Пьяные земные создания нетвердой походкой шли к другой стороне площади. Двое заметили Луна и Утеса, отделились от остальных и с грозным видом стали быстро надвигаться на них. Дари взвизгнул и сжался в комок.
Когда они оказались менее чем в десяти шагах, Утес зарычал, так низко, что Лун ощутил, как завибрировала мостовая. Двое задир резко остановились и неуверенно всмотрелись в них. Земные обитатели видели в темноте не так хорошо, как раксура, и, скорее всего, могли разглядеть лишь три силуэта, сидевшие у стены. Они потоптались на месте, сомневаясь, а затем ушли, бросая назад беспокойные взгляды. Они вернулись к своей компании, которая все еще шумно и беспорядочно шла через площадь.
Дари облегченно вздохнул, вытащил из-под своих лохмотьев глиняный сосуд и жадно отпил из него.
Утес подождал, пока земные обитатели не скроются из виду, и лишь затем сказал:
– Наше семя пробыло у него большую часть цикла, в зависимости от того, сколько времени понадобилось ворам, чтобы пересечь лес. Нам нужно пробраться внутрь.
– Но не этой ночью. – На данный момент Лун решил, что с него хватит. Им следовало отдохнуть, разузнать побольше об Ардане, а затем придумать, как преодолеть защитный барьер. – Дари, покажи-ка нам, где находится ближайший заброшенный дом.
Неподалеку находилось сразу несколько таких домов, теснившихся вокруг темной восьмиугольной башни. Дари показал им дорогу к ним, а затем побрел обратно к бару.
Лун и Утес прошли по небольшой улочке, петлявшей между другими зданиями. Время от времени они проходили небольшие дворы, едва ли в тридцать шагов шириной. Из некоторых домов до Луна доносилось дыхание спящих земных созданий, но остальные, судя по отсутствию звуков, были пусты. Запах плесени был здесь еще сильнее и ощущался почти так же явственно, как и мускусный смрад морского чудовища. Камень, из которого были построены все здания, казался достаточно прочным, чтобы они не развалились, но от вечной сырости на нем появились плесень и растительность, похожая на грибы.
Они подошли к основанию башни и окончательно убедились в том, что она заброшена – арочный вход был заложен кирпичом.
Лун огляделся и убедился, что дома, окружавшие эту площадь, выходят на нее либо заложенными окнами, либо глухими стенами. Затем он перевоплотился и прыгнул на стену башни.
Все проемы ниже третьего этажа были заколочены, а щели заполнены слоями грязи и плесени. Лун вскарабкался до первого открытого окна. Утес пролетел мимо него и исчез в проеме самого верхнего этажа. Лун скользнул внутрь, не чувствуя ничего, кроме запаха гнили.
Помещение было большим, с высоким потолком. На полу валялись сломанная мебель, обрывки разодранной ткани и гнилой мусор. Было слишком темно, и Лун не мог разглядеть резьбу на колоннах и стенах. Он осмотрелся и обнаружил, что планировка башни довольно проста – на каждом этаже большие комнаты окружали центральную лестницу. Лун обошел каждый этаж, чтобы убедиться, что здесь больше никто не живет. Повсюду он натыкался на странные вмятины в полу, они были небольшими и круглыми, и их было очень много. Лун не понимал, для чего они нужны – разве что сбивать с ног неосторожных, – пока не увидел в одной из вмятин ржавые обломки металлического крепежа. «Интересно», – подумал он, щелкнув когтем по металлу. Должно быть, они предназначались для крепления мебели и всего, что могло упасть, когда гигантское чудовище приходило в движение.
Еще на пятом этаже находилась большая керамическая цистерна, наполнявшаяся из трубы, которая проходила через стену и, вероятно, поднималась к воронке на крыше. Лун приподнял крышку и осторожно принюхался. Вода пахла затхло, но в ней, похоже, никто не умер.
Взбираясь по лестнице, Лун гадал, действительно ли население города столь огромно, как казалось на первый взгляд. Могли ли пустые улочки и редкий свет в окнах означать не то, что жители спали, а то, что многие из них давно ушли. В гавани стояло множество кораблей, там даже было тесно, но, учитывая, что здесь не было места для пашен или выпаса скота, город наверняка получал все продовольствие благодаря торговле и рыболовству.
Он нашел Утеса на верхнем этаже, в большой комнате. Здесь не было двух стен, и комната выходила на свежий воздух и в ночь. С той стороны крышу поддерживали колонны в виде земных женщин, и терраса с высокой балюстрадой огибала всю башню. Дожди и ветра смыли и смели все обломки вниз по лестнице или разметали их по углам, так что растрескавшаяся плитка на полу была почти чистой.
Утес в земном облике сидел на полу, копаясь в своем старом потрепанном походном мешке. Лун тоже принял земной облик и сел рядом с ним, подавляя желание зевнуть. Утес вытащил красный фрукт и предложил его Луну. Лун покачал головой. Его еще подташнивало после столкновения с барьером, и он не думал, что сладкий фрукт ему поможет.
Завтра им придется найти пищу и придумать, как пробраться в башню магистра. У них было с собой несколько солнечных камней из браслета консорта, который принадлежал Утесу, – тот взял его с собой, чтобы надеть в Изумрудных Сумерках. Надевать браслет Утес отказался, но вот продать его, похоже, был вполне не прочь.
Лун посмотрел на темное небо, прочерченное полосами тумана. «Как же нам пробраться в башню?» – хотел спросить он, но вместо этого сказал:
– Если мы не сможем вернуть семя, то куда отправимся?
Утес задумчиво посмотрел на красный фрукт, а затем убрал его в походный мешок.
– Мы отправимся искать новую колонию.
– Это я знаю. – Лун провел рукой по волосам и напомнил себе, что ссориться с Утесом не стоит. Усталость, нетерпение и растущее отчаяние были не лучшими помощниками в этом разговоре. – Почка сказала, что если мы займем другую покинутую колонию, то на нас могут напасть другие дворы.
– Почка права. – Утес вытащил одеяло. – Они могут обвинить нас в том, что мы украли их территорию, напасть на нас за это и выгнать из Пределов.
Луну это показалось до боли знакомым.
– И они правда так поступят?
– Да. Изумрудные Сумерки знают, в каком мы положении. А раз они знают, то до конца цикла об этом будут знать все дворы в Пределах. Некоторые из них наверняка решат, что не желают, чтобы бездомный, проклятый Сквернами полумертвый двор бродил по окрестностям и занимал территории, которые ему не принадлежат.
– Значит, они станут относиться к нам как к одиночкам.
– Да. – Утес расправил одеяло, обошел его, улегся и поморщился, устраиваясь на жестком полу. – Наша колония, наше древо – это не просто дом, где мы живем, это наше наследие, символ нашего рода, и оно дает нам право занять место среди других дворов. – Он похлопал рукой по одеялу. – Ложись спать.
Лун лег рядом с Утесом. Из-за болезненного покалывания в спине и плечах ему было труднее устроиться, чем обычно. Даже когда он лег поудобнее, в его голове кругами забегали разные мысли, и ему понадобилось немало времени, чтобы уснуть.
Лун проснулся незадолго до рассвета. Он лежал на животе, а Утес использовал его спину и плечо как подушку. Утес был тяжелым, но еще и очень теплым, особенно по сравнению с холодным влажным утром. Какое-то время Лун просто лежал. Сон помог ему избавиться от усталости, но не от нетерпения и не от отчаяния.
Лун неохотно перевернул Утеса и поднялся на ноги, чтобы потянуться. В свете дня он увидел, что стены были покрыты кусками краски, отваливающейся и стертой непогодой, – то были старые фрески, выцветшие настолько, что их было уже не разобрать. Лун подошел к большому окну и прислонился к стене рядом с ним, зевая и глядя на клубы белого тумана, ставшего с ночи еще более плотным.
Сегодня они выйдут в город, а это означало, что придется разговаривать со странными земными созданиями. Лун вспомнил, что на нем все еще надеты дары консорта – пояс, нож и золотой браслет. Они были почти незаметны, а браслет обычно скрывался под рукавом его рубахи, но рисковать все же не стоило. Земные создания, побывавшие в колонии, могли узнать творение рук арборов. Лун снял с себя все и спрятал вещи в удачно расположенном углублении в стене.
Он вышел на террасу и забрался на невысокую балюстраду. Пальцы его ног выступили за край, повиснув над пропастью, и Лун снова посмотрел на город. Туман лежал на небольших домах, подобно толстому одеялу, и окутывал башню, скрывая из виду все улицы и переулки. Оттуда доносились приглушенные звуки; впрочем, прислушиваться было почти не к чему: где-то вдалеке, со стороны порта, раздавались стук, грохот и выкрики разносчика еды. Все признаки движения или жизни были скрыты туманом.
Лун решил рискнуть. Он перевоплотился и спрыгнул с балюстрады, сильными взмахами крыльев поднимаясь все выше, пока не смог поймать воздушный поток.
Он вылетел за границы тумана, липшего к очертаниям гигантского острова-чудовища и растворявшегося над морскими просторами. Заложив долгий крюк вдоль береговой линии, он проверил, не изменилось ли чего. Ни один корабль пока еще не отправился в путь, но Лун разглядел три силуэта, плывшие к гавани: то были водные странники, целеустремленно рассекавшие волны. Лун не хотел приближаться и был почти уверен, что Нобента среди них нет. Даже если Нобент и был настолько глуп, чтобы снова отправиться сюда, ему бы понадобилось гораздо больше суток, чтобы проделать такой путь.
Лун отвернулся и направился к противоположному от гавани берегу. Оказавшись там, он полетел к длинному рифу, образованному хвостом, и снизился, чтобы пролететь над водой. Лун осторожно поглядывал на волны – он не забыл, насколько огромными были водившиеся здесь хищники, хотя и надеялся, что чудовище отпугивало их. Возможно, оно даже привлекало каких-нибудь рыб-прилипал, чем крупнее, тем лучше.
Лун нашел нескольких больших и серых, в длину около четырех шагов. Они плавали у поверхности рядом с хвостом, собравшись в месте, куда, судя по обломкам на волнах, островитяне сбрасывали свой мусор. Лун схватил одну, вытащил из воды и полетел с ней обратно в башню.
Когда он уронил рыбину на террасу, Утес сел, удивленно закряхтев. Лун сказал: