Долгий сон. И хуже всего – в отличие от настоящего урока я не могла просто задремать, потому что уже спала.
А когда наконец проснулась, уже наступила ночь. Энни стояла у окна, выглядывая наружу, она услышала мою возню с прикроватной лампой и сказала: «Не включай».
Я подошла к окну. Через дорогу от отеля располагался магазин железнодорожных моделей, над ним были квартиры, в одной из которых я разглядела парня чуть за тридцать в нижнем белье. «Это он?»
«Это он, – Энни подтолкнула ко мне коробку из-под обуви, – Прислали для тебя».
Мой пистолет ЕП. Я вынула его, взвесила в ладони и бегло осмотрела, как меня научили во сне. Как только я убедилась, что он в рабочем состоянии, Энни сказала: «Теперь давай повторим пройденное… Предположим, я прошу тебя застрелить его отсюда. Ты смогла бы?»
В режиме ИМ рабочий диапазон пистолета составляет около пятидесяти футов; в режиме ИИ – около половины этого расстояния. «Смогла бы, наверное, уложить его сердечным приступом, – ответила я. – Но нужно открыть наше окно и заставить его открыть одно из своих».
«Почему бы просто не пристрелить его через стекло?»
«Не сработает. Пистолет может пробить обычную одежду, но что-то более существенное или поглотит выстрел, или отрикошетит его в случайном направлении. Отражающие поверхности не годятся».
«И еще одно важное следствие?..»
«Если ты не настолько близко, чтобы попасть наверняка, не стоит стрелять рядом с отражающей поверхностью».
«Хорошо, – сказала Энни. – Ты слушала».
«Да, а теперь у меня вопрос: вот ты просишь его пристрелить отсюда? А почему бы мне просто не пойти и не позвонить в дверь?»
«Не сегодня, – она вручила мне беспроводную гарнитуру. – Это позволит тебе связываться с остальной группой наблюдения. Если покажется, что он собирается покинуть квартиру, сообщи об этом. А так просто следи за ним, – она подошла к кровати. – Разбуди меня на рассвете, или раньше, если что-то случится. И, Джейн…»
«Да, знаю. Быть внимательной».
Энни не сразу заснула. Я слышал, как она молилась, а потом недолго разговаривала с Уильямом. Она наконец затихла, и где-то спустя полтора часа полчаса погас свет у Арло. И осталась лишь я в кромешной темноте, сидевшая без дела.
Я устала. Знаю, что звучит, наверное, странно, ведь я проспала целый день, но учеба во сне – дело утомительное. Кроме того, с утра во рту ни крошки не было, а ноги ныли от ходьбы. Я решила ненадолго присесть, но стульев в комнате не оказалось, так что пришлось расположиться на полу под окном, упершись спиной в стену. Сначала я держалась молодцом, выглядывала каждые несколько минут, чтобы проверить квартиру Арло, но довольно скоро начала клевать носом.
И проснулась в мутном утреннем свете. С залива поднялся туман, сквозь дымку было видно, что окна Арло все еще темны, но спал он или ушел, догадаться было невозможно.
– Что вы сделали?
– Сказала: «Ох, черт!» пару десятков раз. Потом для разнообразия обозвала себя тупой сукой. У меня и другие слова были наготове, но, прежде чем я до них добралась, кто-то вышел из подъезда дома. В тумане можно было разглядеть только очертания фигуры, но этот человек – кем бы ни был он или она – что-то нес.
Я попыталась вызвать команду наблюдения, но в ответ раздался лишь треск помех. Силуэт нырнул в переулок рядом с магазином моделей. Я еще раз попыталась наладить связь, а потом схватила пистолет и побежала вниз.
Когда добралась до переулка, человека нигде не было видно. Гарнитура продолжала шипеть. Я собиралась найти телефон-автомат, но мне в глаза бросилось кое-что, совсем не подходящее для загаженного переулка – фарфоровая кукла в ярко-желтой шляпке. Она застряла в мусорном контейнере, ее рука торчала над краем, будто для рукопожатия.
Недолго думая, я потянулась к ней, лишь в последнюю секунду осознав, насколько это глупо. Попятилась, схватила камень, размахнулась для броска и поняла, что это тоже довольно глупо, поэтому просто замерла в нерешительности.
«Что вы делаете?»
Верн тихо появился из тумана за моей спиной. Я его чуть не огрела.
«Что вы делаете?» – повторил он.
Я посмотрела на камень в своей руке с таким видом, мол «Откуда это взялось?», и отбросила в сторону как можно небрежнее. «Показалось, что сюда пошел Арло. Хотела сообщить, но гарнитура сломана или что-то в этом роде».
«Не сломана. Команда наблюдения устала от вашего храпа и выключила приемник».
Упс. «Почему они меня просто не разбудили?»
«Пытались. Громкость ваших рулад только усилилась».
«А… Слушайте, я очень сожалею, но Арло…»
«Декстер все еще в постели».
«Откуда вы знаете?»
«А как сами думаете?»
«Вы прослушиваете его квартиру?»
«Конечно».
«Ну а если его обложили, то на кой нужно, чтобы я за ним следила?»
«Вы уверены, что хотите держаться этой линии допроса?»
«Когда вы так спрашиваете, то нет».
«Хорошо. Теперь возвращайтесь наверх и постарайтесь не засыпать, пока вам не скажут».
Он уже начал отворачиваться, когда я его окликнула:
«Верн».
Показалось, что он вздохнул: «Да?»
«Энни, – сказал я. – Что это с ней?»
«Уверен, вы уже все сами поняли. У нее был маленький сын и дом на берегу залива. Однажды она позволила себе отвлечься».
«И малыш утонул».
«Да».
«А теперь она не в себе».
«Не клинически, – сказал Верн. – Она была преподавателем грамматики, но училась на психолога. После смерти сына использовала знания о психических заболеваниях, чтобы выстроить себе убежище».
«То есть притворяется сумасшедшей, чтобы не сойти с ума?»
«Немного сложнее, но, по существу, да. Проведите с ней достаточно времени, и заметите, что она впадет в безумие только тогда, когда это безопасно или выгодно. Там, где требуется здравомыслие, она вменяема. И весьма надежна».
«Да, я в курсе. „Бог помогает мне сосредоточиться?“»
«Вы не верите в Бога».
«Нет. Простите».
«Не нужно извиняться. Но я расскажу вам по секрету: если вы скромны в своих просьбах к Нему, то не имеет значения, есть ли он на самом деле. Энни просит немного».
«Только кормежку три раза в день и коробку над головой, да?»
«Она хочет быть полезной. На ее месте проще провести остаток жизни парализованной чувством вины, но Энни хочет, чтобы оставшееся время чего-то стоило. Организация дает ей цель, а Бог ее поддерживает».
«И вас не беспокоит, что Всемогущий отменит ваш приказ прямо во время миссии?»
«Если мне и стоит беспокоиться о непослушных оперативниках, – сказал Верн, – Энни не первая, кто приходит мне на ум».
«Да, да, ладно… Сделаю выводы».
«Надеюсь на это».
«Серьезно, Верн, я поняла, – я постучала по наушнику. – А по этой штуке можно заказать завтрак?»
Но прошло еще несколько часов, прежде чем удалось поесть. Сначала пришлось вернуться и разбудить Энни, и она застряла в ванной на целую вечность – думаю, если живешь в коробке, то не часто встречаешься с водопроводом – и почти так же долго подбирала ансамбль из тряпья, лежавшего в ее рюкзаке. Я вела себя мило, хотя и чуточку нетерпеливо. Наконец мы покинули номер и отправились в магазинчик деликатесов Сильвермана, где я обожралась рогаликами с копченым лососем.
Потом все пошло по схеме: прогулка после завтрака – Энни бормотала, я прислушивалась. Затем возвращение в отель, где у меня был урок во сне, а Энни – недремлющая Энни – снова принимала душ. Потом ночное дежурство. Потом опять к Сильверману. Смешать, но не взбалтывать, и повторять семь дней подряд. Когда мы закончили, я изучила все, что только должен знать оперативник «Злых Обезьян».
Утром восьмого дня Энни сказала, что мой начальный этап обучения закончился. «Иди домой и расслабься, – велела она. – Встречаемся здесь через семьдесят два часа».
«А что насчет Арло?»
«Если нам повезет, к тому времени о нем позаботятся. Если нет… Тебе стоит быть в форме».
Я пришла домой, рухнула в постель и проспала целый день. Проснулась голодная, но при мысли о копченом лососе начало подташнивать, поэтому решила отдохнуть от деликатесов и отправилась в знакомый паб. Я корпела над второй тарелкой жареного сыра, когда появился Фил.
«Наверное, это на самом деле вкусно, – сказал он. – Выглядишь счастливой».
«Не из-за еды. У меня новая работа».
«Такая, как ты искала?»
«Да, – ответила я. – Думаю, так и есть. Главное, не завалить».
– Вы сказали ему, что это за работа?
– Нет. То есть, могла бы, конечно, Фил – единственный из знакомых, кто поверил бы, но… нет. Я просто назвала это «госслужбой» и в детали не вдавалась, а Фил отлично меня знал и не давил. И улыбался, словно гордился мной. Точно так же он гордился бы, расскажи я обо всем.
Про Энни он тоже узнал. Я назвала ее своей начальницей и переселила с кладбища в приют для бездомных, но, кроме этого, держалась довольно близко к истине. «Она меня опекает. Сначала я не хотела быть с ней, но теперь, когда знаю, что сумасшествие – это, по большей части, игра, ну, не то чтобы игра, скорее, стратегия преодоления – она начинает мне нравиться… Хотя эти штучки с Богом меня все еще донимают».
«Почему?»
«Кроме того, что это просто дурость? Не пойму, зачем тратить время на Бога, который позволил твоему ребенку утонуть».
«Ну, – ответил Фил, – Бог не обязан был присматривать за ребенком. А она обязана».
«Что, Бог был слишком занят, чтобы разок проявить снисхождение, когда она отвела взгляд от малыша?»
«А это было только один раз?»
«Заткнись. Энни не такая. Она не плохая мать».
«Откуда тебе знать?»
«Потому что я ее знаю, понял? Она немного странная, но не плохая. В организации, где мы работаем, есть свои стандарты. Будь она плохой, ее бы не стали держать».
«Возможно, теперь она и хорошая. А раньше?»
«О да, я уверена, она была просто кошмаром. Эй, вот тебе теория: может быть, Бог убил ребенка, чтобы закалить ее характер. Давай, Билли, прыгай в залив, поможем мамочке правильно расставить приоритеты… Как тебе такое?»