась, потом сказала:
– Мы можем познакомить его с Мариной.
– С Мариной? Она тоже в библиотеке работает?
– Нет, Марина Сарматова дизайнер. Мы жили с ней с детства в одном дворе и сдружились.
– Она точно хорошая девушка? – принялся Андрей расспрашивать Анну о выдвинутой ею кандидатуре на вакантное место девушки его друга. – Какой у неё характер? Привычки?