— В кибуцах с сельскохозяйственными работами все в порядке, и там хватает куда более правоверных евреев, чем ты или я.
— Так где мы, а где те кибуцы… — ворчу я.
— Мимо одного недавно проезжали — под Форт-Линкольном, помнишь?
— Думаешь, там кибуц?
— Стопроцентно. Организованный нахальниками, как изначально и бывало.
После краткой расшифровки, кто такие есть нахальники (представители организации Нахаль, а полностью Ноар Халуци Лохем — «боевая молодежь первопоселенцев», с сороковых годов минувшего уже столетия строили в стратегических точках пограничья поселения и тем самым обороняли большую часть рубежей Эрец Исраэль от всяких там арабов), вынужден согласиться: да, община Тель Хай именно из таких вот «израильских казаков» и должна состоять. А затем меня безжалостно выпихивают на плантацию — «работайте, негры, солнце еще высоко».
Территория России, протекторат Русской Армии,
окрестности г. Демидовск, поселок Белый Яр
Четверг, 33/06/21 22:38
Сидим на веранде, пьем чай. Вернее, кипрей, или как сия травка правильно именуется. Выращенный в Новой Земле кофе, по уверениям знатоков, сравним с элитными заленточными сортами, но вот развести в здешней природе настоящий чай не очень удалось (по крайней мере, на рынок никто с успехами пока не вылез), а заленточный импорт мало кому по карману. В связи с чем переселенцы, которые еще в Старом Свете привыкли со вкусом чаевничать, а не взбадриваться дозой кофеина, и поэтому переходить на кофе не пожелали, обратились к опыту предков с «травяными узварами» — и разыскали-таки среди местной растительности нечто вроде иван-чая. Лепестки-соцветия как-то там собирают и сушат (в технологию не вникал), а потом заваривают любым привычным способом. На вкус… ничего, может, и не элитного класса, но пить вполне можно, а что запах отличается от привычного черного, совершенно не мешает. Сахаром даже портить не хочется (впрочем, кому как), зато под такой чай очень правильно лопать нарезанную ломтями белую «французскую» булку с черносмородиновым вареньем. Булка свежевыпеченная, еще теплая, с хрусткой корочкой; варенье из заленточных запасов — местную ягоду тетушка Алла пока еще досконально не изучила, но гарантирует, что со временем сумеет сварить и из новоземельных ресурсов, а пока доедаем привезенное.
Сидим, отдыхаем. Всей компанией, включая семейство Кушнир в полном составе, за вычетом Сони, и уже знакомую нам соседку Даниловну с сыном Николаем и двумя девочками лет этак пяти; мама их сейчас в демидовском роддоме, примерно там, куда сегодня утром на консультацию заглядывали мы, и где-то через неделю-другую в семействе ожидается прибавление, так что в поселке станет уже шесть ребенков «дошкольных» лет. Или пять, с Евой как раз решается вопрос, отдавать старшего-шестилетку в школу прямо сейчас или подождет до зимы. Дети возятся на подстриженном газоне — траву срезают чуть ли не в ноль, как сказала Даниловна, чтоб ни одна змея-сколопендра не укрылась. Разумно. Если мне склероз не изменяет, знаменитые «английские лужайки» именно так и появились, отставники вернулись из Индии в метрополию и очень нервничали при виде тамошней высокой травы, ну а дальше аристократия подхватила и этот аспект «индийской моды», а за ней принялся обезьянничать высший свет всех остальных держав… Взрослые, краем глаза присматривая за детворой на предмет все тех же сколопендр и змей, болтают о том о сем.
Интересуюсь у Валентина, как это его занесло на мебельную фабрику; на моей памяти он работал много кем, но скорее по дизайну и ремонту квартир, чем по столярному профилю. Шурин пожимает плечами:
— На евроремонтников здесь спрос маловат. Идти простым строителем, это считай, целый день на жаре ишачить; здоровье уже не то. На фабрике я хотя бы тружусь под крышей, благо инструменты в руках держать умею, да и с дизайном там есть где приткнуться, «типовую меблировку» можно улучшить, а потом и с индзаказами перспективы откроются. Пройду испытательный срок, посмотрим.
Тоже правильно. В любом раскладе лучше, чем «на земле», тем более вон Николай, главный и единственный местный агротехник, энергично рассказывает Саре (новый слушатель) о недостатках этой самой земли. Мол, Демидовск-то специально построили у выхода железных и полиметаллических руд, место для металлокомбината (вот не зря я Уралмаш вспоминал…) — лучше не придумаешь, однако из-за этих самых руд плодородный слой почвы слишком слаб, нормальной урожайности в открытом грунте не добиться, надо ставить теплицы со специальной подсыпкой и культивацией. А централизованных вложений в сельское хозяйство нет и не предвидится, власти протектората полагают более рациональным все пахотно-земледельческие работы вести вдоль берега Амазонки, где почва на порядки плодороднее, ну и еще закупать продовольствие у Москвы, там на мощных черноземах при хорошем поливе спокойно снимают три урожая в год…
Тут у Раисы Михайловны звонит сотовый. Она отходит в сторону, а через некоторое время подзывает меня.
— На, держи, — передает трубку.
— Влад, ты как, к нам надолго? — спрашивает телефон голосом Сони.
Честно отвечаю:
— Надолго не получится, увы. Отпуск нам с женой дали на три недели, десять дней мы уже прогуляли, а еще надо возвращаться обратно на Базу.
— Понятно… Тут есть один разговор.
— Не вопрос, говори, я слушаю.
— Да нет, это не по телефону… и не совсем со мной. Давай так, завтра, часов в шесть вечера, в Демидовске, в ресторанчике «Золотая звезда» — это недалеко от конвойной станции на северо-западе, там спросишь. Хочешь, приезжай один, хочешь, с Сарой, разговор больше к тебе.
Хм. Ну ладно, зайти выслушать можно.
— Это по твоей нынешней работе? — почти не сомневаюсь в ответе.
— Почти. Сам увидишь. Ладно, бывай, до связи.
Вешает трубку.
Задумчиво отдаю зеленоватую «нокию» Раисе Михайловне и сажусь на скамейку, к столу пока возвращаться неохота, лучше тут подумаю. Вариантов, собственно, два: или мы отправляемся на эту встречу, или рвем когти, не дожидаясь таковой. Мне это надо, очередное предложение о сотрудничестве от очередной структуры, нуждающейся в услугах аналитика? Ну да, конечно, любая эсбэшная контора, собственно, этим и занимается, сбор информации и ее корректная интерпретация — вот основа основ, а всякие киношные агенты ноль-ноль-семь выходят на сцену либо для финальной точечной акции, либо вовсе для отвлечь внимание от настоящей деятельности… И кто в этом раскладе я, ась? На Шона Коннери и даже на Роджера Мура или Пирса Броснана вроде не похож, даже если побреюсь. Со слов тетушки Аллы, работа у Сони интересная; верю, для любителей копаться в информации оно так и есть, даже рутинное сравнение данных из разных источников может выявить много чего, причем не обязательно лазить по закрытым источникам. Году в сороковом, что ли, в Вене у гестапо (или у абвера, не помню) случился кунштюк: за шпионаж был взят некий репортер, мол, в ваших статьях есть данные о перемещении военных группировок вермахта, и они столь подробны, что без «крота» в штабе явно не обошлось, а ну сдавай имена-явки-адреса, унтерменш, пока добром спрашивают — после чего журналист, посмотрев на следователей как на идиотов, потребовал подшивку дюжины местных газет и часа за полтора тут же на месте составил из вырезок новую статью, которая была точнее, чем штабная сводка… Наш человек, одним словом.
Но Соня сидит на другой должности. Вольного аналитика, штатного или смежника наподобие того репортера, в шараге не держат: или закрывают совсем и «небо в клеточку», трудись за пайку с соответствующей отдачей — или человек работает вполне открыто, а какие из его анализов-прогнозов потом становятся основой для реальных операций, даже он сам не в курсе. Оба варианта к Соне не подходят, сие я уже отмечал.
Вывод?
Да как всегда: узнать побольше, без этого расклад не вычислить. А узнать — значит, прибыть на пятничную встречу и послушать, что мне имеют сказать «не по телефону». Обязательств, кроме как «послушать», на себя до полного прояснения обстановки не принимать. Выполнимо? Вполне, посоветуюсь с Сарой, но вряд ли любимая станет возражать.
Территория России, протекторат
Русской Армии, г. Демидовск
Пятница, 34/06/21 19:02
В Демидовск мы выезжаем загодя; супруга действительно не возражает против встречи, более того, согласна в «Золотой звезде» не отсвечивать и посвятить пару-тройку часиков мирному шопингу, оставив «Ниву» на стоянке. Очень прошу ее в первом же одежном магазинчике переодеться во что-нибудь свежекупленное, а еще лучше — сразу сменить фасон, и дальше гулять по городу именно так; подобной с позволения сказать «личиной» профессионалов службы наружного наблюдения, конечно, не собьешь, но много ли профи может за нами следить?
А сам я демонстративно пересаживаюсь на байк и накручиваю круги по промышленной столице протектората РА. Если «наружка» вообще есть, пусть ведут меня, обрубать «хвост» и куда-то там прятаться не намерен. Наблюдали или нет — без понятия. Никого не засек. Ничего странного, при моей-то квалификации.
Город посмотрел, проникся. Тысяч двадцать-двадцать пять, и это без учета пригородных поселков, а поскольку «веселый квартал» отсутствует — получается, что рабочих рук тут даже побольше, чем в Порто-Франко. В промзону не заглядывал, тяжпром буду оценивать сугубо по косвенным, да и не специалист я в индустриальных материях, — а вот мелкие мастерские и сервисы по городу мысленно отметил. Сильно ли отличается от насквозь знакомого мне Порто-Франко? Каждый объект в отдельности — пожалуй, нет, а вот общий расклад выходит другим. Для подробного анализа, конечно, надо составить полный список, и все же.
Первое. «Веселого квартала» нет, но даже и без него плотность рестораций и магазинов на разнообразные «предметы роскоши» — ювелирки, электроника, автосалоны — ниже портофранковской. Раза в три-четыре. Народ по виду не голодает и ходит отнюдь не в обносках, однако желающих «швырять деньги на ветер» тут существенно поменьше. Кстати, то же самое касается дизайна местных авто, мелкие понты типа художественной аэрографии имеют место у многих, зато пальцатого новорусского тюнинга с хромом, мигалками и колонками на двести семьдесят децибел — единицы, и местные они или приезжие, без понятия, номерных знаков на авто новоземельными правилами дорожного движения не предусмотрено.