она доберется до второй кабины. Первая на десять минут раньше, вторая — на десять минут позже: легко исполнимо. Если она начала не с той будки, значит не повезло. Ей придется являться на следующую встречу, прибегать к той же уловке, непременно снова ехать быстро, рискуя попасть в аварию…
С чего начать? Ей надо выбрать две будки. Какие именно?
Садясь в машину, она все еще не приняла решение.
Вперед, в Бастидьер. В двадцати километрах от ее дома.
Она прибыла на место без двадцати двенадцать, слишком рано. Если «почтальон» находится где-то поблизости, чтобы наблюдать и забрать записку, когда Матильда с ней ознакомится, это осложнит ситуацию. Поэтому она сделала круг по деревне, отъехала от нее и возвратилась к будке. На часах было без десяти двенадцать. С бешено колотящимся сердцем она вышла, готовая снова сесть в машину и на всех парах мчаться к… Она сняла трубку, сунула руку за аппарат и… записка была там! Повезло с первого раза! Это знак судьбы! Спасибо, Анри! (Она его расцелует.) Матильда сунула записку в карман, возвратилась в автомобиль, развернула бумажку, глядя прямо перед собой, сделала вид, что запоминает, хотя на самом деле вслепую записывала данные к себе в блокнот достаточно крупным почерком, чтобы потом суметь прочесть. Наконец снова взяла записку и сделала вид, что прекрасно закрепила все в памяти. Выходя из машины, она чувствовала себя бодрой, — еще немного, и она блаженно разулыбалась бы. Она вошла в будку, сняла трубку, якобы стала набирать номер и ждала ответа, а сама в это время засунула разорванную записку за аппарат, после чего повесила трубку и села в машину.
Обычно в этот день ей следовало позвонить в отдел снабжения, но она предпочла воспользоваться тем, что было у нее под рукой, чем куда-то бежать: они всегда доставляют все очень далеко от ее дома, в самые невозможные места.
Вернувшись к себе, она поискала, что у нее есть. Ишь ты, «дезерт игл», похоже, давненько не был в употреблении, а ведь это прекрасный инструмент и хорошо делает свою работу.
На кухонном столе она увидела свой блокнот, куда крупными корявыми буквами записала: «Беатриса Лавернь, Париж XV, улица Креста, 18».
Не каждый день мелёнской бригаде выпадало заниматься таким убийством. Здесь друг друга убивали, как в любом другом месте, но преступность базировалась в зонах, отчетливо ограниченных скоплениями домов, которые можно было опознать по уровню безработицы, превышающему средний по стране, и по плотности иммигрантского населения, что позволяло другим кварталам не ощущать себя захваченными. Короче говоря, это был самый обыкновенный уголок Франции. А потому здесь случались сведения счетов между соперничающими бандами, стычки между торговцами наркотой, но чтобы тридцатилетняя девушка была ликвидирована посреди улицы из сорок четвертого «магнума» — с таким полиции приходилось сталкиваться нечасто.
На столе были разложены все имеющиеся данные.
Комиссар, крупный мужчина предпенсионного возраста, рассматривал фотографии жертвы. Одну за другой — антропометрические снимки, сделанные перед ее первой посадкой. Хорошенькая, худенькая, видно, что с характером. А вот другие: по всему видать, что она не исправилась, похоже, тут замешана наркота. И наконец, ее тело на тротуаре, очень плохие фотографии. Разумеется, была сделана попытка защитить место преступления брезентовыми тентами, но лило так, что пока полиция прибыла на место, пока приступила… Тут еще ветер внес свою лепту, брезент сорвало, криминалистам пришлось работать на скорую руку. Если дело дойдет до суда, управление может заартачиться, но пока об этом нет речи.
В настоящий момент старого комиссара интересовало оружие. Явно крупнокалиберное, тяжелое, из редких.
Документы девушки оказались у нее в сумке, мальчонку обнаружили перед телевизором, и он был удивлен появлением фликов в форме. Его взяла на себя молодая женщина из бригады; она увела его, все ему рассказала, и он расплакался. Его передали в социальную службу, ему придется вернуться в учреждение, которое он только что покинул… Что такого натворила эта Констанция, чтобы ее пристрелили вот так, прямо посреди улицы? А если это сигнал, то кому? Она была зарегистрирована в агентстве по найму на временную работу, возглавляемом некой мадам Филиппон, которая залилась слезами. Она утверждала, что девушка исправилась, что завязала не только с наркотиками, но и с нездоровыми связями, и все, чего она хотела, — это вернуть своего малыша. Вот ведь история…
Но что-то в этом деле не клеилось.
Тогда комиссар отложил документы в сторонку и приказал своей бригаде продолжать расследование и опросить все подразделения на предмет способа и орудия убийства: крупный калибр, прямо в сердце, — может, кому-то это что-нибудь напомнит? Как знать…
11 сентября 1985 года
Матильда всегда носит свои инструменты с собой, даже при слежке. Что в случае с этой Констанцией очень пригодилось: обнаруживаешь объект и сразу делаешь свою работу. Не всегда это так уж просто. Бывает, цель надо преследовать долгие дни, Матильде это не слишком нравилось. С возрастом она стала нетерпеливой, все должно идти как по маслу. На тот случай, когда рекогносцировка требует времени, более десяти дней, существует протокол для информирования отдела кадров. Это сложновато, и Матильда не уверена, что помнит, как это делается. Не то чтобы ей изменяет память, просто с ней давно не случалось ничего подобного. Авеню Фоша, ровно неделя, от воскресенья до воскресенья. Эта Констанция Как-то Там, кратчайший срок — ясно, что Анри на седьмом небе от счастья. С Лавернь она тоже не собирается медлить.
Красотке года двадцать четыре. У папаши водятся денежки. Эта ее раскованная походка, манера делать шопинг… У нее в сумочке есть деньги и золотая банковская карта, которой она тычет направо и налево… И живет она в очень милом квартале…
Матильда целых три дня ходила за ней по пятам, выслеживала, поджидала. Занятия в университете еще не начались, так что девчонка этим пользовалась. Бассейн, шопинг, бег трусцой… Что-то мне кажется, она не особенно старательно пишет свой курсовик.
Постоянная слежка, долгие часы ожидания, когда надо все фиксировать, все анализировать, все проверять, выматывают Матильду. Каждый день эта девица носится по Булонскому лесу. Она оставляет свой «остин купер» на парковке, разогревается, очень внимательно следя за тем, чтобы все видели, какая у нее великолепная задница; затем приступает к пробежке, которая продлится добрых два часа. Матильда не может проследить ее маршрут в поисках подходящего места, придется взяться за это по-другому.
Жизнь Лавернь представляется ей совершенно неинтересной. Матильда не знает, кто настолько осерчал на нее, что даже заказал ее смерть, но она этого человека понимает: девица невыносима, даже вредна. Так что я ее укокошу.
Только вот к концу второго дня Матильда все еще не нашла решения, позиции, которая позволила бы ей упредить свою жертву, выгодное место, где встать. Все вполне привычно, разве что руководство не просто так назначает первый срок через десять дней… Однако наутро третьего дня события принимают для Матильды хороший оборот. Она спешила поскорей разделаться с этим заданием, чтобы получить следующее, поинтереснее. Следуя за автомобилем девицы по парижским улицам — действие происходило в Пятнадцатом округе, — она размышляла о понятии «интересное дело». Неожиданно «остин» свернул на наклонный пандус парковки торгового центра. Встревоженная Матильда двинулась за ним до второго уровня и затормозила, увидев, как далеко впереди девица паркуется метрах в десяти от выхода для пешеходов, к лестницам и лифтам. Матильда тотчас же осознала, что ей представился великолепный случай. Еще нет десяти, парковка почти пуста. Через несколько мгновений, поставив машину, девица выйдет и по проходу между автомобилями направится к дверям. Тут-то Матильда ее и примет. Она припарковалась в противоположном углу — никто не попросил ее проехать немного вперед или подвинуться. Едва увидев девицу, она тронется с места, выедет ей навстречу и окажется рядом с ней еще до того, как та дойдет до выхода. Матильда уже схватила свой «дезерт игл», зажала его между ляжками, опустила окно с пассажирской стороны, через которое будет стрелять, и наклонилась, чтобы открыть бардачок и достать оттуда глушитель.
С этого момента события станут разворачиваться для Матильды стремительно и примут очень дурной оборот. Потому что она недостаточно хорошо рассчитала время, которое потребуется девице Лавернь, чтобы выйти из машины и оказаться у двери. А Матильде еще необходимо надеть очки, накрутить глушитель, убрать в багажник то, что не должно оставаться на виду в салоне, и так далее. Тем временем девица Лавернь взяла сумку, хлопнула дверцей и, прежде чем Матильда успела взять глушитель, уже уверенно шагала по центральному проходу.
Матильда, вдавив в пол педаль газа, на первой скорости срывается с места, двигатель ревет, девица Лавернь смотрит на слишком быстро приближающуюся машину и, не спуская с нее глаз, отскакивает в сторону.
Оказавшись рядом, Матильда резко тормозит, так и не успев привинтить глушитель.
Девица, оцепеневшая при виде этой женщины, которая выпростала руку из пассажирской двери и целится в нее из внушительного пистолета, который кажется ей огромным, как скалка, не успевает больше ни о чем подумать, потому что получает пулю в низ живота и падает на цементный пол между двумя автомобилями. Жуткий грохот выстрела отражается от бетонных колонн, очень низкий потолок ускоряет распространение шума, и кажется, будто парковку приподняло землетрясением.
Такое попадание, в область гениталий, крайне болезненно, кишки вываливаются наружу, на спасение никакой надежды, но это не убивает. Так что Матильда открывает дверцу, срывается с места и с пистолетом в руке обходит машину, чтобы закончить работу вторым выстрелом — в горло, — и грохот присоединяется к эху первого выстрела, еще не стихшему.