– Ты невероятно сложный парень, Смолин. – Ряжская положила мне руку на плечо. – С тобой бывает очень тяжело. Но при этом ты один из немногих людей, которым я отчего-то верю.
– Дело в моем природном обаянии, – предположил я. – Да и как женщине устоять против такого красавчика?
– Болтун ты! – рассмеялась моя собеседница, расстегивая сумочку и доставая из нее флешку. – Красавчик! На, держи, мне Антон сегодня утром информацию по твоему запросу передал. Это тот максимум, на который мы способны, ручаюсь. Тут не банальная отписка на отвали, а полноценная аналитическая справка. Я проверила.
– В последнем не сомневаюсь ни на секунду, – обрадовался я. – Вот спасибо!
– Наш недавний конфликт улажен полностью? – уточнила у меня Ряжская.
– Да я про него еще тогда забыл. Чего в жизни не случается, особенно между друзьями.
– А мы друзья? – очень внимательно глянула на меня Ольга Михайловна.
– Конечно, – заверил ее я. – Иначе чего бы я тут делал?
– Бэллу навещал. Думается мне, даже если мы разругаемся вусмерть, ты ее все равно не бросишь. Так ведь?
– Не прессингуй меня чрезмерно – не разругаемся. Тем более что у меня не так и много друзей.
– Друзей? – сложила губы сердечком Ольга Михайловна и придвинулась ко мне, буквально приперев к стеклу. – А один обаятельный красавчик мне обещал куда большее. Намеки интимные строил, сопел вызывающе. Не подскажешь, кто это был?
А, это она мне ответочку включила за недавний выпендреж в кабинете Волконского. Не спорю, имеет право.
– Можно я потом отшучусь? Правда в голову ничего путного не идет, а банальщину городить не хочу. Я тебя для этого слишком уважаю.
– Ладно, отложим этот раунд на потом, – согласилась она. – Но ты имей в виду: женщины никогда не прощают бездействия тем мужчинам, которым они поверили.
– А мне ты поверила?
– Тебе? Да.
– Лучше бы соврала, – опечалился я, спрыгивая с подоконника. – Теперь мне стало страшно.
– Ну, пока не бойся, – успокоила меня Ряжская. – Сам же говорил – время есть. И у тебя, и у меня. У нас!
– Это да, – я глянул на экран смартфона. – Ого, шестой час. Надо выдвигаться.
– Далекоидущие планы? – полюбопытствовала Ряжская.
– Встреча с друзьями, – не стал скрывать я. – Два года не виделись.
– Если в центре, могу подбросить, – предложила она. – Где встречаетесь?
Как оказалось, наши маршруты практически совпадали, что не могло не радовать. По дороге сюда мне пришлось почти час слушать протяжные песни на таджикском языке, исполняемые водителем, и повторного концерта, боюсь, я бы не пережил.
Попрощавшись с Вагнером, который как раз вышел из палаты Бэллы, мы направились к лестнице. Не знаю, что заставило меня обернуться тогда, когда мы были уже в самом конце коридора, но я все же это сделал. И успел увидеть прозрачную тень, спешно нырнувшую в одну из палат.
Призрак. Причем спрятался он потому, что не захотел быть замеченным. Мной замеченным. Значит, он в курсе того, кто я такой.
С другой стороны – ничего удивительного в этом нет. Ни в существовании духа, обитавшего при больнице, ни в подобном его поведении. Призрачная публика, особенно та, которая уже потерлась на свете после смерти, со временем приобретает способность отличать таких, как я, от обычных людей. Например, моя Жанна, встреться мы с ней сейчас, а не тогда, скорее всего, не была бы столь удивлена тем, что я ее вижу.
Что до местного призрака… Наверное, он не желает нашей встречи, потому что меня боится. Думает, что я его отсюда выпроваживать стану или, того хуже, на небеса отправлю. Не секрет, что есть и такие тени, которые не желают покидать грешную Землю, предпочитая сомнительность этого существования сомнительной благостности того. Тут все ясно, понятно, привычно. А там поди знай. Да и есть ли оно, это «там»?
Так что я местного обитателя мигом из головы и выкинул, тем более что он точно безобиден. Просто начни он шалить, я бы про это точно знал. Тот же Вагнер, который, несомненно, прекрасно понимает, с кем имеет дело, сразу бы ко мне обратился. Даже несмотря на то, что не советовал ему этого делать. Да и Ряжская поделилась бы.
В ресторан я опоздал. Ну, вот не повезло, застряли мы на МКАД. Зато, когда я подошел к столу, там уже собрались все приглашенные на встречу сородичи-ведьмаки. Они поглощали куриные крылышки, бодро терзали брызгавшие кровавым соком стейки, похрустывали капусткой коул-слоу и, заметив меня, приветственно подняли вверх литровые пивные кружки, огласив зал дружным ревом.
– Привет, блудный брат! – полез обниматься ко мне уже изрядно поддатый Олег. – Мы уж решили, что ты опять хрен знает куда смылся.
– И нам придется самим оплачивать счет, – добавил Слава Два. – Здорово, Саня! С возвращением!
– С возвращением! – почти синхронно рявкнули все остальные, а после Слава Раз добавил: – Давай садись во главе стола. Это твой день и твой пир.
– А это Тоха, – Олег приобнял за плечи невысокого паренька с каким-то просто-таки детским лицом. Встречаются такие люди, они хоть до старости могут дожить, а внешне все на ребенка будут похожи. – Он у нас погодник.
– Саша, – протянул я руку незнакомому мне до того ведьмаку. – А погодник – это как? В смысле – хочешь дождь призову, хочешь солнышко выйдет?
– Антон, – тряхнул мою конечность паренек. – Ну, если упрощенно, то да. Хотя там все сложнее, конечно. Ты же лучше меня знаешь, что не всегда и не везде можно управлять древними силами. Слишком они хаотичны. А особенно если речь идет о силах природы.
– Это да, – признал я.
– Тоха свое дело хорошо знает, – заметил Гера, обгрызавший куриное крылышко. – Он пару лет назад планетника в одиночку умудрился уработать. Лично я бы не рискнул с ним связываться, а он вот управился.
– Планетника? – переспросил я, отхлебнув темного пива, кружка которого поджидала меня на столе. – Ого!
Про этих существ я читал в своей книге, один из моих предшественников как-то раз с ним тоже сцепился и только чудом уцелел. Как правило, планетниками становились не сильно добрые при жизни люди, погибшие от удара молнии или при каких-то других неслабых катаклизмах вроде наводнения или падения метеорита. Причем, что примечательно, это касалось только сильного пола, женщин-планетников никто никогда не видел. Переродившись, они обретали некоторую власть над силами природы, такими как гроза или ветер. В определенных пределах, разумеется, но для того, чтобы натворить серьезных дел, этого хватало. Причем чем старше был планетник, тем большую мощь он набирал. Хотя, ради правды, как правило, первыми они в драку не лезли, да и вообще сторонились людей. Должно быть, имелись у них некие ограничения на этот счет, предположительно предписанные Поконом. Но если уж дело доходило до драки, то противнику планетника точно следовало сто раз подумать, что лучше сделать – сражаться или убегать.
– Да там по-дурацки все получилось, – отмахнулся Тоха. – Я из Финляндии в Москву ехал, после границы навигатор дурканул, и занесло меня в какую-то подпитерскую глушь, на проселки. До сих пор не понимаю, с чего я решил, что еду правильно. Выехал к деревеньке из двух десятков домов, смотрю, планетник тучи нагнал и ее рушит. А я сам ведь в такой рос, и так меня за живое это взяло! Вот вписался в расклад.
– Чуть голову там не сложил, – заметил плечистый Никитос, одним махом перед тем ополовинивший кружку. – И главное, за кого?
– За людей, – чуть нахмуривши брови, сообщил ему Тоха.
– За ведьму, – поправил его Димон. – Нам-то не ври. Да и вообще планетник, по-хорошему, был в своем праве. Сашк, ты представляешь, как все было на самом деле? В деревне этой ведьма обитала, из молодых, но перспективных. И она у планетника его метелку сперла накануне.
– Метелку? – удивился я.
– Которой он тучи нагоняет, – пояснил Олег. – Как Мганга. Ну, помнишь фильм «Пятнадцатилетний капитан»? «Сейчас придет Мганга и разгонит тучи своею метлой».
– Нет, не помню, – признался я. – Книгу знаю, фильм нет. Да и книгу, если честно, вроде тоже не дочитал.
– Потерянное поколение, – вздохнул он. – Короче, у них метелка как у нас нож. А ведьма ее сперла, чтобы в своих ритуалах использовать. Вот он из себя и вышел, а после, понятное дело, пошел справедливость восстанавливать. И, если положить руку на сердце, я его понимаю.
– Я тоже, – совсем сник Тоха. – Но мне-то откуда детали было тогда знать? Стоит планетник, над ним туча чернющая, ветер с домов крыши рвет, бабки в деревеньке гомонят. Я ему говорю: «Давай заканчивай безобразия», а он, вместо того чтобы все объяснить, сразу в меня молнией шарахнул.
– И зря это сделал, потому что наш друг в результате его на тот свет отправил, – подытожил Слава Раз. – Правда, сам чуть следом за ним не последовал.
– А ведьма? – полюбопытствовал я. – Она что?
– Вот тут самое забавное начинается, – хохотнул веснушчатый и невозможно рыжий Пашка. – Она, вместо того чтобы дать ему просто умереть, этого чудика почти месяц выхаживала, что совершенно не монтируется с ведьминской моралью и их отношением к нашему роду.
– Ксения хорошая, – буркнул Тоха. – И метелку ту она не из корыстных побуждений у планетника тиснула, а для проведения экспериментов. Ксюшка не просто так, она изыскатель! Может, она ему ее потом вообще вернула бы!
Сдается мне, не закончилось общение Ксении и Тохи после выздоровления последнего. Скорее, наоборот, у них там все только началось. Но не мне его судить, поскольку я и сам хорош, особенно в свете отношений с той же Жозефиной.
– Как ребенок! – восхитился Слава Два. – Во все верит, даже в сказки.
– Это наше с ней дело, – сузил глаза Тоха. – Ясно?
– Ваше, – примирительно заявил я. – Никто и не спорит. Парни, может, уже выпьем?
Кружки со звоном сдвинулись над столом, раздалось хлюпанье, заходили кадыки на шеях.
– Доброе пиво, – вытирая губы, произнес Никитос. – Что за сорт?
– «Ментор Шварц», – немедленно отозвался Олег. – Авторский, его только тут и встретишь.