– Тридцать лет назад, – не задумываясь, ответил молодой маграф. – Восстание в Арзансе.
– Вот именно. Тогда я хорошенько почистил ряды тамошней знати. А ведь недовольных вельмож и в других провинциях было не меньше, просто они оказались умнее и ждали более подходящего шанса. Чтобы уж наверняка.
– Какой смысл в смене правителя, дед? Голода в стране нет, лавки ломятся от товаров, внешние враги присмирели. Я не понимаю…
– Потому что еще молод и глуп! – не сдержался кронмаг.
Юноша вскочил, но магия деда заставила его тут же сесть на место.
– Я думал, отец хоть чему-то тебя научит, ан нет. Он ничего тебе не передал, да еще и умудрился сам помереть раньше меня. – Единственный сын кронмага скоропостижно скончался неделю назад где-то на окраине Дамутории.
– Отец научил меня работать с агровыми деревьями и передал знания магии мысли. – Парнишка сильно переживал внезапную смерть отца, и пренебрежительные слова деда больно задели его чувства.
– Ну и что? Будь ты трижды кудесником, это не спасет от серебряного кинжала в спину. Но я сейчас не об этом. Постараюсь объяснить, почему знатные господа Жарзании мечтают посадить нового правителя на мое место.
Кронмаг сделал небольшую паузу, чувствуя приближение нового приступа кашля. Когда спазм прошел, он продолжил:
– Придя к власти, мне пришлось существенно сократить права вельмож.
– Введением подушного налога? – Видя, что деду с трудом удается справляться с дыханием, Зулг решил подсказать.
– Суть не в самом налоге, а в том, что все подданные низкого происхождения, проживавшие на землях маграфов, магринцев и гермагов, объявлялись собственностью кронмага. Убийство или наказание крестьянина, охотника или рудокопа без соответствующего решения верховного суда теперь расценивалось как посягательство на собственность правителя. Судья же подчинялся только моим приказам.
– Ты тогда и деньги за каждого работника стал взимать?
– Естественно. Используешь мою вещь – должен раскошелиться. Работает на твоих полях батрак – плати в казну, нанял людей руду копать – плати в казну…
– Какой тогда смысл держать на своей земле крестьян, если за каждого надо платить?
– Да в общем-то никто и не заставляет – хозяин может сам пашню возделывать или ископаемые добывать – дело личное. Только учти, что тогда, после большой войны, от голода полегло много народу, и каждый работник был на вес золота. В некоторые области, где имелась плодородная земля, а обрабатывать ее было некому, мне даже пришлось отправлять крестьян по специальному указу.
– И никто не возражал?
– Меня в те годы боялись. К тому же многие начали понимать, что надо каким-то образом выползать из нищеты. Я предлагал способ и средства, а выжившим вельможам ничего не оставалось, как их принять. А когда через сорок пять лет держава крепко встала на ноги, окрепли и дворяне. И начали выражать недовольство моими порядками. Далеко не каждому хотелось отдавать деньги в казну за тех, кого они и людьми-то не считали. Чем это кончилось, знаешь?
– Ты отправил двести латников и тридцать разящих в Арзанс.
– Не только. Еще до начала назревавшего восстания мне пришлось потратить немало времени и сил на передислокацию войск из этой провинции в другие регионы, даже спровоцировать несколько инцидентов на границе, чтобы появился веский повод для отвода армейских сил от Аруграда. Полной уверенности в их лояльности у меня не было, а я не имел права проиграть ни одной схватки, иначе арзанская зараза сразу бы расползлась по всей державе.
– Тебя могли свергнуть?
– В то время и те люди – нет. Однако они заставили крепко задуматься. После событий в Арзансе я решил создать мощный противовес магринцам и маграфам. Они действительно представляли большую силу и при грамотном руководстве могли запросто смять моих щитников и разящих. Если ты не в курсе, дворец охраняет не больше сотни человек.
– Армия явится в столицу по первому зову…
– Зулг, не будь таким наивным. Кто у нас во главе армейских подразделений? Сынки знати. При желании они сделают все, чтобы к сроку помощь не успела.
– Но они же не посмеют?.. – отпрянул молодой человек.
– Конечно. Но только в том случае, если, кроме меня, им будет противостоять не менее серьезная сила.
– Почему бы не увеличить количество латников, щитников и разящих и не разместить их в главных городах провинций?
– Ты знаешь, в какую сумму это обойдется казне? Нет. Для реализации твоих предложений денег потребуется в пять раз больше, чем имеется сейчас. Где их взять? Увеличить налоги? Это автоматически породит новые недовольства. Я избрал другой путь, в свое время значительно расширив права среднего сословия. Позволил купцам нанимать собственную магическую охрану, уменьшил грабительские налоги вельмож, дал право торговать с потусторонним миром и главное – вывел их из подчинения титулованных волшебников.
– А что это дает? Торговцы против воинов – ничто.
– Ты снова говоришь не подумав, Зулг. Знаешь, сколько ветеранов служило телохранителями и охранниками у торговцев еще два года назад? Сколько нетитулованных магов подрабатывали, сопровождая караваны?
– Нет.
– Почти столько же, сколько задействовано во всех армейских подразделениях Жарзании. А денег у купцов вдвое больше, чем у нашей знати, и, поверь, стоит только торговцам почувствовать, что кто-то собирается лишить их достатка, и сила поднимется немалая. И эта мощь будет на моей стороне, поскольку гарантом прав торгового люда выступает кронмаг.
– Да, некоторые из бизнесменов нынче живут в такой роскоши… – с нескрываемой завистью произнес маграф.
– Что еще за…
– Это словечко пришло из потустороннего мира. У них так называют купцов.
– Что, и тебе чужой достаток не дает покоя? – с досадой в голосе спросил Франуг.
– Если откровенно, то да.
– Вот видишь. А каково гермагам и магринцам? Они ведь раньше могли запросто присвоить имущество любого из обывателей, который проживал или находился на их землях.
– Я бы некоторых торгашей и сам с удовольствием…
– А вот тут ты не прав, внучок. Думаешь, почему восемьдесят лет назад разразилась большая война?
– По-моему, в тот год был страшный неурожай, – неуверенно ответил маграф.
– Да, но причиной его стало нежелание черни работать на полях. И их тоже можно понять – какой смысл вкалывать, если все, что они соберут, уйдет в закрома зажравшихся местных дворян, а остатки подчистят грабители? В те годы именно разбой был самым популярным занятием у знати. Тот, кто сам не сумел организовать работы на своих землях, нападал на соседей, те – на других. Потом такое началось… Ты желаешь возращения к старому?
– Нет, – сразу ответил Зулг.
– Вот и я не желал.
– Не проще ли было сразу после восстания навести порядок в тогдашней армии? Сменить ненадежных командиров, подкорректировать устав, ужесточить дисциплину. Да мало ли… – Паренек на досуге любил читать мемуары знаменитых полководцев древности. Помимо описания сражений там попадались и ценные замечания по обустройству армейских подразделений.
– В Жарзании испокон веку были слишком сильны традиции. Восемьдесят лет назад я не догадался их сломать, а потом уже было поздно. Пришлось идти другим путем. Потому-то я и создал в лице крепко стоящего на ногах торгового сословия противовес власть имущим чародеям. До недавнего времени это являлось неплохим сдерживающим фактором.
– А теперь нет?
– Возникли проблемы. Здоровье у меня уже не то, что раньше, сам видишь, вот я и прозевал момент, когда наша заносчивая знать вдруг пошла навстречу торговцам. Спесивые господа, которые раньше среднее сословие ни во что не ставили, неожиданно резко прекратили притеснения и даже сами взялись обеспечивать охрану караванов. Причем почти бесплатно.
– И что в этом плохого? – пожал плечами маграф.
– Все плохо! – с раздражением в голосе воскликнул Франуг. – Погнавшись за легкой прибылью, многие торгаши уволили своих воинов и боевых магов. Из-за этого в стране резко увеличилось число нищих и недовольных, а сами купцы, став компаньонами вельмож, остались без защиты. Моя вторая армия практически распалась, превратившись в толпу голодных и обозленных людей. И эта ситуация ухудшается с каждым днем.
– Но должен же быть выход!
– Выход есть, только реализовать я его не успею.
– Какой?
– Как ни странно, сейчас нынешнюю власть в Жарзании могла бы спасти небольшая победоносная война.
– С кем? Насколько я знаю, у нас подписаны мирные договоры со всеми соседями.
– За полгода можно поссориться с любым. Зато представляешь, сколько добровольцев направится в армию, сколько из них погибнет, уменьшив число недовольных властью? Опять же военный налог заметно снизит активность тех же вельмож. От него ведь не откажешься – сразу запишут в изменники. Это лучший выход из сложившейся ситуации, Зулг. Избыток силы нужно вовремя направить в боковое русло, пока его не перехватили твои враги. – Кронмаг ударил ребром ладони по столу.
– Война – это не слишком жестоко?
– Нет, но, пожалуй, уже поздно. Да и не справишься ты с этой задачей. Если дворяне в ближайшее время решат лишить своих компаньонов накопленного богатства, их некому будет остановить. Противовеса больше не существует.
– Пусть только кто-нибудь попробует нарушить закон! Небольшой отряд латников – и права будут восстановлены.
– Латников в столице три сотни. Допустим, жалобу на противоправные действия титулованных магов пришлют из одного города. Согласен, полсотни моих бойцов за пару дней с единичным случаем разберутся. Но дело как раз в том, что при хорошей организации дела притеснения начнутся одновременно по всей стране. И новый кронмаг ничего не сможет сделать.
– Почему?
– Его поставят в такие условия, когда любое действие лишь ухудшит положение. Посуди сам: в стране помимо Жарзана, где тоже не все гладко, еще восемь провинций. В каждой с полсотни городов. Сколько людей потребуется, если спланированные дворянами беспорядки начнутся хотя бы в одном из каждых десяти городов? – Дед устало откинулся на спинку стула и закрыл глаза. – А тут еще эта непонятно из каких глубин всплывшая легенда.