– Цветика так не думает. – Нефрита рассеянно нахмурилась. – То, что это произошло единожды, уже странно. Но нам остается лишь ждать и смотреть. Мы далеко от Сквернов и их влияния, у нас много еды в колонии и больше места, чем мы можем заполнить.
Лун повернулся, глядя на террасы.
– Если мы сможем там остаться.
Она обреченно кивнула.
– Если мы сможем остаться.
За стенами из шипов вечер укрыл лес тенью. Нефрита уже давно ушла внутрь, но Лун остался, желая избежать разговора с остальными до тех пор, пока возбуждение от сражения Нефриты с другой королевой не спадет.
Он должен был научиться жить с другими, пусть порой их общество и давило на него. Лун и прежде жил в тесных, густонаселенных местах, но там он всегда был чужаком. Среди раксура он тоже им оставался, но все, что он делал или говорил, теперь имело гораздо больший вес. Лун смотрел, как мимо внешнего края платформы пролетели два воина, сверкая чешуей в падавшем от колонии свете. «Тебе придется научиться», – сказал он сам себе.
Когда запел хор ночных насекомых и по листьям застучал несильный дождь, он вернулся внутрь.
Все уже улеглись, кроме Утеса: он сидел у очага, неторопливо попивая чай. Остальные не стали забираться в подвесные кровати, а расположились на полу. Нефрита свернулась на мехах, но не спала. Она похлопала по пустому месту рядом с собой, и Лун стал пробираться между разлегшимися – дремлющими и засыпающими – телами.
Он лег рядом с ней, и Нефрита притянула его к себе, уткнувшись ему в шею. Его одежда была влажной, ткань – холодной от ночного воздуха, и он был только рад, когда тепло Нефриты сразу же согрело его. «Тебе придется научиться», – снова подумал Лун. Потому что он не мог оставить этот народ. «Твой народ».
Звон приподнялся на локте и негромко сказал:
– Может быть, нам стоит послать кого-нибудь узнать, все ли у нее хорошо.
Нефрита вздохнула, и ее теплое дыхание согрело волосы Луна.
– Это… неплохая мысль. Утес, ты не знаешь, где…
Утес вдруг поднял голову и насторожился.
– А вот и она.
Нефрита отпустила Луна, и он сел. Теперь он тоже услышал: по коридору к ним приближались Цветика и два арбора. Они остановились у ступеней, которые вели в гостевые покои, негромко переговорили, а затем Цветика поднялась наверх одна.
Когда она подошла к дверному проему, все уже были на ногах. Выглядела наставница ужасно. Под ее глазами виднелись темные круги усталости, а кожа была такой бледной, что казалась почти прозрачной. Вьюн стоял к ней ближе всех и взял ее под руку, чтобы помочь. Он подвел наставницу к ближайшей подушке. Цветика тяжело осела на нее, раздраженно приговаривая:
– Я в порядке, в порядке.
Нефрита села перед ней, а остальные собрались вокруг.
– Рассказывай.
– Мы увидели путь к нашему украденному семени. – Цветика потерла висок основанием ладони. – Хорошо, что мы пришли сюда. Одна я бы не справилась, а те, кто остался дома, слишком юны и не смогли бы помочь. – Она достала из-за пазухи свиток и развернула его на шкуре. – Видение было туманным, но у нас должно получиться подобраться достаточно близко к нужному месту, и там я смогу предсказать остальной путь самостоятельно.
Утес склонился, внимательно изучая сверток. Лун подался вперед, чтобы заглянуть ему через плечо. Это была карта, начертанная размашистыми линиями, с мелкими подписями на языке раксура, сделанными разными почерками и чернилами. Должно быть, ее рисовал не один наставник Изумрудных Сумерек. Утес сказал:
– К западу, за Пределами. – Он постучал пальцем по одному месту. – Это вода?
Цветика кивнула.
– Мы видели озеро или внутреннее море. Семя по меньшей мере в дне полета воина над водой, к юго-западу. – Она моргнула и покачнулась.
– Отдыхай, – сказала ей Нефрита. – Теперь мы знаем достаточно, чтобы начать строить планы. – Нефрита кивнула Вьюну, и тот, не обращая внимания на усталые возражения Цветики, подхватил ее на руки.
Звон и Песня поспешили расстелить ей постель у очага, сложив там меха и подушки. Вьюн опустил на них Цветику, и она пробурчала:
– Мне просто нужно ненадолго прилечь. – Она свернулась на подушках и тут же уснула.
Нефрита забрала у Утеса карту и развернула ее, чтобы прочесть. Остальные снова собрались вокруг, глядя на нее. Песня сказала:
– Что нам теперь делать?
Флора приподняла край листка.
– Отнесем это Жемчужине и спросим у нее.
– Так мы впустую потратим время, – негромко, но властно сказала Нефрита, обведя всех взглядом. – Нам нужно добраться туда как можно скорее. Вылетаем на рассвете.
Вьюн и Флора переглянулись. Он сказал:
– Жемчужине это не понравится.
– Ей не понравится все, что бы мы ни сделали, – сказал Лун. Он подумал, что не преувеличивает. – Но нам нужно лететь за семенем. Мы не знаем, остановились ли земные создания или еще путешествуют с ним. Колдовство показало, где оно сейчас, а не где оно будет через пять дней, если мы вернемся к древу, чтобы Жемчужина все равно приказала нам его найти.
– У нас есть и другие варианты, – сказала Флора, хотя ей было явно неловко перечить Нефрите. – Возможно, Жемчужина вообще не захочет, чтобы мы его искали. Может быть, она решит, что лучше отправить Утеса за границу Пределов, найти там другое заброшенное место и превратить его в колонию.
Лун сказал:
– Жемчужина не хотела переезжать, даже когда старая колония была окружена Сквернами, а Утес действительно знал, куда лететь. Думаешь, она захочет переезжать сейчас?
– Снова на восток, в очередную развалину, где мы не сможем обороняться и пока мы так слабы? – подхватил Звон. – А вдруг другие Скверны узнают, что произошло, и придут за нами?
Флора зашипела – испуганно, а не угрожающе.
– Утес не говорил, что не знает, куда мы можем отправиться.
Утес усмехнулся.
– Если бы у Утеса было предложение получше, Утес бы его уже озвучил.
Нефрита так выразительно посмотрела на Флору, что воительница поежилась.
– Ты говоришь все это, потому что действительно так считаешь или потому что думаешь, будто, возражая мне, ты поддерживаешь Жемчужину?
Флора глянула на Вьюна, ища поддержки, но тот ничего не сказал. Секунду висело напряженное молчание, и воительница сказала:
– Я не хочу снова переезжать. Вот что я думаю.
Нефрита сказала:
– Я думаю так же. Мы отправимся за семенем, пока есть такая возможность. – Она подождала других возражений, но больше никто ничего не сказал. Она прибавила: – Песня и Флора вернутся и скажут Жемчужине, куда мы отправились.
Лун – и не только он – бросил настороженный взгляд на Вьюна и Флору. Выражение лица Вьюна не изменилось, а Флора цинично поджала губы. Помимо Песни самым неопытным среди них был Звон. Отправить домой следовало его, а не Флору. Но ему Нефрита больше доверяла.
Нефрита не обратила внимания на немую сцену и подняла карту.
– И нам нужно начертить копию, чтобы вы передали ее Жемчужине. Если мы не вернемся, она сможет отправить за нами других.
– Я ее скопирую. – Звон потянулся за картой и поднялся на ноги. – У Цветики в сумке есть бумага и чернила.
Когда Звон унес карту, Лун посмотрел на Флору и Вьюна. Нефрита приподняла бровь и спросила:
– Вы хотите что-то сказать?
Флора начала было говорить, но Вьюн ее прервал:
– Нет. – Флора недовольно уставилась на него, и он сердито сказал ей: – Я знаю, что скажет Жемчужина. Но когда она успокоится, то поймет, что так правильно. Земные обитатели могут переместить семя, и Изумрудные Сумерки, возможно, не захотят еще раз помочь Цветике искать его. Если мы все вернемся, чтобы Жемчужина приняла решение, она тоже будет злиться.
Флора поморщилась, а затем обреченно вздохнула.
– Наверное, ты прав. Вот только не тебе предстоит перед ней объясняться.
Глава 7
На рассвете Песня и Флора полетели обратно к колонии, чтобы передать двору вести, а Лун и остальные направились на запад, следуя указаниям наставников.
Им понадобилось семь дней, чтобы добраться до границы леса. Воины летели на пределе возможностей. Нефрита и Лун по очереди несли Цветику, а Утес летел впереди, разведывая путь и отыскивая дичь, чтобы они всегда были сыты. Елея и Вьюн оставляли указатели на верхушках деревьев, чтобы те, кого за ними пошлет Жемчужина, могли их найти. Нефрита считала, что Жемчужина обязательно кого-нибудь отправит, потому что королева не верила, что они справятся. Лун лишь надеялся, что помощь им не понадобится.
Лететь над лесом было труднее, чем над открытой местностью, и они два дня попадали под дождь, но еды здесь было вдоволь, да и найти укрытие в висячем лесу было нетрудно. Длительные перелеты всех измотали, однако была в этом и положительная сторона – как уже выяснил Лун в других путешествиях с раксура, так у них не оставалось сил на споры. Утес рассказывал о своих путешествиях, Звон – о том, что читал в летописях. Цветика наверняка тоже знала множество историй, но она всегда слишком уставала, чтобы что-то рассказывать. Лун по личному опыту знал, насколько это неудобно – летать с кем-то, и даже арбору было бы непросто вынести такое.
Они все избегали разговоров о том, что будут делать, если их поиски завершатся неудачей.
Прежде чем они покинули Изумрудные Сумерки, Цветика и один из наставников двора показали им семя исполинского терновника. Семя было мертвым, отделенным от оболочки, и его использовали лишь для того, чтобы показывать юным раксура, как они выглядят. Однако Цветика объяснила, что их семя будет очень похоже на это. Оно было размером с дыню, светло-коричневое, с твердой рубчатой скорлупой, как у ореха.
Лун поднял его и ощутил, какое оно легкое. Было нетрудно понять, что оно мертво, – он чувствовал, что внутри семя пустое и его оболочка уже давно иссохла. Он сказал:
– Как долго наше семя может находиться вне древа, прежде чем оно умрет?
Звон и остальные воины в ужасе уставились на него. Похоже, никто из них об этом не подумал. Нефрита, всегда более практичная, спокойно ответила: