— Я так и думал. Она должна была позвонить.
Доктор Эндрюс вдруг понял смысл его недавних слов.
— Та тоже была блондинка, не так ли?
Таггерт кивнул.
— И ей было около двадцати четырех лет, — добавил он и сказал, обращаясь к Джардайну: — Ладно, я, наверно, пойду и доложу шефу о наших достижениях.
— Весьма скромных, — заметил Джардайн.
Таггерт бросил на него уничтожающий взгляд.
— Спасибо, что напомнили об этом.
Суперинтендент Маквити просматривал рапорт, который ему принес Джардайн. Читать было почти нечего. Быстро пробежав несколько строк, он поднял глаза от стола.
— Итак, узнать что-либо большее маловероятно, пока не будет готово заключение из лаборатории по анализам почвы?
— Похоже, что так, сэр, — согласился Таггерт. — Конечно, мы расширим зону поисков. Неподалеку могли быть также захоронены другие тела. Это более чем вероятно.
— А эти повреждения челюстных костей? Может быть, это дает нам какие-то зацепки? — вступил в разговор Джардайн. — В конце концов, любопытно, что убийца сделал это, да к тому же вырвал все зубы. Как будто разбирался в судебной стоматологии.
Таггерт предпочел не заметить, что его разговор с шефом прерван, хотя про себя решил вернуться к этому после. Джардайн высказал дельную мысль, с грустью подумал Таггерт. Ему удалось подметил то, что сам Таггерт упустил из виду.
— Сейчас мы занимаемся рутинной проверкой всех пропавших без вести, — сказал он Маквити. — Один случай, конечно, выделяется из прочих.
— Дженет Гилмор, — тут же промолвил Маквити, опередив Таггерта.
— Почти тот же возраст. Тот же цвет волос, — продолжал Таггерт.
— Ее мать звонила?
Таггерт кивнул.
— Естественно, сэр. Я с ней не разговаривал, но она просила передать мне, что звонила.
Маквити на минуту задумался.
— А что, если наложить череп на ее портрет? Как в деле Ракстона? — наконец предложил он.
Джардайн взял фотографию Дженет Гилмор из папки и положил ее на стол перед Маквити.
— Нас уведомили, что в данном случае это не приведет к успеху — по ряду причин, сэр. Прежде всего, у нее довольно полное лицо, а на всех снимках, которые у нас имеются, прическа такова, что волосы закрывают значительную его часть. В деле же Ракстона, насколько я помню, у жертвы было тонкое, угловатое лицо с очень высокими скулами.
Осведомленность молодого человека произвела впечатление на Маквити.
— Не слишком ли вы юны, чтобы помнить о деле Ракстона? — с сомнением спросил он.
Джардайн едва заметно приосанился, почувствовав скрытую похвалу. Он открыл рот, чтобы объяснить свой интерес ко всему необычному и новаторскому в криминалистике, но Таггерт его опередил.
— О, это своего рода классика, сэр, — сказал он Маквити, искоса бросив строгий взгляд на своего молодого помощника. Улыбка чуть тронула его губы.
Джардайн грустно усмехнулся. Ну вот опять, Таггерт умудрился превратить момент возможного триумфа в ничто. А ведь он сколько раз обещал себе быть умнее!
— Что ж, я лучше пойду, поговорю с Анной Гилмор, — ни с того ни с сего заявил Таггерт, положив конец дискуссии.
Джардайн сочувственно на него посмотрел. Он знал, как тяжелы были для начальника встречи с родителями, у которых пропали дети.
— Хотите, я пойду с вами, сэр?
Таггерт медленно покачал головой.
— Нет, будет лучше, если я пойду один. За столько лет это стало для меня чем-то личным.
Почти неуловимое любопытство промелькнуло на лице Маквити.
— Может быть, слишком личным, Джим?
Таггерт вздохнул.
— Может быть.
Не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты.
Анна Гилмор открыла дверь своего бунгало со слабой улыбкой приветствия. Она увидела в окно, как подъехала машина Таггерта. Анна ждала его. Знала, что он рано или поздно приедет.
— Привет, Джим. Как хорошо, что вы приехали, — ласково сказала она.
Таггерт принужденно улыбнулся.
— Простите, что не мог связаться с вами раньше, сегодня был трудный день.
— Должно быть, я вам ужасно надоела… Звоню всякий раз, как только… — сказала Анна, словно извиняясь.
Таггерт прошел мимо нее в гостиную. Сел на кресло, не дожидаясь приглашения. В этом не было нужды. Последние четыре года он очень часто бывал в этом доме. Таггерт ждал, когда Анна сядет напротив.
— Ах, Анна, Анна, — мягко проговорил он. — Пора вам усвоить, что извиняться не за что. Я все понимаю. И всегда понимал.
Анна кивнула. Она доверяла Джиму Таггерту как другу, а не как полицейскому. Однако всегда сохранялась необходимость в этом небольшом ритуале, в этом символическом извинении и символическом протесте с его стороны.
— Просто… как только я вижу в газетах… Я должна знать, — твердо закончила она.
Таггерт развел руками в почти безнадежном жесте.
— Голая правда состоит в том, что мы в данный момент сами хотели бы очень многое знать, — сказал он прямо, но не резко.
— Пишут, что нашли два черепа. Может быть, это… — не договорила Анна. — Они женские? Хотя бы это вы можете мне сказать?
Таггерт тщательно подбирал слова.
— Послушайте, Анна, я не собираюсь вселять в вас надежду, как в прошлый раз…
Анна оборвала его.
— Скажите только, есть ли шанс, Джим? Это все, о чем я прошу. Это все, что я хочу знать.
Таггерт несколько секунд колебался, сохраняя бесстрастное лицо. Наконец он кивнул.
— Да, такой шанс есть, — признался он. — Оба черепа женские, оба принадлежали блондинкам примерно такого же возраста, как Дженет. Но на данный момент это почти все, что нам известно.
Всего лишь миг надежды, казалось, изгладил с лица женщины годы терзаний. Она улыбнулась почти счастливой улыбкой.
— Вы ведь знаете, Джим, скоро исполнится четыре года. В следующую пятницу. Будет странно, не так ли, если ее найдут ровно через четыре года?
— Пока рано что-либо утверждать, — заметил Таггерт. Он чувствовал, что обязан это сказать.
Анна отнеслась к этому философски.
— Целых четыре года я была очень терпелива. Могу подождать еще немного. Послушайте, а не хотите ли выпить виски? И, может быть, поужинаете со мной?
Таггерт заставил себя подняться, причем сделал это весьма неохотно. Он понимал, что женщина нуждается в компании, но у него была своя жизнь и свои проблемы. И хотя теперь они с женой были не более чем чужими людьми, занимающими одну квартиру, все же он обязан был уделять ей хоть самую малость своего времени.
— Нет, Анна, спасибо. Я лучше пойду. Дома меня ждет стол, накрытый Джин, — солгал он, зная, что та уже давно перестала готовить ему ужины, которые все равно пропадали.
И он направился к дверям.
— Обещаю держать вас в курсе, — мягко проговорил он.
— При любом исходе, — подсказала Анна.
— Да. При любом.
Таггерт вышел на улицу и не оборачиваясь пошел к машине.
Анна дождалась, пока он скроется из виду, и только тогда заперла входную дверь. Потом медленно побрела в одну из спален. Это была комната ее дочки. Больше того, это было святилище.
Платье по-прежнему висело на внутренней стороны двери. Казалось, его только что кто-то снял. Другая одежда, аккуратно выглаженная, лежала на стуле у кровати, будто ждала, что ее владелец сейчас наденет ее. На кровати, прислонясь к подушке, сидел большой игрушечный медвежонок, словно ждал, что его укутают в одеяло и начнут баюкать.
Анна подошла к туалетному столику, по-прежнему уставленному косметикой и принадлежностями для ухода за лицом молодой и красивой девушки.
На видном месте стояла фотография в рамке — прекрасная юная блондинка.
Анна подержала ее в руке, вглядываясь в образ пропавшей дочери.
— Скоро, любимая, теперь уже, наверно, скоро, — прошептала она, и мягкая улыбка заиграла у нее на губах.
Анна прикоснулась пальцами к фотографии, обводя линию двух золотых амулетов, висевших на шее девушки. То были парные украшения: сияющее солнце и полумесяц. Поставив фотографию на место, Анна выдвинула один из ящичков и достала тонкую золотую цепочку.
Сияющее солнце покачивалось на конце. Полумесяц отсутствовал. Дженет надела его в тот вечер, когда она исчезла.
Глава четвертая
Джардайн свернул в «Сити Армс» и направился в бар, кивнув по пути нескольким коллегам. За последние два месяца это место стало более или менее неофициальным публичным клубом для полицейского отделения «Мэрихилл».
Доктор Эндрюс подошел к нему откуда-то сбоку, когда Джардайн собирался заказать выпивку.
— Как вы смотрите на то, чтобы произвести впечатление на начальство? — спросил он с многозначительной ухмылкой.
Эндрюс был в курсе нескончаемой дуэли между молодым сержантом и Таггертом, и сейчас у него была возможность извлечь из этого выгоду для себя. Он осушил свой стакан с виски и поставил его на стойку прямо перед носом Джардайна.
— Двойное виски, пожалуйста, за ваш счет.
Джардайн грустно улыбнулся и полез в карман.
— Ну? — неторопливо спросил он, когда их обоих обслужили.
— Есть у меня старый университетский дружок. Профессор Питер Хаттон. Широко известен как один из крупнейших авторитетов в технике реконструкции лица по черепу. Насколько мне известно, он не раз добивался удивительных результатов.
Джардайн кивнул.
— Да, я слышал об этой технике. Кажется, она основана на соответствии между лицом и контурами черепа? Но я думал, что такого рода работы выполняются главным образом в Америке?
— Ах, именно туда и уехал когда-то Хаттон, — сказал Эндрюс, постукав себя по крылу носа. — Но сейчас он здесь, в Глазго. Довольно забавно, его привезли сюда, чтобы натянуть лица на те два римских черепа.
Джардайн, кажется, клюнул.
— Где я могу его найти?
Эндрюс опять осушил стакан, подождал, пока Джардайн заплатит за очередную порцию, и только тогда продолжил:
— На факультете анатомии университета Глазго. Утром вы его непременно там застанете.
Джардайн, довольный собой, шел по университетскому городку к зданию факультета анатомии. Было приятно сознавать, что ты на шаг впереди Таггерта на пути к перелому в деле.