– И как же ты незаметно ввернешь в разговор вопрос «А что вы делаете со своими усопшими»? – Он был так напряжен, что произнес слова резче, чем хотел.
Казалось, что все напряглись от страха. Но Утес лишь сказал:
– Я думал, что спрошу у кого-нибудь, кто этого не заметит. Например, у Дари.
Едва солнце спустилось с затянутого облаками неба, Лун и Нефрита покинули башню и полетели к побережью у головы левиафана.
Весь день воины по очереди тайком прочесывали пустые здания в этом районе, ища в них проходы в подземье. Корень, Песня и Флора остались в башне, чтобы помогать приглядывать за Расколом, Эсомом и Карсис.
Погребальный храм находился в неглубокой долине между лопаток левиафана, окруженный теснящимися, разваливающимися постройками всего в два этажа высотой. Паровых ламп здесь было немного, и пустые улицы окутывали густые тени, в которых виднелись лишь блики на воде. Должно быть, море накатывало на голову левиафана, когда тот двигался, затопляло улицы и оставляло за собой лужи. Лун смог разглядеть лишь несколько горящих окон, тут и там. Очевидно, район был не самым благополучным, и вряд ли его когда-то можно было назвать таковым.
На северо-западе они увидели место, где тело существа уходило вниз, под воду; место это находилось прямо под хребтом, образованным его правой рукой. Над водой едва показывались крыши и верхние этажи затопленных зданий.
Они заложили вираж, чтобы приземлиться на конек крыши, и Нефрита спустилась вниз, в проулок. Лун помедлил, глядя на земного фонарщика, пересекавшего открытую площадь перед входом в храм. Сооружение было большим, круглым, в высоту по меньшей мере в четыре этажа и венчалось восьмигранным куполом. Перед входом располагался двор, не перекрытый крышей и огороженный стеной, а в нем, перед обитыми металлом двойными дверьми, стояли жемчужно-голубые стражники, возможно служившие Ардану. Ночь выдалась прохладной, и они сгрудились у жаровни, доходившей им до пояса. Судя по позам, им было очень скучно.
Фонарщик дошел до столба на дальнем конце площади. Он наполнил емкость в основании из канистры, которую принес с собой, закрыл ее и удалился. Паровой огонек, едва мерцавший в своей стеклянной клетке на вершине столба, стал заметно ярче.
– Лун, – донесся снизу шепот Нефриты.
Лун спустился по скату крыши к карнизу, где ждали Звон и Елея. Звон негромко доложил:
– К нам только что присоединился Утес. Он считает, что в том затопленном районе что-то есть.
– Мы пока что там не смотрели, – с досадой сказала Елея. – Мы подумали, что если бы там был открытый ход, то вода ушла бы по нему.
Они снова взлетели. Звон последовал за Луном и Нефритой к затопленному району, а Елея отправилась к остальным, чтобы собрать их и прекратить бесплодные поиски.
Они снизились по спирали к затопленной улице. Лун приземлился на крышу и, присев, подкрался к краю. Улица внизу образовывала темный коридор, обрамленный пустыми каменными домами, двери которых уже давно выбило и унесло водой. Утес в земном облике стоял прямо под домом, удерживая равновесие наверху низкой стены. Вода была темной, как вулканическое стекло. Здесь пахло мертвой рыбой, илом и…
– Ты это чувствуешь? – прошептал Лун.
Нефрита ответила:
– Да. Водный странник. Должно быть, один из них недавно здесь проплывал.
Лун зацепился когтями за щербины в цементе и стал спускаться вниз по стене.
– Я вчера видел нескольких, они направлялись к городу. Но почему ими пахнет здесь, а не в гавани?
Звон, спускавшийся следом за Луном и Нефритой, сказал:
– Должно быть, с ними обмениваются товарами здесь, чтобы не подпускать их к земным обитателям и к гавани. Все-таки когда Нобент думал, что ты – земной обитатель, он хотел тебя съесть.
Затем Утес сказал снизу:
– Дари рассказал мне слухи о том, что город отдает тела умерших бедняков водным странникам в обмен на эдиловую лозу.
– Они продают своих усопших? – Лун осторожно шагнул в воду, и его когти заскользили по склизкой брусчатке.
– За лозу? – с сомнением в голосе прибавила Нефрита, свесившись со стены и дожидаясь, когда Звон тоже спустится.
– Я и сам пока не разобрался зачем, – признал Утес и повернулся, чтобы повести их по затопленной улице.
Сзади послышалось ворчание Звона:
– Чем больше я слышу об этом месте, тем меньше оно мне нравится.
Если это действительно было так, то эдиловая лоза была зачем-то очень нужна городу.
– Возможно, они делают из нее дурман. Вроде курева и той дряни, которую пьет Дари.
Утес что-то неопределенно промычал и свернул за угол, где улица проходила под высокой изогнутой аркой. Она вела в запустелый открытый двор, на другом конце которого находилась крытая терраса, поддерживаемая колоннами, вырезанными в виде стеблей гигантских лилий. Как и улица, двор был затоплен, и вода омывала ступени, подбираясь к затененной террасе.
– Как ты нашел это место? – спросил Звон.
Утес сказал:
– Когда Дари упомянул водных странников, я просто пошел на запах.
Когда Лун и Нефрита, минуя колонны, взошли вслед за Утесом по ступеням, Лун принюхался. Здесь запах водного странника ощущался сильнее, он лип к влажному цементу и мохнатым растениям, затянувшим сводчатый потолок. Утес порылся в кошеле на поясе и вытащил едва светящийся предмет – один из зачарованных камней Цветики.
Тусклый свет упал на потрескавшиеся запятнанные плиты пола и дальнюю стену, осветив резной сюжет – изображенную в натуральную величину процессию земных обитателей, которые несли погребальные носилки с телом. Рельеф обрамлял металлическую дверь, украшенную затейливыми, извилистыми узорами.
– Она закрыта; возможно, заперта на засов с другой стороны. – Утес потянул за ручку, наглядно подтверждая сказанное.
– Дай я посмотрю. Если ты здесь перевоплотишься, то проломишь крышу. – Нефрита шагнула вперед и взялась за ручку.
– Не отломай ее, – сказал Лун.
– Лун… – Нефрита дернула дверь, и та с громким треском поддалась. Обломки замка упали на пол, и дверь распахнулась. Утес поднял светящийся камень, и тот осветил длинный пологий спуск, ведший во тьму.
Утес собрался было пойти вперед, как вдруг Звон резко крикнул:
– Стойте!
Все замерли. Лун быстро окинул взглядом дверной проем, но не заметил ничего, кроме темных пятен плесени. Он прошептал:
– Что такое?
– Я… Ну… У меня странное чувство, – сказал Звон. Судя по голосу, он страшно смутился. – Мне кажется, что там что-то есть.
– Чувство? Как у наставника? – спросила Нефрита и присела, чтобы получше рассмотреть плиты пола сразу за дверью. Осторожно, стараясь не задеть порог своими гребнями, Лун присоединился к ней.
– Может быть, – признал Звон.
– Я думал, что, с тех пор как ты изменился, твои способности так и не вернулись, – ровным голосом, стараясь не обидеть его, сказал Утес.
– Они и не вернулись. – Звон неловко поежился. – Пока мы не… Слушайте, я, наверное, ошибся.
Нефрита подтолкнула Луна и кивком указала на что-то на полу за дверью.
– Нет, ты прав, – сказал Лун Звону. Примерно в шаге за порогом виднелась черта из грязи и щепок, которые намыло под дверь водой. Черта, совершенно прямая, пересекала спуск, словно грязь натыкалась там на что-то твердое – но в том месте ничего не было. – Это барьер Ардана, такой же, как вокруг башни.
Нефрита отстранилась и нетерпеливо повела шипами.
– Это может быть ловушка. Если они торгуют с водными странниками, то земные обитатели наверняка часто здесь ходят, а замка хватило бы, чтобы защититься от воров. Так что барьер мог здесь появиться только для одного – чтобы поймать нас.
– Ловушка это или нет, нам все равно нужно попасть внутрь, – сказал Утес.
– Эсом говорил, что мог пройти сквозь барьер башни без ведома Ардана, – сказал Лун. – Если он не лгал.
– Сейчас выясним. – Нефрита повернулась к Звону. – Приведи его сюда.
– Это непроверенная теория, – говорил Эсом, по счастью догадавшись не повышать голос. Он хлюпал по затопленным ступеням, поднимаясь на террасу.
– Вот и проверим ее, – сказал ему Звон, спускаясь по колонне с крыши.
Елея и Поток уже ждали здесь. Дрейф дежурил на крыше дома на затопленной улице, а Вьюн – на крыше террасы.
– Наконец-то, – пробормотала Нефрита, хотя на самом деле времени прошло не так уж много. Лун и Утес провели его, обследуя террасу и стараясь не разговаривать друг с другом. Лун нашел увядающие остатки растения, пахнувшего так же, как то, которым зарос весь прибрежный город кеков. Это лишь подтверждало, что водные странники действительно торговали здесь.
Потоку план не понравился.
– Вы собираетесь довериться земному вору, – сказал он. – Хуже этого может быть только довериться одиночке.
Нефрита пропустила его возражения мимо ушей, и Лун тоже не нашелся что ответить. Единственным основанием доверять Эсому было то, что на его месте только полный дурак выдал бы их Ардану.
Затем по стене спустилась Флора, а следом за ней – Цветика. Нефрита удивленно и гневно зашипела.
– Что ты здесь делаешь? Кто следит за одиночкой?
– Корень, Песня и земная женщина, – сказала Флора, с виноватым видом прижав к себе шипы.
– Земная женщина? – не веря своим ушам повторила Нефрита. – Ты что…
– Я заставила ее принести меня сюда, – резко прервала ее Цветика. Она приняла земной облик и отряхнула платье. – Ну и вонь здесь. Где тот барьер, о котором вы все лопочете?
Повисла тишина. Лун почесал гребешки у себя за ухом и решил промолчать. Через некоторое время Нефрита процедила сквозь стиснутые зубы:
– Флора, возвращайся в башню.
Флора поспешно ретировалась.
Нефрита, пересилив себя, уложила встопорщившиеся шипы. Она сказала:
– Тебе нужно отдыхать. Хочешь ты это признавать или нет, но тебе нездоровится с тех пор, как мы добрались до побережья.
– Я могу отдохнуть позже. – Цветика пересекла террасу и подошла к порогу, и Утес посветил ей. Она кивнула и задумчиво посмотрела на Звона. – Да, зде