Вместо того чтобы отстраниться, я обернулась, но мои кулаки ударили пустоту. Я услышала ее смех слева и бросилась туда, размахивая руками.
«Открой глаза, Джейн, – велела она. – Знаю, ты не хочешь смотреть, но наугад меня ни за что не поймать».
Я открыла глаза. Она стояла прямо передо мной, и на этот раз мне действительно удалось вцепиться в ее горло, прежде чем она растворилась.
«Перестань так делать!» – потребовала я, поскольку она опять материализовалась за пределами досягаемости.
«Ладно, – ответила она. – Хочешь честной драки, дам тебе шанс. Вот, я даже дам тебе фору… – она вытащила нож, которым убила Джона Дойла, и кинула мне. – Теперь вперед, – она показала пустые руки. – На этот раз никаких трюков, обещаю».
«Хорошо. И вот еще что…» – сказала я и бросилась на нее с ножом. Она отступила, перехватила мою руку и швырнула лицом в ближайшую стену.
«Так где же все пошло не так? – спросила она, без труда скрутив меня. – После столь многообещающего начала… Ты действительно сожалела, когда Дойл забрал Фила? Или дело было в Уитмере? Я имею в виду, без обид, для четырнадцатилетней это впечатляюще, но все-таки. Думаешь, избавление от серийного убийцы делает тебя святой?»
Она отпустила меня и отступила назад, а я обернулась, размахивая ножом.
«Или это организация? – продолжала она, уворачиваясь от лезвия. – Разговор со „Снабжением“ по телефону? Понимаю, какое это могло произвести впечатление на юную деву, пусть и с дурными задатками. Хотя странно, что они ждали так долго, прежде чем завербовать тебя… Почему, как думаешь?»
Я снова налетела на нее, а она нырнула под мою руку, зацепила ботинком лодыжку и опрокинула меня.
«Думаешь, это была всего лишь бюрократическая ошибка? Или у них имелась причина не торопиться с тобой?»
«У меня была жизнь, – выдохнула я. – Они надеялись… Они хотели, чтобы я что-то с ней сделала».
«О, вот это версия, – она засмеялась. – Тогда почему ты ничего не сделала?»
Шлепнувшись на задницу, я уронила нож. Попыталась поднять, но злая Джейн добралась до него первой и отшвырнула подальше.
«Меня завербовали, – сказала я. – Может, и прошло двадцать лет, но…»
«Да, и что из этого вышло? По словам наших шпионов, ничего хорошего. Частота твоих провалов приводит в замешательство. И почему же ты портачишь?»
Я снова потянулась за ножом. Она пнула меня ногой в лицо.
«В чем проблема, Джейн? Ты просто феерическая раздолбайка? Или, может статься, сердце к этому делу не лежит?»
Когда она размахнулась, чтобы пнуть меня снова, я вскочила и схватила ее за горло. Почувствовала, как она пытается вырваться и подумала: «Попалась, сучка!» Но потом она подняла руки, разжала мой захват, развернула и снова впечатала меня в стену, лицом к лицу с Джоном Дойлом.
«Да, – произнесла она. – Я реально думаю, что так оно и есть – у тебя сердце не лежит. И думаю, ты почувствуешь себя намного лучше, если признаешься… Говори, Джейн».
«Пошла ты!»
«Говори…» – Она прижалась ко мне, животом к спине, словно обняв всем телом, а потом – эта близость была отвратительна – наша одежда, наша кожа просто растворились, и мы начали сливаться…
«Говори», – звучал ее голос изнутри и снаружи.
(Я – зло).
«Что? Я не уловила, Джейн. Скажи еще разок. Скажи громко».
«Я… – начала говорить, но принялась бороться с этими словами, заталкивать их назад, только вот давление в черепе стало слишком сильным, чтобы сопротивляться. – Я – зло!»
«Теперь мы к чему-то пришли».
Она отстранилась, отлипла, а я рухнула на пол.
«Первый раз всегда самый тяжелый… – она присела рядом, небрежно сложив руки на коленях. – Так вот слушай, Джейн, я расскажу, какие у тебя есть варианты. Первый: ты можешь отрицать то, в чем только что призналась. Вернешься в Лас-Вегас, попытаешься все уладить с Милом… или убежишь со всех ног, что то же самое, только он куда меньше поверит твоим словам, когда поймает тебя. Второй вариант: ты можешь поразмыслить над всем этим. Никто не знает об этой комнате, кроме меня, даже Фил; здесь ты будешь в безопасности, сиди так долго, как пожелаешь. Но свет останется включенным.
И есть третий вариант. Ты можешь перестать прятаться от себя. Принять себя такой, какая ты есть на самом деле и какой была всегда. Присоединиться к „Стае“ и начать менять мир, для чего и была предназначена. Сейчас, – она наклонилась вперед и понизила голос, – я знаю, что ты выберешь, потому что знаю, чего ты хочешь. Но еще я знаю, что тебе не в радость слишком легкое решение. Не в радость, что ты якобы сдалась из-за того, что я надрала тебе задницу. Итак, мы собираемся притвориться, что ты согласна на второй вариант. Останешься здесь, чтобы сохранить лицо, и „подумаешь“ столько, сколько потребуется. Но не слишком долго, ладно, у нас есть, чем заняться. Подожду снаружи, когда ты будешь готова…»
Когда через двадцать минут я заставила себя вернуться в берлогу, на барной стойке стоял черный контейнер. Он был меньше того, который «Стая» дала Арло Декстеру, но стиль был узнаваем.
«Знаешь, одна из великих черт зла, – произнесла плохая Джейн, – что его нельзя подделать. То есть, вдумайся, нельзя назвать ни одного хорошего поступка, который не смог бы сделать плохой человек и все равно остаться плохим. Но в обратную сторону это не работает. Ты проходишь наш тест на шибболет и без вопросов становишься одной из нас».
Я щелкнула замками контейнера и подняла крышку.
«Ожидаешь, что я этим воспользуюсь?»
«„Ожидаешь“. Так звучит, будто тут есть место для сомнений. Я верю в тебя, Джейн».
«Кого я должна убить?»
«Просто каких-то людей – не важно кого. Это часть операции, которую ты сделаешь для нас. Точнее, для Фила. На следующей неделе он устраивает вечеринку и хочет Клоуна для развлечения».
«Ты имеешь в виду Мила? Ты хочешь, чтобы я убила Роберта Мила?»
«Нет, я сама собираюсь убить его. А ты приведешь его пообщаться с Филом. И это, – она похлопала по футляру, – тебе поможет».
Я покачала головой: «Даже будь я готова это сделать…»
«Боже, Джейн, не начинай отступать. Хочешь еще один раунд в комнате с плакатами?»
«Даже будь я готова это сделать, нет способа вернуться в „Апартаменты Маджетта“».
«О, ты наверняка сумела бы. Выбраться оттуда сложнее. Но все в порядке, ты не пойдешь за ним в „Апартаменты“, а нападешь за столом… Он играет в азартные игры, – объяснила она. – В баккару, если сможешь в это поверить. В смысле, из всех скучных игр… Но это его дело, и сегодня все должно быть как обычно. Конечно, он мог изменить планы после твоего маленького дезертирства, но я в этом сомневаюсь. Мы будем знать точно примерно через час».
«Я хочу поговорить с Филом».
«Поговоришь. После того как захватишь Мила, я собираюсь отвести тебя прямиком к брату».
«Нет, я хочу поговорить с ним сейчас».
«Прости».
«Мне необходимо поговорить с ним. Ладно?»
«Понимаю, что ты беспокоишься, – сказала она. – Если это как-то поможет, знай, Фил оказался в трудном положении, переманивая тебя. Я имею в виду развращение членов организации – часть его работы, но для семьи существуют особые правила. Если бы убер-боссы узнали, что он лично отправился за своей старшей сестрой, они бы разозлились».
«Почему? У „Стаи“ проблемы с кумовством?»
«Тут скорее вопрос объективности. Старые родственные связи, знаешь ли, могут разбередить чувства. Формально это является нарушением протокола. Но Фил посчитал, что, если мы приведем Мила, убер-боссы сделают некоторую поблажку – он уже получил баллы за то, что вывел из игры Верна и Мудра. А с этим, – она снова похлопала по контейнеру, – не должно возникнуть никаких вопросов о твоих привязанностях… Просто будь терпелива, Джейн. Однажды ты официально войдешь в команду, и у вас с Филом будет масса времени для воссоединения».
«Однажды я войду в команду, – сказала я. – И какая у меня будет работа? Помощница Фила? Его второй номер?»
«Скорее, третий номер, – усмехнулась она. – Теперь давай приведем тебя в порядок. Ты до сих пор вся в крови Джэя Ди».
Через два часа я снова была на пассажирском сиденье спорткара, одетая в чистое. С западной стороны Стрипа надвигалась черная пирамида казино Луксор, ее стеклянная вершина выстреливала в небо сноп света.
Мой злой близнец дала мне несколько последних указаний. «Надень, – сказала она, протягивая необыкновенно уродливые очки „кошачий глаз“. – Тут встроенный модуль связи, он передает и картинку, так что я смогу следить за тобой. – Заметив выражение моего лица, она добавила: – Я знаю, что это преступление против моды, но таков план. Поможет замаскироваться, если столкнешься с „Клоунами“ по пути к столу Мила».
«А что насчет „Глаз“? – спросила я. – Разве у „Паноптикума“ нет программ распознавания лиц, которые смогут засечь меня даже в маскировке?»
«Да, и эти программы до того надежные… Не волнуйся, мы все предусмотрели. Линзы специально обработаны, так что ты сможешь увидеть сенсоры „С Глазу на Глаз“. Давай, попробуй».
Я надела очки и выглянула наружу. Над нами проплывал рекламный щит с полуголыми танцовщицами, и мое внимание сразу привлекла девушка с самыми большими буферами. Ее глаза мерцали.
«Конечно, – продолжала плохая Джейн, – обнаружить их – только половина дела. Автомобиль защищен от слежки, но снаружи тебе понадобится это, – она передала мне дорогие наручные часы. – Новейшее устройство глушения. Закроет каждый „Глаз“ в пределах прямой видимости».
Я прочитала название марки на циферблате: «Мандрил».
«Да, – виновато пожала плечами она. – Не хочу показаться недоверчивой, но, думаю, есть крошечный шанс, что вы с Милом организовали какую-то сложную контрсхему. Так что вместе с глушилкой в них встроен механизм самоуничтожения, который позволит испарить тебя дистанционно, если у меня появится плохое предчувствие. – Она вскинула правую руку, и я заглянула в дуло собственного пистолета. – Надевай».
Ремешок обхватил запястье. Защелкиваясь, застежка издала слабый писк, и не нужно было пояснять, что попытка расстегнуть ее без разрешения окажется фатальной.