Итак, появилось огромное число странных людей, которые любят змей. За красоту, за изящество, за плавность движений, за то, что те невероятно приятны на ощупь. Да в конце концов, просто любят, не задумываясь о причинах. Любовь – штука сложная, зачастую не поддающаяся рациональному объяснению. Увидели – и полюбили, часто на всю жизнь. Но если раньше змеелюбы знали и содержали лишь тех, кого можно было увидеть в природе, змей в их истинном, изначальном обличии и даже не могли себе представить, что может быть иначе, то сейчас террариумистика превратилась в настоящее искусство. Дело в том, что все змеи разные.
Мы говорили, что среди них есть наземные, древесные, пустынные и водные, теплолюбивые и более прохладные, питающиеся грызунами или исключительно лягушками – многообразие их велико. И выглядят они тоже по-разному – окрас зачастую определяется местами обитания или способом защиты от врагов. И всем требуются разные условия. Кому-то необходим огромный террариум с живыми растениями, кому-то достаточно крошечной емкости, имитирующей нору, кто-то должен прогреваться чуть не до 40 градусов, а кто-то, наоборот, охлаждаться до 10–12. И если хочется иметь в доме животных, не похожих друг на друга, а максимально разнообразных, то создать им зачастую противоположные условия в одном помещении бывает весьма затруднительно. Это требует огромных усилий и постоянного контроля, что в нашем все ускоряющемся мире порой невозможно. Мы попросту перестали иметь столько времени, чтобы непрерывно контролировать нестабильные системы. И выход нашелся: любители змей заручились помощью генетики. Теперь они не только ухаживают за своими животными, создавая им комфортные условия и занимаясь разведением, но и тщательно учатся, изучая наследственность, выявляя доминантные и рецессивные гены, выводя новые линии и окраски своих любимцев. Да, именно выводя, как выводят любые породы домашних животных.
И это оказалось настолько интересно, что сейчас чуть ли не большинство любителей змей увлекаются селекцией. Вот представьте, вы не можете в одной комнате держать животных, нуждающихся в разных условиях, это требует слишком много усилий, не позволяя сосредоточиться на самом главном – стабильном разведении. А если в комнате будет жить сотня совершенно одинаковых змей, нуждающихся в абсолютно идентичных условиях? Но ведь скучно, скажете вы – целая сотня, и все одинаковые! Зачем? И вот тут начинается новый подход, позволяющий сделать из сотни одинаковых сотню разных, но требующих одного и того же: одинаковых температур, одних и тех же смен сезонов, идентичных кормов – все это невероятно упрощает уход, предоставляя невероятное разнообразие питомцев.
Увидев это впервые много лет назад, лишь на нескольких, тогда еще самых начальных примерах, я был потрясен. Один и тот же вид, маисовый полоз, красно-коричневая в природе, не лишенная красоты и обаяния даже в своем исконном облике змея, вдруг предстала передо мной в десятке разных вариаций, выведенных страстным американским террариумистом Биллом Лавом. Он ухитрился вывести несколько цветовых морф этой змеи, отличающихся друг от друга настолько, насколько в природе отличаются лишь совершенно разные виды! Одни особи из его коллекции были красными, пересеченными черными контрастными полосками или кольцами, другие – снежно-белыми с тонким розовым узором, третьи – изысканно-серыми, четвертые – вишневыми. И все они являлись одним видом! И условия у них у всех одинаковые! Это казалось невероятным достижением, открывающим удивительный, новый путь. И это было только начало! Любознательный Билл, познав вкус настоящего искусства, никак не мог остановиться – за десяток лет он ухитрился создать больше полусотни всевозможных окрасов, выводя новые и смешивая уже имеющиеся, как художник – краски на палитре. Его змеи становились все ярче и разнообразнее, они все меньше походили на природных, приобретая стойкие черты закрепленных линий, постепенно превращаясь в то, что мы всегда называли породами. Получая его столь необычных и красивых змей, сначала сотни, а потом и тысячи, тысячи увлеченных людей стали выводить собственные новые вариации маисовых полозов.
Глядя на это, начали пользоваться генетикой и любители других змей – вскоре несколько видов, наиболее популярных в террариумах, постепенно превратились в настоящий калейдоскоп. Королевские и молочные змеи, узорчатые полозы, обыкновенные удавы, свиноносые ужи (всех и не перечислить) получили необычные наряды. Но главными стали королевские питоны. Наверное, ни с одной другой змеей не было проделано столь огромной работы, позволившей получить почти пять тысяч – вы только вдумайтесь! – всевозможных вариаций окраски, отличающихся от природной. Пять тысяч разных змей, являющихся, по сути, одной и той же! Пестрые, белые, желтые, оранжевые, черные, продольно- и поперечнополосатые, даже почти сиреневые. С бесконечными вариациями рисунков. Сейчас королевский питон стал самой популярной змеей. И не только из-за приобретенной красоты. Из-за целого ряда достоинств, делающих его таким привлекательным.
Королевский питон очень небольшой, чуть больше метра, но при этом толстый, как аппетитная колбаска, и его приятно держать в руках. Полозы при той же длине гораздо более субтильны и вдобавок суетливы. Питон же спокоен и флегматичен, как сытый персидский кот, и вовсе не возражает против того, чтобы полежать на ручках у хозяина. Королевский питон очень удобен в кормлении и уходе – в отличие от многих змей с быстрым обменом веществ, он ест два-три раза в месяц. И пачкает террариум примерно с той же частотой, а то и реже. Удобно ведь, правда? С таким питомцем можно и в отпуск спокойно уехать, главное поставить миску с водой побольше, а голодовка в пару-тройку недель питону не просто не страшна, а порой только на пользу идет. И теперь стали королевские питоны вместе с маисовыми полозами и некоторыми другими змеями, раскрашенными домашними увлеченными генетиками в самые разные цвета, домашними любимцами не только увлеченных любителей змей, но даже совершенно далеких от животных людей, желающих завести красивого, но не слишком обременительного питомца, не требующего ежедневных многочасовых прогулок, постоянного контроля чистоты туалета и принесения в жертву мебели.
И вдруг оказалось, что люди, заведя себе просто необычного и красивого питомца, настолько проникаются его очарованием, что очень быстро приобретают второго, третьего и даже не замечают, как увлекаются змеями, сами того не желая. Они начинают видеть мир совсем с другой стороны, открывают для себя огромные радости и новые интересы, приобретают прекрасных друзей и входят в поначалу странное, а потом самое увлекательное общество. Змеи, почти случайно войдя в их жизнь, нередко кардинально ее меняют, давая колоссальный стимул к творчеству – решив в какой-то момент попробовать свои силы в разведении питомцев, люди вдруг встречаются с такой радостью от появления малышей, что постепенно становятся и художниками, учатся и экспериментируют, добавляя все новые краски к бесконечной палитре цветовых вариаций своих любимцев. И, что немаловажно, в какой-то момент осознают их уязвимость в природе и необходимость охраны и настоящих, исконных видов, заводя их и включаясь в общее дело сохранения генофонда. Так что увлечение змеями в последние годы стало не только хобби, но и стимулом к обучению, развитию и сохранению мелких животных, на которых человечество обращает гораздо меньше внимания, чем на больших и эффектных – тигров или панд, – но которые на самом деле ничуть не менее важны и без которых наша планета постепенно обеднеет, превращаясь в безжизненное пустое пространство.
8Проблемы охраны и зачем их вообще охранять
Кажется, даже странно говорить о необходимости охраны змей. Я прекрасно знаю, что абсолютное большинство людей просто пожмут плечами и скажут, что, по их мнению, всех змей нужно уничтожить, да и все. И проблем меньше будет. И в какой-то мере их можно понять. Они привыкли бояться и не хотят думать, хотя ни за что не признаются в этом даже сами себе. Им проще яростно спорить, обвиняя в глупости этих странных людей, осознавших целостность мира и невозможность разделения всех исключительно на полезных или вредных. Полезных или вредных для кого? Разумеется, для человека, как венца творения! Мы всегда оцениваем окружающий мир только с этой точки зрения. Но совершенно неспособны взглянуть с другой позиции – а почему важнее всего именно наше удобство? Ведет ли наша сегодняшняя выгода к пользе в отдаленном будущем? И можем ли мы претендовать на право полного переустройства мира по шаблону вредный – полезный, выгодный – убыточный, нравится лично нам или нет? Разумеется, всем нам хочется, чтобы мир был комфортен и безопасен, чтобы в нем было легко и приятно отдыхать и развлекаться, и большинство из нас хотят видеть его похожим на турецкий курорт с чистым морем, белым пляжем, вкусной и обильной едой, наполненным всяческими гаджетами, призванными занимать нашу праздность. И чтобы там не было никаких мух и комаров, никаких мышей и ящериц, забирающихся в уютные номера-квартиры, никаких ядовитых или просто страшных тварей, несущих хоть мало-мальскую угрозу.
Мир, похожий на рай, где страхи и огорчения сведены к минимуму, а радости поджидают на каждом шагу. И человечество стремится переделать планету под такой идеал, утверждая, что каждый должен жить там, где ему и положено: люди – в райских городах, безопасных и полных неги, а также там, где им, людям, приятно отдыхать, короче, там, где им нравится, а животные – в своих лесах, где и родились. Но мы напрочь забываем о том, что для того, чтобы нам жилось сытно, вырубаются миллионы и миллионы гектаров лесов – на их места встанут плантации кофе, будет расти сахарный тростник, масличные пальмы, соя, овощи, фрукты. А иногда ничего не будет расти – лес вырубят просто из-за потребности в древесине.
Для того, чтобы нам жилось комфортно, роются бесконечные и гигантские шахты, скважины, качается чистая вода, строятся тысячи заводов и сжигается кислород. А те, кто жил когда-то на местах исполинских плантаций, покрывающих планету, в местах, отравленных отходами производств или просто занятых городами, поселками, садоводствами, отелями и пляжами, незаметно исчезают. Даже не уходят потихоньку туда, где леса еще сохранились – там уже все занято теми, кто всегда в них жил, туда их просто не пустят. Просто понемногу исчезают, сгорев в огне, погибнув от голода, не найдя нового убежища. Мы спокойно жертвуем миллиардами жизней для нашего удобства, даже не задумываясь об этом. Задумываться об этом нельзя, мы все должны быть уверены в своей безграничной доброте – ведь мы же спасли бедного бездомного котенка! Задумываются об этом только те, кто хоть немного понимает, как все устроено на нашей планете. А устроено довольно сурово.