и рыдали; некоторые пытались откупиться. Все они закончили одинаково.
Прошли последние тридцать минут его дежурства в карауле. Он встал и потянулся. В нескольких метрах от него, лежа на траве, Спайк навострил ухо и зарычал.
“Все в порядке, пес”, - сказал Джако. “Я иду спать. Квомби скоро будет здесь.”
Он рыгнул, потянулся во второй раз и ушел в темноту.
Десять минут спустя его место занял Квомби. Он был младшим из двух мужчин и провел почти треть своей жизни в тюрьме, пока доктор Таннер не нашел его и не привел сюда. Ему нравилась его работа в больнице, и ему нравилось дразнить пациентов, когда они становились все слабее. Но он был в плохом настроении прямо сейчас. Ему нужно было выспаться. И ему не платили сверхурочно за то, что он работал всю ночь.
Когда он подошел к зданию, его внимание привлекло что-то блестящее в траве, прямо перед дверью. Какая-то иностранная монета. Квомби даже не задумывался, как он туда попал. Деньги есть деньги. Он подошел прямо и наклонился, чтобы поднять его.
Он смутно осознавал, что что-то падает с неба, но он недостаточно быстро поднял взгляд, чтобы увидеть это. Серебряный шкаф для хранения документов мог раздавить его, но ему повезло. Один из угловых нанес ему скользящий удар сбоку по голове. Даже так, этого было достаточно, чтобы вырубить его мгновенно. К счастью, шкафчик не издал ни звука, когда упал на мягкую траву. Квомби упал, как подрубленное дерево. Собака встала и заскулила. Он знал, что что-то не так, но его никогда не обучали этому. Он подошел и обнюхал неподвижную фигуру, затем сел на задние лапы и почесался.
На балконе второго этажа Алекс Райдер с мрачным удовлетворением смотрел на дело своих рук.
Он никогда не спал. Он взял таблетки в руку, запил только водой и с тех пор спокойно ждал. Он несколько раз вставал ночью, ожидая, когда Джако уйдет, и слышал слова, которые тот говорил собаке. Это было, когда он оделся и принялся за работу.
Пронести тяжелый картотечный шкаф на один лестничный пролет было почти не в его силах, и, вероятно, только отчаяние придало ему сил, когда он сжимал его обеими руками и балансировал на колене. Хуже всего было убедиться, что металлический каркас никогда не ударится о стены или деревянные ступени. Палата медсестры Изабель находилась на первом этаже, в середине коридора, и малейший звук мог ее разбудить. Он перетащил шкаф в комнату над входной дверью и с последним усилием каким-то образом умудрился поднять его на балконные перила, балансируя там, пока шарил в кармане.
Он как раз успел вовремя. Квомби появился через несколько секунд после того, как Алекс бросил на лужайку монету в десять батов, которую Смитерс дал ему в качестве приманки. С этого момента ловушка была расставлена.
И это сработало. Джако был в постели. Судя по звуку, медсестра Изабель еще не проснулась. Квомби был без сознания. Если немного повезет, он мог бы даже проломить себе череп. И собака не испортила все это своим лаем.
Собака была следующей.
Алекс прокрался обратно вниз и подошел к главной двери. Когда он появился, Спайк начал рычать, его шерсть встала дыбом, а уродливые карие глаза уставились из темноты. Но, как и доктор Таннер, сестра Хикс рассказала ему больше, чем следовало. Она сказала, что собака была обучена не заходить в здания. Животное явно было смертельно опасным. Даже для питбуля это было некрасиво. Но это не причинило бы ему вреда до тех пор, пока он не выйдет наружу.
“Милая собака”, - пробормотал Алекс.
Он протянул руку. Он держал в руках кусок стейка, который ему дали в первый вечер. Со стороны доктора Таннера было любезно предупредить его, что там была собака. В мясо были врублены шесть таблеток снотворного, которые ему дали за последние три дня. Вопрос был в том, заглотит ли собака наживку? Оно не двигалось, поэтому Алекс бросил мясо на траву, рядом с распростертым телом охранника. Животное подбежало к нему, виляя коротким хвостом. Он посмотрел вниз, понюхал и с жадностью набросился на мясо, проглотив его, даже не разжевывая.
Как Алекс и надеялся.
Потребовалось десять минут, чтобы таблетки подействовали. Алекс наблюдал, как собака становилась все более и более неуклюжей, пока, наконец, не завалилась набок и не затихла, если не считать вздымания и опадания ее живота. Наконец-то все, казалось, пошло своим чередом. Несмотря на это, он осторожно вышел наружу, ожидая, что либо собака, либо Квомби проснутся в любой момент. Но ему не нужно было беспокоиться. Он подобрал монету – она лежала в нескольких сантиметрах от края картотечного шкафа – и поспешил в ночь.
Раздалось мягкое эхо грома, которое задрожало в воздухе, как барабан, катящийся с холма. Дождя еще не было, но собиралась еще одна гроза. Хорошо. Это было именно то, чего хотел Алекс. Он проверил налево и направо. Комплекс постоянно освещался серией дуговых ламп. Остальной персонал больницы, пилот и американский телевизионный продюсер, должно быть, все крепко спали. Алекс колебался всего несколько секунд, думая, как было бы замечательно, если бы МИ-6 – возможно, Бен Дэниэлс и взвод солдат SAS – выбрали этот момент для своего появления. Но он знал, что этого не произойдет. Все зависело от него.
Он поспешил к причалу. Если бы только он научился летать! Возможно, ему удалось бы завести "Пайпер", и через несколько минут он был бы уже далеко отсюда, на пути к свободе. Но в четырнадцать лет, несмотря на все другие навыки, которым научил его дядя, он был слишком мал для уроков пилотирования. Неважно. Самолет все еще мог пригодиться ему – потому что это было большой ошибкой доктора Таннера. Безопасность в больнице была тщательно проверена – но только когда Дудочника не было. Прямо сейчас это вернулось; и хотя он не мог управлять им, гидросамолет все равно собирался помочь ему сбежать.
Алекс добрался до причала незамеченным и присел в тени самолета, который сидел на двух поплавках, мягко покачиваясь на воде. Раздался еще один раскат грома, на этот раз громче, и несколько капель воды упали ему на плечи. Шторм должен был разразиться очень скоро. Алекс осмотрел волчонка Пайпер. С каждой стороны было по две металлические распорки, поддерживающие вес кабины и фюзеляжа. Они сужались к точке, где крепились болтами к длинным поплавкам из стекловолокна. Точно так, как он помнил.
Алекс полез в карман и снова достал монету в десять батов. Это было последнее, что дал ему Смитерс, и ему пришло в голову, что, если бы все прошло по плану, все трое спасли бы ему жизнь. Он прислонил его к большей из металлических стоек и посмотрел на небо. Сегодня ночью было мало звезд, над головой клубились облака. Позади них сверкнула молния, белая и лиловая. У Алекса в руке была упаковка жевательной резинки. Он дождался раската грома и нажал на выключатель точно в нужный момент.
Была вспышка и небольшой взрыв. Даже без шторма это могло быть не услышано. Но монета сделала свое дело. Одна из стоек была разорвана; другая отделилась от поплавка. Дудочник осел в воду. Алекс лег на причал и уперся ногами в поплавок, отталкиваясь изо всех сил. Поплавок медленно отодвинулся от основного корпуса самолета. Алекс нажал сильнее, и поплавок освободился. Самолет бесполезно осел в воду. Двигаясь теперь быстрее, Алекс ухватился за поплавок и потащил его к берегу.
То, что у него было, было чем-то почти точно такой же формы и размера, как каяк или каноэ. Ему даже удалось проделать отверстие в крышке, которое позволило бы его ногам поместиться внутри. По общему признанию, у поплавка не было фиксаторов для ног, крючков для бедер и поддержки нижней части спины. Корпус был слишком плоским. Это сделало бы его устойчивым в воде, но с такой широкой поверхностью им было бы трудно управлять. Он также был слишком тяжелым. Большинство современных каяков изготавливаются из кевлара или графитовой ткани, склеенной вместе и укрепленной смолой. Поплавок от Piper был бы таким же проворным, как лондонский автобус. Но, по крайней мере, это помогло бы ему. Это просто должно было бы сработать.
Алекс плавал на байдарках три раза в своей жизни. Дважды со своим дядей, Иэном Райдером, в Норвегии и Канаде; и один раз в Уэльсе со школой Брукленд, когда он получал награду герцога Эдинбургского. У него был некоторый опыт прохождения порогов – подушки и завихрения, ямы и поливники, из-за которых путешествие было таким легким. Но правда была в том, что он не был экспертом. Далеко не так. Все, что он мог вспомнить о своем последнем путешествии, была скорость, крики и взрывающаяся вода. В то время ему было тринадцать, и он считал, что ему повезло выйти живым.
Скальпель был у него в кармане, завернутый в туалетную бумагу, чтобы лезвие не порезало его. Теперь он достал его и развернул, радуясь, что решил взять его из кабинета доктора Таннера. Стараясь не поскользнуться и не порезать ладонь, он срезал неровные края отверстия, пытаясь сделать ровную линию. Он знал, что предстоящее путешествие будет трудным; он не хотел, чтобы его живот и бедра были разрезаны на куски. Лезвие было маленьким, но очень острым. Вскоре поплавок был готов, и он оставил его на береговой линии.
Теперь ему нужна была лопатка.
Это была легкая часть. Несмотря на все его самодовольные шутки по поводу крышек гробов, доктор Таннер упустил очевидное. Сам Piper Super Cub носил с собой весло в качестве части своего защитного снаряжения. Алекс заметил это, когда прилетал, прикрепленное к боковой стенке кабины. Пилот использовал его, чтобы направить самолет к берегу.
Алекс вернулся к краю озера, где самолет, казалось, наклонился еще ниже поверхности воды. В конце концов, он утонул бы. Он нашел кусок сломанной стойки и открутил его. Теперь у него был самодельный лом. Он дождался очередного раската грома, затем использовал его, чтобы разбить окно. Открыв пассажирскую дверь изнутри, он просунул руку внутрь и взял весло.
Алексу хотелось немедленно тронуться в путь, но он заставил себя подождать. Если пороги были такими ужасными, как описывал Таннер, он не мог рисковать, натыкаясь на них в темноте. Ему нужны были первые лучи рассвета. Дождь усилился, и Алекс промок насквозь. Но в каком-то смысле он был рад. Дождь обеспечил бы ему укрытие, если бы кто-нибудь случайно выглянул наружу. Пока он был на широкой части озера, он был бы беззащитен. Ему потребовалось бы около пяти минут усиленного гребания, чтобы достичь укрытия в тропическом лесу.