– Они уже разговаривают?
Утес задумчиво посмотрел на него.
– Почти начали.
– Я рассказал ему о семени, – сказал Лун, решив, что если он совершил ошибку, то лучше сразу же разобраться с последствиями.
Но, похоже, ошибкой это не было, поскольку Утес лишь утвердительно хмыкнул.
Вечер сказал:
– Я только сейчас понял, как мало знаю о семенах. На протяжении бесчисленных циклов никому не было нужды растить новую колонию, так что говорить о них почти не приходилось.
Утес кивнул.
– Лишние у вас есть?
– Уверен, что должны быть.
Они углубились в ствол исполинского терновника и спустились примерно на этаж ниже опочивален консортов, к залу, где, по словам Утеса, собрались королевы. Вечер остановился в коридоре у проема, который вел в зал, и сказал:
– Идите. Мне сначала нужно поговорить с Зимой.
Он исчез в другом дверном проеме, и Лун с Утесом уставились на тот, куда нужно было идти им. Лун, понизив голос, спросил:
– Он нам поможет?
Утес пожал плечами.
– Он передаст своей королеве то, что мы ему рассказали. Все зависит от нее. – Затем он серьезным тоном прибавил: – Когда мы оставили тебя в приемном зале, я подумал, что такое может произойти.
Лун возмущенно посмотрел на него:
– Ничего ты такого не думал.
Проем вел в большой круглый зал, стены которого, как и в коридорах верхних этажей, были сплетены из ветвей, позволявших воздуху и свету проникать внутрь. Пол был выложен квадратами из разных сортов древесины, отшлифованной и отполированной до зернистого рисунка. Зал казался недостаточно затейливым для такого двора, пока Лун не посмотрел наверх. Промеж двух колодцев, пронзавших купольный свод потолка, висела огромная объемная скульптура, изображавшая двух королев, сражавшихся в воздухе. Такой сюжет вряд ли сулил этой встрече что-то хорошее.
В центре зала были разложены подушки, и на них сидели Нефрита, Цветика, королева-сестра Буря, а вместе с ними еще три королевы. Рядом с каждой из королев Изумрудных Сумерек сидели их консорты, все примерно одного возраста с Луном. Даже мельком взглянув на них, он мог сказать, что, как и консорты наверху, в опочивальнях, они были одеты лучше и красивее его. По крайней мере, Золы здесь не было и никому не придется краснеть.
Стоило Луну и Утесу войти внутрь, как все королевы и консорты повернулись, чтобы посмотреть на них. Лун на миг замер, пригвожденный к месту множеством взглядов.
Нефрита коснулась пустой подушки рядом с ней. Утес положил руку Луну на спину и легонько подтолкнул вперед. Лун заставил себя неторопливо подойти к Нефрите и сесть.
– Где ты был? – прошептала она.
Сев рядом с Цветикой, Утес ответил за него:
– Он поцапался с королевой-дочерью, а затем сбежал с консортом правящей королевы.
Нефрита уставилась на Утеса.
– Что?
Цветика выглянула из-за Утеса и нахмурилась, глядя на Луна.
– Где это произошло?
Лун бросил сердитый взгляд на Утеса.
– Я увидел Вечера, и он сказал…
Но Буря прокашлялась, давая понять, что они ведут себя невежливо. Нефрита снова повернулась к ней и другим королевам, стискивая зубы, словно стараясь не зашипеть. Лун устроился на подушке и попытался скрыть свое нетерпение.
Буря официально представила других королев и консортов. Трое из консортов родились в других дворах – в Небесном Багрянце и в Закатных Водах. Судя по тому, как об этом было сказано, они представляли собой важные союзы. Затем настал черед Нефриты. Она представила Утеса, а затем сказала:
– Мой консорт, Лун из Тумана Индиго.
Повисла короткая тишина, словно они чего-то ждали. Затем одна из королев вопросительно склонила голову.
– Из другого рода в Тумане Индиго?
«Ну вот, начинается», – подумал Лун, стиснув зубы. Они наверняка уже знали ответ на этот вопрос – либо от кого-нибудь, кто видел стычку с Золой в приемном зале, либо от тех, кто слышал его разговор с Вечером в опочивальнях. Судя по язвительному выражению лица Цветики, она тоже так думала. Утес же сидел со скучающим видом.
Нефрита ничем не выдала своего раздражения и даже не повела ни единым шипом. Она сказала:
– Нет. Он единственный выживший двора, который был уничтожен почти сорок циклов назад.
Снова повисла тишина, на этот раз более неловкая. Другие королевы мало что могли сказать, разве что назвать Нефриту лгуньей. Или они могли назвать Луна лжецом, а Нефриту – дурой за то, что она ему поверила. Буря махнула хвостом и бросила на говорившую королеву укоризненный взгляд. Лун не понял, за что она ее упрекала: за грубость или за то, что та дала Нефрите возможность нагрубить им в ответ.
Затем негромкий шорох наверху заставил всех поднять головы. Кто-то спускался вниз по стене, и Лун безо всяких представлений понял, что это Зима, правящая королева.
Она была вдвое больше Жемчужины, и ее чешуя на вид казалась белой, с едва заметным желтым оттенком, но, когда на нее падал свет, она тепло переливалась, подобно золоту. Королева была настолько стара, что уже начала терять окраску. Ее гребни были длинными и прозрачными, как истончившийся шелк. Когда она частично раскрывала крылья, чтобы сохранить равновесие, Лун видел сквозь ее полупрозрачную кожу силуэт костей. Она наверняка была намного старше Вечера – тот был зрелым, но его земная кожа еще не начала заметно сереть. Лун подумал, скольких же консортов она пережила.
Зима спустилась на пол, а затем Вечер не то спрыгнул, не то спорхнул вниз вслед за ней. Он принял земной облик, и они оба подошли к другим королевам. Зима села на приготовленные для нее подушки, а Вечер занял место рядом с ней.
Если Буря и должна была официально представить Нефриту, Зима не стала этого ждать. Она сказала:
– Нефрита, королева-сестра Тумана Индиго. У тебя прекрасный молодой консорт. Он может подойти ближе?
Лун считал, что он уже и так находится достаточно близко, и на миг понадеялся, что они ждут от Нефриты отказа. Но затем Нефрита повернула к нему голову и едва слышно прошептала:
– Иди. Просто сядь перед ней в двух шагах.
Похоже, она не шутила. Лун поднялся, сумев при этом не замешкаться и не споткнуться о подушку. Он подошел к Зиме, чувствуя, как от напряжения по его спине побежали мурашки, и опустился на пол перед ней. Его ладонь оставила потный отпечаток на полированном дереве.
Зима внимательно посмотрела на него. Ее глаза были темными, с едва заметной синевой по краю радужки, а взгляд, казалось, видит его насквозь. Ее когти украшали наперстки, покрытые драгоценными камнями, которые были похожи на крошечные голубые и зеленые искры. Она сказала:
– Ты совсем не помнишь своего родного двора?
Вечер наверняка ей все рассказал. По крайней мере, Луну не придется повторять свою историю в присутствии других королев. Он откашлялся.
– Нет.
Она выгнула брови.
– Ни как он назывался, ни имя королевы?
Ее размеры наводили на Луна страх. Ему приходилось сдерживаться, чтобы не податься назад, подальше от нее.
– Ничего.
– Хм-м. – В ее голосе не было сомнения, лишь задумчивость. – И после того, как ты столько времени пробыл один, тебе было не трудно… приспособиться к жизни при дворе?
Ему стоило солгать и сказать, что нет, это было совсем не трудно. Но ее взгляд был цепким, как у мудрой, старой хищницы, и он понял, что она ему не поверит. Лун сказал:
– Да, это было… очень необычно.
Зима улыбнулась, сухо соглашаясь с ним.
– Могу себе представить. – Она подняла руку, и камни на ее когтях засверкали, когда она жестом отпустила его. – Возвращайся к своей королеве.
Испытав облегчение, Лун поднялся на ноги и снова пошел на свое место позади Нефриты. Утес пытался что-то сказать ему взглядом, но Лун проигнорировал его. Нефрита легонько, ободряюще коснулась его колена.
Зима обратила свое внимание на Нефриту.
– Эти новые сведения о Сквернах и о том, на что они способны, крайне важны. Я согласна, что их нужно распространить как можно дальше, и мы отправим гонцов ко всем нашим союзникам. – Затем, словно запоздало вспомнив об этом, она прибавила: – Вечер рассказал мне о краже из вашей колонии. Ваша наставница может поговорить с нашими.
Нефрита склонила голову.
– Благодарю тебя.
Когда Зима отвернулась, чтобы что-то сказать Буре, Нефрита многозначительно посмотрела на Цветику. Та поднялась на ноги и пробормотала:
– Пожелайте мне удачи.
Лун почувствовал, как его напряжение улетучивается. «Они нам помогут». Они смогут забрать семя и улететь сегодня к вечеру.
Глава 6
Королевы-сестры продолжили свои колкие разговоры, но, к счастью, больше не вспоминали об отсутствии у Луна родословной. Они также говорили о других дворах Пределов, и Лун увлеченно слушал их. Утес же, по всей видимости, не нашел в этих беседах ничего интересного и вскоре воспользовался своим правом праотца просто встать и уйти, не говоря никому ни слова. Лун попытался прикинуть, сколько циклов ему еще нужно прожить, чтобы безнаказанно поступать так же.
Наконец Зима дала им возможность уйти, заявив, что устала, и пришедшая арбора проводила их в гостевые покои.
Лун и Нефрита шли по коридору, который, изгибаясь, уводил прочь от зала, когда Нефрита спросила:
– Что имел в виду Утес, когда сказал, что ты поцапался с королевой?
Их проводница – в земном облике, с темными вьющимися волосами и в платье янтарного цвета – из вежливости ускорила шаг, чтобы отойти и не подслушивать. Лун косо глянул на Нефриту. Как и во время разговора с королевами, она все еще твердо удерживала свои шипы уложенными, однако ее чешуйчатый лоб был нахмурен. Он неохотно сказал:
– Ни с кем я не цапался. Королева-дочь по имени Зола что-то сказала мне в приемном зале. Я что-то сказал в ответ. Затем пришел Вечер, прогнал ее и спросил, не хочу ли я пойти с ним в опочивальни консортов.
Нефрита зашипела сквозь зубы. Чувствуя, что она злится не только на Золу, но и на него, он сказал: