Неуправляемый агонизирующий Корабль начал падать вслед за шаром, а Люгеру оставалось лишь ждать, чем же все закончится. Он прекрасно понимал, что спасти его может только слепой случай…
Тем временем с госпожой Ганглети произошла удивительная метаморфоза. Высокая стройная Гелла превратилась в уродливого карлика, похожего на тех, которых Стервятник видел в Гикунде. В лучах сияющих символов Ключа сморщенное бесполое личико казалось бледно-зеленым; оно беспорядочно подергивалось и гримасничало, словно его обладатель пытался за считанные минуты приспособиться к своему непривычному новому образу.
Женское платье целиком скрывало тщедушную фигуру, и карлик запутался в нем, как только попытался сдвинуться с места. Наконец ему удалось выбраться из-под груды тряпья, и Люгер ошеломленно уставился на это голое создание, от шеи до ног покрытое слизью и высыхающей кровью. Оно выглядело так, словно только что появилось на свет, но при этом вовсе не было беспомощным младенцем. Похоже, карлик пережил настоящее потрясение – тем более сильное, что в отличие от новорожденного, он обладал разумом еще до того, как внезапно оказался вне «материнской» утробы. Неуверенно переступая своими кривыми ножками, он добрался до ближайшего пролома в палубе и провалился в трюм.
Люгер почувствовал горечь разочарования, как всегда, когда разгадка тайны была близка, но в очередной раз ускользала от него. Вот и сейчас свет истины блеснул подобно молнии, однако тот, кто скрывался во тьме, так и остался неузнанной тенью. И тьма неведения наступила снова… Затем внимание Стервятника целиком поглотил Дом, возможно, впервые за несколько тысячелетий открывавший свои врата перед чужеземцами.
Один из куполов медленно раскрывался словно гигантский плотоядный цветок, вовлекающий насекомое в свою смертоносную сердцевину. Шар, который к тому времени уже вырос до размеров Корабля, начал погружаться внутрь башни.
Вcкоре и сам Летающий Корабль оказался в тени раскрывшегося купола. Колодец с металлическими стенами был настолько огромен, что в нем поместилась бы целая эскадра. Глубина его во много раз превышала высоту мачт, а на дне находился лабиринт, в котором затерялся бы многотысячный город.
Уже ничто не могло предотвратить падение Корабля. Он таял, будто ночной призрак при появлении солнца. От крыльев остались только волокна с лохмотьями мертвой плоти… Падая все быстрее и быстрее, Корабль сблизился с шаром, окунулся в лучезарную корону (Люгер зажмурился, чтобы не ослепнуть), а затем его поглотил мистический Ключ.
Пробужденная сила Звездного Дома окончательно уничтожила порождение тьмы. Скелет Корабля не сгорал, но растворялся в холодном пламени; через минуту он развалился на куски, и останки унеслись в сияющие глубины башни, словно стая обреченных птиц, теряющих оперение. Воображение рисовало Стервятнику истерзанные тела Сегейлы и Венги, но он тщетно искал их взглядом…
Он падал, обезумев от ужаса, пронизывая слои света и сгустки тьмы. Это было похоже на почти мгновенную смену дня и ночи, чередование спасительных прозрений и кошмаров. Наконец страшной силы удар потряс его череп, сломанные ребра вонзились в легкие, тело превратилось в мешок с костями, но Люгер уже не чувствовал боли…
ЭПИЛОГ
Он видел сон, в котором Земля плыла среди звезд. Они были очень яркими, ледяными, немигающими. Ветер приносил звездную пыль из темного прошлого и засыпал ею трупы. Повторялось старое, полузабытое сновидение: Стервятник оказался где-то вне своего мира, а мир был удивительно хрупким и маленьким – бело-голубой шар, покрытый причудливым узором и освещенный солнцем, которое выглядело как ослепительная дыра в черном полотне. Шар медленно удалялся, пока не затерялся среди звезд, и вслед за ним в мрачные глубины кануло сознание…
Новый сон.
Люгер находился в какой-то комнате и испытал здесь прежде неведомый ему страх. Стены комнаты были скрыты серыми панелями, ровно горел свет, тускло блестели металлические детали и стекло. Он сидел в очень удобном, обшитом кожей кресле, а кресло было целиком погружено в полупрозрачную жидкость, так что только голова Стервятника оставалась над поверхностью.
Люгер мог видеть свое бледное отражение в мерцающем прямоугольном стекле, укрепленном прямо перед ним. Почему-то он был уверен, что попал в западню, из которой вряд ли удастся выбраться. Он лишился оружия и одежды; его голова была гладко выбрита, и к ней присосалось несколько черных пиявок. Прикосновение к ним вызывало резкую боль, и он не сумел оторвать ни одной.
Слот опустил руки, покрытые до локтей каким-то блестящим коричневым веществом, которое делало их очень похожими на деревянные, и попытался осознать, что мешает ему встать на ноги, откуда взялась эта слабость, непреодолимая апатия, безразличие ко всему…
На поверхности мерцающего стекла появились светящиеся буквы, которые складывались в слова. Язык был знаком Стервятнику; он прочел несколько бегущих строчек, и поначалу они показались ему бессмысленными, а само видение – бредовым. Потом, поскольку бред тянулся слишком уж долго, Люгер принялся искать в нем скрытый смысл.
И вдруг его осенило. Это было не что иное, как послание духа. Бестелесный мокши обращался к нему из глубин Звездного Дома, и Люгер понял, что таким и будет его личный ад – он проведет вечность внутри металлического склепа, забытый мстительным богом, погруженный в жидкость, которая сделала его тело невесомым и неощутимым. Он будет видеть символы утраченной жизни, повторять про себя никем не произнесенные слова, избавляться от воспоминаний и, возможно, со временем даже научится разговаривать с призраком существа, убившего Сегейлу, потому что здесь больше не с кем разговаривать…
Он открыл глаза. Узнал обстановку своей спальни. Что-то подсказывало ему: это уже не сон. Лунный свет проникал в комнату через выходящие на юг окна; рядом с собой Люгер слышал чье-то дыхание. Он повернул голову и посмотрел на спящую.
Сияние ночного светила растопило мрамор; лицо женщины казалось безмятежным и родным. Люгер прикоснулся к ее руке, осязая теплую кожу живого человека, – Сегейла зашевелилась во сне, но не проснулась.
Стервятник лежал одетым, на полу рядом с кроватью лежал небрежно брошенный меч, на треть извлеченный из ножен. Слот заглянул в потускневшее зеркало – в нем отражались только размытые силуэты… Дома было безопасно и уютно, но какая-то мелочь не давала Люгеру покоя. Вскоре он понял, в чем дело. На фоне прямоугольников лунного света трепетали черные тени листьев. В Валидии листья распускались поздней весной, и, значит, по меньшей мере два месяца жизни бесследно ускользнули из его памяти…
Он осторожно провел ладонью по обнаженной спине Сегейлы, и обнаружил давний шрам от раны, нанесенной Мортом.
Вдруг снаружи вспыхнул яркий свет, источник которого находился южнее Луны. Сияние было каким-то вязким, густым, неестественным; комната будто наполнилась лиловым туманом… Звериный слух Люгера уловил звуки чьих-то шагов, донесшиеся снизу. Он вскочил, схватил меч и направился к лестнице.
Во всем доме царило запустение. Стервятник увидел следы на полу, хорошо различимые в толстом слое пыли. Следы не принадлежали ни ему, ни Сегейле – их отпечатков не было вообще, словно они перенеслись в спальню по воздуху.
Люгер осмотрел комнаты и коридор. Тот, кто побывал здесь, успел уйти. Распахнутую входную дверь раскачивал ветер, и, кроме того, о незваном госте напоминал запах. Вроде бы что-то живое… но не совсем. Люгер хорошо помнил этот запах. Примерно так же пахли камни-ловушки в святилище Халкер…
Он обвел взглядом сумрачный зал. Родовое гнездо до сих пор хранило нечто, с чем Стервятнику хотелось бы проститься навсегда. Неистребимый аромат преследовал его. Магия, молодость, любовь… Сентиментальная чепуха была уместна и позволительна в благополучные времена.
Люгер вышел за дверь и остановился на пороге. Окрестности были залиты всепроникающим лиловым светом, гораздо более ярким, чем лунный. В ушах Стервятника зазвучала музыка. Это была нездешняя тревожная музыка, рождавшая предчувствие неотвратимой будущей угрозы. Она несла с собой весть о том, чего никто из ныне живущих уже не увидит – может быть, к счастью для себя…
Облака дыма поднимались над кронами деревьев. Сквозь них были видны стены и башни замка. Появление Звездного Дома изменило пейзаж до неузнаваемости. Огромный участок леса просто перестал существовать; в некотором отдалении еще бушевала кольцевая стена огня. Но даже пламя лесного пожара оказалось почти неразличимым в сиянии самого Дома.
Прямая дорога, гладкая как стекло, пролегла от поместья Стервятника до новой (или старой?) обители мокши. Длинные тени шевелились, как протянутые пальцы, – по дороге шли трое. Их фигуры Люгер узнал без труда: Слепой Странник и Люгер-старший уводили Венгу за собой.
Было что-то жалкое и одновременно жуткое в ее рабской покорности, будто для заклания выбрали невинного младенца. Впрочем, Слот не мог даже догадываться о том, какая судьба уготована его дочери в Звездном Доме. Липкий свет обволакивал силуэты существ и предметов; в наступивших сумерках все стало расплывчатым и неопределенным…
Те трое были еще близко, и Люгер окликнул Венгу, но тут же понял: если она вернется, ему придется вскоре пожалеть об этом. Слуги Черного Лебедя остановились и дали Стервятнику возможность в последний раз взглянуть на дочь.
Лучше бы они этого не делали. У женщины не было лица, вернее, оно непрерывно менялось – кусок глины в руках жестокого хозяина. Или игрушка избалованного ребенка… Оба глаза, лишенные зрачков, тускло светились, словно лужицы фосфора.
Слепой Странник тонко и гнусно засмеялся.
– Домой! Домой! – пропел отец Люгера с циничной усмешкой, и слуги Черного Лебедя двинулись дальше, увлекая за собой дочь Стервятника. Прежде чем женщина отвернулась, ему почудилось, что она внезапно сделалась как две капли воды похожей на безумную вдову. Он смотрел ей вслед; в голове у него не было связных мыслей. Нагромождение загадок изматывало, словно долгое блуждание в лабиринте. Надежды найти выход уже не было, осталась только обреченность.