— Думаю, она говорит, что это не очень хорошее место, — сказала Рейна.
Дядя усмехнулся.
— Ладно, Тржегул. Или Быгул, кем бы ты ни была. Где мы должны прорваться?
Кошка просто продолжала шипеть и выть на стену.
— Очевидно, кошки есть кошки, — сказала Рейна. — Магические они или нет, но они не подчиняются приказам людей.
Кошка дважды прошлась от двери до угла, потом остановилась на одном месте, понюхала его, а потом посмотрела на дядю, как бы говоря: «ну, давай же».
— Хорошо, — сказал дядя Пит. Затем он закричал: — Отойдите! Мы уже идем!
Он прорубил в стене дыру. Когда подошел, чтобы заглянуть внутрь, Мэтт жестом велел ему отойти и просунул щит внутрь, его голова последовала за ним. Он увидел мать и двоих детей, возможно, шести и двух лет, съежившихся на другой стороне пылающей кровати. Младший ребенок — мальчик — выразительно указал на другой конец комнаты. Мэтт разглядел, что на комоде что-то горит.
— Понял, — сказал он. — Мы будем осторожны. Мы войдем, как только сможем.
Дядя продолжал рубить дыру, а Мэтт помогал ему с Мьелльниром. Когда она стала достаточно большой, Мэтт прошел первым. Он начал ходить вокруг кровати, но потом понял, что есть очень веская причина, по которой вся семья собралась здесь. Опрокинутая корзина с бельем загорелась и преградила им путь к спасению.
— Птица! — сказал маленький мальчик. — Птица! — Он указал на нее, ткнув пальцем.
— Не беспокойся о ней, — быстро сказала его мать. — Он беспокоится о своем питомце, но просто… просто забери нас отсюда. Быстро. Пожалуйста.
Рейна засунула бутылки с водой в карман и использовала их, чтобы потушить огонь в прачечной, пока Мэтт сбивал его своим щитом. Как только пламя угасло, мать торопливо провела своих детей мимо. Дядя вернулся через дыру, чтобы посмотреть на огонь с той стороны, когда семья вошла внутрь. Мэтт и Рейна охраняли ее из спальни.
Когда семья почти прошла, маленький мальчик бросился обратно в комнату, а его мать испустила крик. Ребенок вскочил и ткнул пухлым пальцем в сторону комода.
— Птица! — сказал он. — Птица!
Мэтт оглянулся. Все, что он увидел, это комод, на котором что-то горело, что-то большое, может быть, три фута высотой, доходящее почти до пылающего потолка. Он уже собирался отвернуться, когда заметил что-то в пламени.
Глаз? Нет… два глаза, потом клюв, а потом, пока он смотрел, птица обрела форму. Гигантская пылающая птица.
— Это что… феникс? — спросила Рейна. — А они есть в скандинавских мифах?
Нет. Единственный вид огненных птиц…
Мэтт судорожно сглотнул. Он вспомнил, как был в Хель, когда на них налетела птица.
— Цыпленок, — сказал Болдуин, и Фин рассмеялся, но это было именно так. Гигантский сажево-красный петух. Один из трех, которые возвестят о приходе Рагнарёка. Это было то, что могло бы насторожить мертвых. Второй, Фьялар, должен был насторожить великанов в их владениях, и Мэтт предположил, что это уже произошло. Тогда насторожится третий…
Горящий петух запрокинул голову и издал такой громкий крик, что они оба отшатнулись, прижав руки к ушам.
— Гуллинкамби, — прошептал Мэтт.
Кошка проскочила в дыру и побежала к комоду, шипя так, что шерсть у нее встала дыбом.
— Китти! — закричал маленький мальчик, пробегая за ней.
— Нет! — закричала его мать.
Мэтт нырнул за ребенком, но малыш пронесся мимо. Гуллинкамби поднялся: взметнулись крылья, из каждого пылающего перышка вырвалось пламя, со свистом вспыхнули стены.
Мэтт бросил молот и щит и побежал к мальчику. Он подхватил его на руки, когда мать ребенка закричала позади них. Мэтт повернулся к дыре в стене, но она была охвачена пламенем. Огонь был повсюду, он охватил стены и потолок, по полу бежали линии огня.
— Мэтт! — завопил дядя.
— Работаю над этим! — крикнул в ответ Мэтт. Он передал мальчика Рейне. Затем схватил щит и молот. Пламя било вовнутрь, жар был невыносимым, и мальчик выл, заглушая дядю Мэтта и Рейну.
Стена пламени преградила путь обратно к дыре. Единственный другой выход…
Мэтт увидел дверь как раз в тот момент, когда кошка подбежала к ней, уворачиваясь от огня.
— Не в ту сторону! — закричала Рейна. Была причина, по которой они не смогли войти через эту дверь. Это был сплошной прямоугольник пламени.
Кошка завыла. Мэтт перевел взгляд с огненной стены на пылающую дверь. Затем он бросил Мьелльнир. Бросил его так сильно, как только мог. Молот врезался в дверь, сорвав ее с петель.
— Работает, — одними губами произнесла Рейна. Прижав ребенка к груди, она побежала к двери. Мэтт дернул ее назад, когда пламя поглотило отверстие, дверной косяк все еще горел, пламя, питаемое магией, теперь горело жарко и быстро, пожирая все на своем пути.
Он посмотрел на Гуллинкамби.
Ты что, должен предупредить меня, что Рагнарёк грядет? Или не дать мне зайти так далеко?
Петух только устроился поудобнее, его темные глаза были устремлены на Мэтта, и эти глаза говорили ему, что зверь был нейтрален в этом вопросе. Это был всего лишь посланец, и если он поджег комнату, а Мэтт не смог этого пережить, что ж, тогда он вряд ли был готов сражаться со Змеем Мидгарда, не так ли?
Мэтт посмотрел на Рейну. Ее глаза были закрыты, губы шевелились, пытаясь произнести заклинание, но что бы она ни делала, это не работало.
Он подумал об огненном Йотунне. Снег. Дождь тоже будет работать, но и то и другое требовало неба, чтобы падать оттуда. Он посмотрел на горящий потолок. Нет. Как только он собрался посмотреть вниз, кусок упал, направляясь прямо к Рейне. Он оттащил ее в сторону, и она широко распахнула глаза, когда осколок попал ей в плечо. Мальчик взвизгнул, когда ее рубашка загорелась. Рейна быстро опустила ребенка на землю. Мэтт потушил огонь, ударив ее достаточно сильно, чтобы она споткнулась, но когда он попытался удержать ее, она вместо этого схватила его. Еще один кусок пылающего потолка приземлился рядом с ними.
— Мэтт! — опять прокричал его дядя.
— Все еще работаю над этим!
Мэтт резко повернулся к двери, его охватило отчаяние, и когда это произошло, он бросил Мьелльнир, будто рефлекторно набросившись на него. Молот пролетел сквозь пылающую дверь и вернулся в его руку, раскаленный докрасна, заставив парня зашипеть сквозь зубы.
Но это не поможет. Он не может выбить огонь. Мне необходимо…
Ответ пришел в мгновение ока, и он снова взмахнул молотом, на этот раз в другую руку, подтягивая ремень щита к своей руке. Освободив правую руку, он сжал ее в кулак. Затем он бросил второй раз молот. Тот самый, невидимый. Он ударил в пламя, и огонь отступил. Это продолжалось всего несколько секунд, прежде чем пламя снова поглотило дверной проем.
— Ладно, — сказал Мэтт. — У тебя есть пятиминутное окно. Ты можешь это сделать?
— Да.
Снова обняв мальчика, Рейна подошла как можно ближе к двери. Мэтт бросил молот, и она побежала, как только он протянул руку и попытался крикнуть ей, чтобы она держалась, чтобы убедиться, что это сработает, но она уже мчалась сквозь пламя. Удар молота ударил в дверь. Огонь отпрянул назад. Рейна и мальчик пробежали мимо.
Мэтт снова приготовил молот. Он наклонился, приготовился бежать, потом бросил его и побежал дальше…
Но ничего не произошло.
Не получилось.
— Мэтт! — Теперь это была Рейна.
Он попробовал еще раз. Ничего. Он уже собирался сделать третий выстрел, когда огромный кусок потолка упал. Он отпрянул в сторону, но только для того, чтобы шагнуть в огонь, поскользнуться и едва избежать еще одного падающего куска потолка.
Он снова переложил Мьелльнир в правую руку. Затем поднял щит, присел на корточки и побежал, подняв щит, чтобы заслонить лицо. Но это было все, что он заблокировал, пламя поглотило все остальное, когда он рванулся через дверь. Он почувствовал невероятный жар. Вдохнул пламя, выдохнул и подумал: «я мертв». Но он продолжал идти, пробежал в соседнюю комнату и упал на пол. Он быстро перекатился. Что-то окутало его, и все четыре конечности вытянулись, чтобы защититься от этого, но он понял, что это было одеяло, упавшее на него, а дядя погасил огонь, говоря:
— Лежи спокойно, Мэтт. Просто лежи спокойно.
Мэтт действительно замер. Примерно на три секунды. Достаточно долго, чтобы убедиться, что он больше не человек-факел. Затем он откинул одеяло и встал на ноги.
— Ты слышал Гуллинкамби? — сказал он.
Дядя Пит кивнул.
— Тогда нам нужно поскорее увести отсюда этих людей, потому что у меня есть место, где я должен быть.
Убедившись, что спасенные семьи в безопасности, они вернулись в дом дяди, где вымылись, и Алан принес им что-то поесть. Никто особо не разговаривал. Мэтт рассказал Оуэну о Гуллинкамби, но тот только кивнул, словно услышал петуха или уже знал, что последует дальше. С Оуэном это было одинаково возможно.
После того как они поели, дядя Пит объявил:
— Я хотел бы поговорить с моим племянником, — что, как знала даже Рейна, означало «наедине».
Они вошли в кабинет. Дядя Пит закрыл дверь.
— Мне очень жаль, — сказал он.
— За что?
Дядя коротко рассмеялся.
— За все. Мне жаль, что я не был частью твоей жизни, и мне жаль, что когда мы, наконец, встретились, это было при самых худших обстоятельствах. Но более того, прямо сейчас мне жаль, что тебе придется пройти через это.
Мэтт кивнул. На самом деле ему нечего было сказать. Никто не отменял того, что было сделано. Рагнарек уже не остановить.
— С тех пор как я получил сообщение от твоего отца, я искал лазейку. — Дядя указал на заваленный бумагами стол. — Я пытался выяснить, может ли кто-то другой занять твое место. А именно я. Но каждая ссылка, которую я нашел на пророчество, говорила «нет». Я думал, что смогу попробовать, но есть одна, — он поднял старую книгу и открыл ее на помеченной странице, — которая говорит, что никто, кроме чемпионов, не может ступить на поле боя. Если они попытаются, это будет неприятностью для их стороны.