– Я проснулся, – ответил Миша. – Мне понравилась погода. Я хочу выпить пива.
– Вы любите девочек? – спросил Иван Петрович.
– Это приятно, – ответил Миша.
– Пойдемте, – сказал Иван Петрович.
Они пошли вперед, Иван Петрович улыбался, щуря глаза; свою левую руку он положил в карман пиджака, а правой махал туда-сюда в такт ходьбе. Навстречу шел негр, он вытащил арбалет и сказал:
– Я прикончу тебя, Дульчинелла!
– Идите внутрь! – отмахнулся от него Иван Петрович, издавая какой-то странный цокающий звук. – Не до тебя!..
Негр замер, роняя арбалет на ровный асфальт.
– Что это? – спросил Миша Оно.
– Легкий психологический удар. Я не хочу сейчас умирать, мне не до этого.
Они пошли дальше, глядя по сторонам. Где-то сидел человек и пил пиво, и он настолько сочетался с пивом в кружке, вливавшимся в его тело через рот, что можно было просто умилиться и застыть на этом месте, рассматривая наслаждение этого удовлетворившегося малым существа, назначение которого было в пиве, и в кружке, и в остальной такой же эстетике. Миша Оно решил так и сделать, остановившись, но Иван Петрович волевым жестом заставил его идти дальше и вскоре подвел к блестящей лиловой машине, которая стояла в тени под раскидистым деревом, словно приглашающим философов и лентяев отдохнуть в своей тени и увидеть какой-нибудь вещий сон.
Иван Петрович открыл дверцу и предложил Мише сесть внутрь. Миша сел на заднее сиденье и стал ждать дальнейшего. Иван Петрович завел мотор, включил кондиционер, магнитофон и выехал на длинную дорогу, которая почему-то была пуста.
– Вперед, мой друг, – воскликнул он. – Я дам вам все!
И они помчались вперед с большой скоростью, и какая-то прекрасная музыка очень громко звучала из динамиков и словно входила в самую душу Миши Оно, заставляя ее сладостно трепетать, как влюбленное сердце, и ожидать лучшего и приятного. Иван Петрович закурил сигарету и вдруг спросил:
– Что вы должны делать, в чем смысл?
– Я не знаю, – сказал Миша. – Я буду знать.
– Хотите сейчас разбиться?
– По-моему, нет, – сказал Миша.
Они ехали мимо города, который был справа, и Иван Петрович посмотрел туда с грустной улыбкой.
– Вы видите Центр? – спросил он, снижая скорость машины.
Миша Оно посмотрел и увидел Центр, который сиял рядом с городом, рождая в душах загадочное сомнение. Там шло распределение персоналий, и судьбы возникали, победив смерть и ничто. Возможно, там было правительство или же другие власти и силы; и хотелось спрыгнуть, и бежать в Центр, и понять его правду, и реальность, и его право руководить действительностью, но красивая охрана не давала прохода; и хотя было очень популярно самоубиваться, прорываясь ближе к исходному концу, эта внутренняя тайна Центра хранилась замечательно и надежно, и никто не мог проникнуть внутрь, не завершив на подступах свой путь. Сейчас, смотря на мужественных солдат с автоматами Калашникова, стоящих у стен Центра, Миша Оно ощутил подлинную прелесть получения смертельной пули от них; и он любил их и хотел их дразнить и пытаться убить; наверное, этот момент прорыва к началу Центра и немедленного достойного умирания под расстрелом не пропускающих никого сволочей был самым лучшим из всех, которые только можно представить и осуществить, и Миша Оно поклялся, что он когда-нибудь сделает это и, может быть, будет там – где нет никого, кроме тайны и каких-то еще людей.
– Центр неуязвим, – сказал Иван Петрович, нажав на газ. – Это – необходимая тайна. Как вы считаете?
– Я не помню, – ответил Миша Оно, пытаясь что-нибудь придумать.
– Мне кажется, что наш великий лидер Артем Коваленко должен знать истинный смысл Центра.
– Наверное, – сказал Миша, зевнув.
Потом они ехали молча и в конце концов подъехали прямо к дому, в котором было множество квартир. Иван Петрович вышел из машины и достал из кармана бумажку.
– Чудно, – сказал он. – Вот – адрес, вот – телефон. Вперед, Миша, знаете, куда мы идем?
– Нет, – равнодушно сказал Оно.
– Мы идем с вами в одну религиозную секту. Они исповедуют религию, называемую муддизм. Они поклоняются великой Мудде. Вы слышали об этом?
– Да, – сказал Оно.
– Замечательно. Они вам расскажут обо всем. Это очень интересно.
Как только Миша и Иван Петрович вошли в подъезд, сзади раздался тяжелый стук. Иван Петрович оглянулся и недовольно сказал:
– Кто-то выпрыгнул из окна и разбился.
Миша, не оборачиваясь, подошел клифту и нажал на кнопку. Через некоторое время он уже громко стукнул в дверь квартиры, поскольку там не было звонка.
Дверь раскрылась, и в проеме появился маленький толстый человек, в красных трусах, мантии и женском лифчике, надетом на черную рубашку. Один ус этого человека завивался вверх, как у царя, второго уса не было. На лбу человека был нарисован крест, пятиконечная звезда и написано: «Тыр-пыр». Вид его был величественный и серьезный.
– Здравствуйте, – сказал человек, – меня зовут Семен Верия. Слава великой Мудде! Кто вы такой?
– Это мой друг Миша Оно, – суетливо сказал Иван Петрович. – Я говорил вам. Я хочу приобщить его к мудрости.
– Хорошо, – миролюбиво сказал Верия, широко распахивая дверь. – Заходи, юноша! Вы попали как раз к началу службы. Сперва я расскажу вам в двух словах о нас, потом мы устроим четыре таинства и закончим богослужение характерно.
– Как? – спросил Миша.
– Вы увидите это. Можно на «ты»?
– Можно, – сказал Миша.
– Ты еще молод, дорогой мой, а я уже просуществовал львиную часть положенного мне сейчас, – проговорил Верия, запирая дверь. – Берите тапочки и проходите, мы откроем тебе самые глубокие тайны муддизма.
Миша надел тапочки и пошел по коридору. Потом он задумчиво повернулся к толстому человеку и спросил:
– Но почему вы так хотите мне рассказать о тайнах муддизма? Ведь вы же совсем меня не знаете!
– Именно поэтому я хочу поведать тебе главную суть, – хитро улыбаясь, ответил Верия. – Муддизм – очень оригинальная религия, и поэтому я считаю твой вопрос первым из всего того, о чем ты можешь меня спросить: и как только мы расположимся, я начну свой бесподобный ответ.
Миша удовлетворился этой фразой и вошел в комнату. В комнате был полумрак, горел небольшой свет и окно было плотно зашторено. На стенах висели какие-то высушенные растения и цветные тряпки; кое-где были нарисованы фигуры людей (некоторые – с двумя головами), а также животные и рыбы; на почетном месте в какой-то нише был наклеен на стену огромный бумажный черный круг, а рядом с кругом кто-то изобразил омерзительную женскую рожу, накорябанную так бездарно, что даже ее гнусность, сразу бросающаяся в глаза, была, в общем, неубедительной. В креслах сидели двое мужчин и двое женщин. Один мужчина был голым, другой одет в шубу. Одна из женщин была наполовину лысой или бритой и голой ниже пояса. Зато верхняя часть ее тела была полностью покрыта золотой блестящей блузкой, к которой был пристегнут значок с написанным на нем неприличным словом. Другая женщина была одета во фрак, черные брюки и имела роскошные рыжие волосы. Все эти люди пили напиток красного цвета и курили трубки.
Семен Верия значительно указал Мише и Ивану Петровичу на пустые кресла и объявил присутствующим:
– А вот и наши гости, товарищи! Это – великолепный и грустный Миша Оно, а это – тот самый Иван Петрович Лебедев! Познакомьтесь с ними.
Тут же лысая женщина, голая ниже пояса, вскочила с кресла, словно солдат, увидевший генерала; вытянувшись, она совместила свои привлекательные ляжки и проговорила:
– Ольга Викторовна Шульман!
Потом она поклонилась, чуть не ударившись лбом о пол, и села обратно. Рыжая женщина, сидящая рядом, небрежно кивнула незнакомым ей людям, сказав:
– Меня зовут Антонина.
Голый мужчина улыбался и смотрел прямо в глаза Миши Оно.
Он смотрел, смотрел и смотрел, наконец, Миша спросил:
– Ну, и как вас зовут?
Но он продолжал смотреть и улыбаться.
– Ничего страшного, – ответил другой мужчина, в шубе. – Он не хочет говорить; наверное, он дал себе пятиминутный обет молчания.
– Почему пятиминутный? – спросил Миша.
– Не знаю, – удивился мужчина, – может быть, получасовой. Меня зовут Афанасий Чай. Мы все муддисты, а это – наш верховный жрец Верия. Сейчас он расскажет тебе самую главную суть нашей веры, потом мы примем тебя в лоно нашей церкви, потом… по-моему, будут четыре таинства, а потом – характерный конец.
– Какой? – спросил Миша.
– Ты увидишь. Семен Артемьевич, я думаю, можно начинать.
Верия улыбнулся, достал два стакана и дал Мише и Ивану Петровичу.
– Для чего это? – сказал Иван Петрович.
– Для алкогольного напитка. У нас сегодня служба с алкоголем.
– Прекрасно! – обрадовался Иван Петрович.
– Слава Мудде!!! – немедленно отозвался Верил, потом достал бутылку и налил напиток. После этого он сделал очень серьезное лицо и сказал: – Итак, сейчас я расскажу вам, дорогие товарищи, самую главную суть нашей самой гениальной религии – муддизма. Муддизм, или поклонение великой Мудде, возник недавно и вобрал в себя главные истины и смыслы всех предшествующих религий. Прежде чем изложить вам эзотерические принципы муддизма, я хочу напомнить вам – а особенно тебе, Миша, – наше положение здесь, в мире, при котором мы не умираем, а лишь переходим в иные личности. Поскольку нам всем это абсолютно точно известно – Центр ведь у нас постоянно перед глазами, красные звезды на наших висках, смерти происходят, рождения тоже, все нормально, бытие сохраняется (я думаю, все помнят закон сохранения бытия?), то, казалось бы, о какой религии можно говорить? В чем ее смысл? Как можно верить в то, что абсолютно точно не существует? Какая в этом цель, раз мы и так бессмертны? Да, так кажется на первый взгляд, и поэтому большинство участников нашей реальности ограничиваются гражданской лояльностью по отношению к Центру, наслаждаются убийствами и самоубийствами, и вообще всем,