– Но, Алин, у нас не получилось выяснить правду. Мы испробовали все, но не получили результата. Я искала ее аккаунты в интернете, но если они у нее и были, то не под своим именем. Мы вряд ли теперь об этом узнаем. Если захочет, то свяжется с нами сама.
Мне не хотелось ничего, но сегодня в актовом зале проходил конкурс ораторского мастерства. Первокурсники в нем не участвовали, но нас обязали прийти послушать и поучиться. Специализированный лицей готовил из своих выпускников отличных специалистов во всех гуманитарных областях, кроме всего прочего, нас учили говорить и убеждать собеседников в своей правоте. В другое время мне даже интересно было бы послушать выступления лицеистов, но сегодня я сидела безо всякого желания. Участники рассказывали о том, кем хотели бы стать в будущем и как планируют осуществить свою мечту, а я думала лишь о том, что сегодня вечером придется переступить через себя и нанести визит Владу.
Я удивилась, когда на сцену вышла Вероника. Я с подачи Маши считала девушку Влада ограниченной, помешанной на шмотках красоткой, но к яркой внешности она оказалась еще и умна. Опасное сочетание. Если есть в мире харизматичность, то Вероника – ее живое воплощение. Она завоевала зал за полминуты. Ее негромкий бархатный голос покорял, словам хотелось верить, а прелести профессии главы пресс-службы Президента Российской Федерации она расписала так хорошо и с таким знанием дела, что я внезапно поняла, что тоже хочу там работать.
К концу ее выступления я не сомневалась в том, что она добьется желаемого. Эта девушка, похоже, всегда добивалась того, чего хотела. На ее фоне я чувствовала себя неуверенной и косноязычной. Хорошо, что нам не пришлось выступать. Мне не хотелось бы опозориться перед пассией Влада.
Я собиралась немного отдохнуть после двух пар физической нагрузки, утомительной беготни по этажам в поисках Машиного номера телефона и полутора часов конкурса ораторского мастерства, но сон не шел. Руки дрожали, а сердце колотилось не только в положенном месте, но и в животе. Отвратительное состояние нервного возбуждения, во время которого начинает болеть голова, тошнит и не получается взять себя в руки.
Глава 14Сбежать на волю!
Спустя несколько дней Маша так и не объявилась. Я пыталась поговорить с Владом, Ксюха доставала Яна, но ответов мы не получили ни от того, ни от другого. Влад отшучивался, Ян сделал вид, что вообще не понимает, о чем идет речь, и мы сдались. Просто не понимали, что еще можно сделать.
В пятницу с самого утра меня вызвал к себе директор. Я обрадовалась, так как к вечеру четверга начала переживать, что мамина просьба отпустить меня домой на выходные останется без внимания. Когда мы подавали необходимые для поступления документы, нас предупреждали – в первые полгода лицеисты не имеют права покидать территорию учебного заведения. На выходных часто проходят дополнительные занятия, факультативы или общественные мероприятия, присутствие на которых обязательно. Маму подобное положение дел не обрадовало, да и меня тоже, но хорошее образование казалось важнее, чем еженедельные поездки домой. Да и добираться до города не очень удобно. Лицей располагался в стороне от проезжей части и остановок маршруток. Прежде чем выйти на трассу, где останавливались автобусы, необходимо было пройти около двух километров пешком по пустынной проселочной дороге. В связи с режимом чрезвычайной ситуации, объявленным в лицее после смерти Кирилла Дмитриевича, я боялась, что меня не выпустят вообще.
Несмотря на то что последние несколько дней Елена Владленовна не отходила от подполковника МЧС ни на шаг, строгий запрет на прогулки за территорией лицея все еще действовал, нервируя и лицеистов, и преподавателей. Помощница директора, занятая важным делом, даже перестала за нами следить. Вилась вокруг проверяющего, словно кошка или скорее змеюка, ползущая за жертвой. Улыбалась, хватала под локоток, демонстрировала красоты запущенного сада и готовилась при любом удобном случае сожрать. Но пока безрезультатно. Сергей Васильевич был непоколебим. Хорошо, что минувшие два дня шел дождь, и мы все равно сидели по комнатам. Нам повезло – в общежитии везде имелся бесплатный вай-фай, а то можно было бы умереть со скуки.
– Разрешите? – Я тихонько постучалась в кабинет директора и приоткрыла дверь.
– Да, заходи, Алина, – кивнул Анатолий Григорьевич.
Он сидел за письменным столом у окна. Рядом на стуле расположился Влад. Молодой человек был чем-то недоволен. Он кинул на меня ненавидящий взгляд и отвернулся, перебирая на отцовском столе бумаги. Движения резкие, нервные. Я поймала себя на мысли, что не удивлюсь, если Влад запустит чем-нибудь в меня или в стену.
– Вы звали? – уточнила я, переминаясь с ноги на ногу в центре кабинета. Стул рядом со столом директора занял Влад, а на диван я садиться не решилась.
– Твои родители просили, чтобы на эти выходные ты приехала домой.
– Да, – кивнула я. – У бабушки день рождения, а она в больнице…
– Стоп-стоп! – Директор замахал руками. – Мне не важно зачем.
Он сморщился, показывая, что его не волнуют чужие семейные проблемы, и мне стало не по себе. Этот человек пугал и отталкивал. Своей внешностью, тяжелым взглядом, манерой поведения и пренебрежительным тоном. Сейчас, находясь с ним в одной комнате, я чувствовала себя неуютно. Руки дрожали, а сердце начало колотиться по непонятной причине.
– Так мне можно домой? – сглотнув, спросила я и разозлилась, потому что голос прозвучал тонко и противно. В нем невольно проскользнули просящие, жалостливые нотки.
– Все сложно… – Директор задумчиво побарабанил пальцами по столу и бросил на меня неприязненный взгляд. – На выходные я тебя отпустить не могу, на этой неделе у вас запланировано несколько важных мероприятий. Например, лекция профессора культурологии и истории Радникова Петра Ефимовича. Он человек занятой и, к сожалению, может приезжать к нам лишь по субботам. Пропускать я вам не советую. Второй проблемой является то, что мы не имеем права выпустить вас за ворота без сопровождения. Могу предложить такой вариант. Я отпускаю вас на сегодняшний день. Ваши основные пары заканчиваются в двенадцать, те занятия, которые будут после обеда, вы можете отработать на следующей неделе. Если кто-нибудь из родителей сможет приехать и забрать вас в двенадцать и привезти обратно до отбоя, я вас отпущу.
– Но это нереально! – бледнея, отозвалась я. – И мама и папа не успеют так быстро отпроситься с работы.
– Это хуже… – Анатолий Григорьевич задумчиво потер подбородок и пристально уставился на меня, словно пытаясь запомнить каждую черточку моего лица. Светлые, почти прозрачные глаза смотрели настороженно и недобро.
Я попыталась отвернуться, но не смогла. Внезапно начала кружиться голова и подкашиваться ноги. Никто в жизни еще не внушал мне физический страх. Я и предположить не могла, что такое бывает.
– Но у меня есть для вас еще одно решение. – Анатолий Григорьевич наконец перестал буравить меня взглядом и посмотрел сына. Я вздохнула с облегчением. Головокружение постепенно проходило. – Вас может отвезти и привезти Влад. Ему уже есть восемнадцать, и я не думаю, что на машине вас подстерегает опасность. Ни одна змея, какой бы огромной она ни была, не сможет прокусить металлический кузов автомобиля. Вас устроит такой вариант?
– Нет! – воскликнули мы в один голос.
– Либо так, либо никак, – не дал возразить директор.
– А меня ты спросить не хочешь? – злобно прищурился Влад и в бешенстве сжал кулаки, смяв одну из прихваченных на столе бумажек.
– Я надеюсь на твою сознательность, – жестко заметил Анатолий Григорьевич. – Ты прекрасно знаешь, обычно мы не отпускаем новичков первые полгода без особой необходимости. Мне станет спокойнее, если Алина этот день проведет под твоим надзором.
«Чтобы не сбежала», – мрачно подумала я. Возвращаться сюда не хотелось, но теперь придется в любом случае. Идея провести весь день с Владом казалась мне кошмарной. Да и ему, судя по мрачному выражению лица, тоже. Хотя он-то что переживает? Потому что его оторвали от любимой Вероники?
– Можно идти? – проблеяла я, чувствуя, что не могу дальше находиться в кабинете. Головокружение не просто возобновилось, оно усилилось, и меня начало мутить. Стены в комнате шатались, а перед глазами поплыли темные пятна. Не хотелось бы грохнуться в обморок прямо в кабинете директора.
Дождавшись безразличного кивка Анатолия Григорьевича, я выскользнула в коридор и прислонилась спиной к стене, пытаясь прийти в себя. Мне быстро стало лучше. О плохом самочувствии напоминали лишь легкое головокружение, слабость и подкашивающиеся ноги.
Я попыталась сделать несколько шагов, но меня слишком сильно мотало, поэтому пришлось снова привалиться к стене. Я не представляла, как доползти до комнаты, не могла понять, с чем связано недомогание, и не знала, насколько быстро приду в себя.
Приложив к голове прохладную ладонь, я на секунду прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула. Открыла, только когда поняла: стало чуть легче. Запястье затекло. Я перевела взгляд на браслет и почувствовала, что он слишком сильно стягивает руку. Я зашипела, ощутив неприятное покалывание в кончиках пальцев, и поправила змейку, возвращая ее на место. Блестевшая еще с утра бронза потускнела, а покрытый изящными чешуйками хвост стал темным.
Хлопнула дверь, и появившийся в коридоре Влад за какую-то долю секунды оказался рядом со мной. Только справа мелькнула смазанная тень, и вот уже он стоит буквально в шаге от меня.
Я медленно подняла глаза и поймала встревоженный взгляд.
– Алин, ты плохо себя чувствуешь? – обеспокоенно поинтересовался Влад, приобнимая меня за талию и поддерживая под локоть. – Голова кружится? Да? Пойдем, провожу до подоконника. Тебе просто нужно чуть-чуть посидеть, а потом выпить крепкого черного чая с сахаром, поняла?
– Что со мной? – выдохнула я, присаживаясь с помощью Влада на подоконник. Все еще обнимая меня за плечи, он устроился рядом и успокаивающе погладил меня по волосам.