сь что-то есть. Пахнет земной магией.
Звон, чувствуя себя неловко, пожал плечами.
– Я не знаю. Может быть, я просто случайно догадался.
Утес усмехнулся, но ничего не сказал.
Эсом протиснулся вперед и нахмурился, глядя на барьер. Лун, перейдя на кедайский, спросил его:
– Ты его видишь?
– Нет, но чувствую. – Эсом протянул руку, осторожно, не донося ее до проема. – Он похож на барьер вокруг башни Ардана.
– Ты можешь пройти сквозь него? – спросила Нефрита напряженным от нетерпения голосом.
– Я могу попытаться. – Эсом оглядел их с мрачным выражением на лице. – Мне так ни разу и не удалось выбраться из башни Ардана, чтобы попытать счастья с тем барьером. Если тронем этот, Ардан может узнать.
Поток гневно зашипел, словно они сами об этом не подумали:
– Если это произойдет…
– Если это произойдет, – прервал его Лун и закончил, глядя на Эсома, – то ты будешь готов к этому, когда вернешься в башню за своими друзьями.
Эсом беспокойно глянул на Потока, но сказал:
– Ты прав. – Он шагнул вперед, выставил перед собой руки и мелкими шажками пересек порог, приблизившись к линии мусора, отмечавшей границу барьера. Затем он присел и провел руками по плитам пола.
Лун подошел к Эсому сбоку, чтобы видеть его лицо. Эсом был сосредоточен, его глаза закрыты, а на лбу, несмотря на прохладу, проступил пот. Цветика склонила голову набок, словно прислушиваясь к чему-то, чего остальные услышать не могли. Звон пристально наблюдал, явно напрягая все органы чувств, чтобы ощутить то же, что ощущали Эсом и Цветика.
Эсом повернул голову и хриплым шепотом сказал:
– Будьте готовы. Я не смогу долго держать путь открытым.
Нефрита повернулась к остальным.
– Вьюн и Дрейф останутся здесь на страже. Остальные пойдут с нами.
Вьюн, свисавший вниз головой с крыши террасы, взволнованно сказал:
– Будьте осторожны.
Лун как раз смотрел на Елею и увидел промелькнувшее на ее лице облегчение. Она боялась, что Нефрита оставит ее здесь.
Затем Эсом медленно поднялся на ноги и выставил руки перед собой, словно поднимая невидимую занавеску. Когда он выпрямился, Лун ощутил дуновение прохладного воздуха с душком разложения, благовоний и плесени. Из дверного проема вырвался сквозняк, до этого сдерживаемый барьером. Похоже, Эсом справлялся с задачей.
Эсом шагнул вперед и поднял барьер над головой. Он выдохнул:
– Сейчас!
Лун бросился вперед и задержался на пороге – Нефрита опередила его и скользнула мимо Эсома. Лун последовал за ней, Звон и Елея не отставали. Затем в проход нырнули Поток, Елея и, наконец, Утес. Эсом вдруг потерял равновесие и качнулся вперед, словно на него упало что-то тяжелое. Тяжело дыша, он сделал еще несколько шагов вниз по спуску, отходя от барьера.
– Думаю… Думаю, все в порядке. Будем надеяться, что Ардан этого не почувствовал.
Нефрита сказала:
– Тебе не нужно было идти сюда. Ты мог подождать снаружи с Вьюном.
Эсом прислонился к стене, все еще переводя дыхание. Он беспомощно махнул рукой.
– Я так и собирался сделать, но мне стало слишком тяжело удерживать барьер. Было проще пройти вперед, чем вернуться назад.
– То же самое можно сказать о многом, – заметила Цветика, обращаясь к Звону.
– Тогда тебе лучше пойти с нами, – сказала Нефрита Эсому. Она забрала у Утеса светящийся камень и направилась вниз по спуску.
Лун почему-то предполагал, что Утес останется. Не сумев сдержать упрек в голосе, он сказал:
– Зачем ты пошел? Здесь слишком тесно, и ты не сможешь перевоплотиться.
Даже во тьме он смог понять, какое выражение было на лице Утеса, когда он посмотрел на него.
– Не твое дело.
– Это мое дело, если ты обрушишь на нас потолок.
– Замолчите, оба, – рявкнула на них Нефрита.
Глава 14
Наклонный коридор, изгибаясь, уходил вниз, во тьму, а в спертом воздухе висел тяжелый запах разлагающейся плоти, застарелой и свежей. Свет выхватывал из теней резные рельефы, покрытые плесенью: на них изображались процессии с погребальными носилками, лица, искаженные болью и скорбью. Все они были похожи на жемчужно-голубых земных созданий, хотя во тьме сказать точно было трудно. «Может быть, они поселились здесь первыми, – подумал Лун, – а все остальные расы пришли позже». Может быть, это им взбрела в головы безумная мысль обуздать левиафана. Лун подозревал, что многие из их потомков имели основания жалеть об этом.
Они уже опустились ниже уровня улицы, когда источаемый камнем свет упал на грубо вытесанный проем в стене. Оттуда разило эдиловой лозой, бродившей и медленно превращавшейся во что-то другое. Когда Нефрита шагнула внутрь, они увидели чаны, набитые лозой и наполненные темной жидкостью. Эсом издал сдавленный звук, словно его затошнило, прикрыл рот и нос рукой и вернулся обратно в коридор.
– Вот и дурман, – сказал Утес, проходя мимо него. – Здесь пахнет так же, как в том винном баре.
Вонь была сильной, но ни Лун, ни другие раксура не ощущали никакого пагубного воздействия.
– Это не то, что мы ищем. – Нефрита, с досадой зашипев, отвернулась.
Лун глянул на Звона и в тот же миг увидел, как тот вздрогнул, словно его вдруг чем-то укололи.
– Ты в порядке? – спросил Лун, когда они пошли за Нефритой вниз по спуску.
– Да. – Звон понизил голос. – Просто то… ощущение, о котором я тебе говорил… здесь оно еще отчетливее.
Звон снова почувствовал левиафана. В отличие от озарения, предупредившего Звона о барьере за дверью, Лун не понимал, как им может помочь связь с чудовищем. Они ведь и так знали, что оно прямо под ними. Хотя, возможно, Звон сможет предупредить их, если левиафан снова соберется прийти в движение.
– Что еще за ощущение? – требовательно спросила Цветика у них из-за спин.
– Ты ей не рассказал? – произнес Лун, глядя дальше по коридору. Тот все еще уходил вниз и поворачивал туда, где на поверхности находился погребальный храм.
Звон запротестовал:
– Я не успел…
Затем Нефрита сказала:
– Тише, впереди свет. – Она передала камень обратно Утесу, и тот убрал его в свой кошель. Глаза Луна быстро привыкли к темноте, и он увидел в глубине коридора тусклое белое свечение.
Они пошли на него и обнаружили, что коридор заканчивался широким проемом, который вел в просторный зал, где пахло землей, холодной водой и снова разложением.
Они ступили внутрь и спустились по разбитым ступеням в огромный зал, свод потолка которого скрывался из виду. Зал освещали почти потухшие паровые лампы, испарения которых густым облаком висели в воздухе. Лампы держались на металлических опорах высотой всего в десять шагов и крепились к полу заклепками, а весь остальной зал был окутан непроницаемой тьмой. Несколько дюжин толстых квадратных колонн поддерживали потолок, и все поверхности, куда только ни смотрел Лун, стены и колонны, повсюду были увешаны табличками с вырезанными на них неразборчивыми письменами. Казалось, что раксура очутились в пещере глубоко под землей, но спускались они не так долго, и этот зал не мог находиться под поверхностью земли целиком.
– Мы под тем куполом, – негромко сказал Лун.
Хлестнув хвостом, Нефрита повернулась к Елее, Потоку и Звону.
– Обыщите здесь все.
Поток раздраженно повел шипами, но прыгнул на ближайшую колонну, вскарабкался по ней и перескочил на соседнюю. Эсом беспокойно пригнулся, когда Поток пролетел у него над головой. Елея и Звон прыжками разбежались в разные стороны. Лун принюхался, но гнилостный смрад и перебивающий его запах бродящей эдиловой лозы не давали ему почувствовать более тонкие запахи.
Нефрита снова огляделась с задумчивым видом.
– Резьба на табличках… это письмена?
– На местном языке. Думаю, это имена усопших. – Эсом подошел к ближайшей колонне и прищурился, чтобы разглядеть хоть что-нибудь в тусклом свете. – Должно быть, таблички прикрывают погребальные камеры.
Лун гадал, почему обитатели этого места выбрали именно такой метод захоронения. Он видел земные города, в которых усопших хоронили в наземных гробницах, и ему всегда казалось, что это не самое лучшее решение. А для города на спине левиафана оно казалось еще менее удачным. Но, возможно, такая традиция была пережитком, который жители вынесли с их родины, Эмриа-террене, попыткой показать свою власть над левиафаном путем сохранения тех же обычаев, которые они практиковали на твердой земле.
Цветика нахмурилась.
– Значит, покойников должны оставлять здесь, но вместо этого они продают их водным странникам?
– Если верить слухам, – сказал Утес, подозрительно разглядывая тени у них над головами. – Судя по смраду мертвечины в том коридоре, я бы сказал, что слухи правдивы.
Лун сказал:
– Не могут же они продавать всех мертвецов. – Наверняка у водных странников были и другие источники пищи помимо мертвых земных созданий из этого города. – Возможно, лишь тех, кто не может заплатить за место здесь. – Или же в храме уже не осталось места, и все погребальные камеры были заняты древними костьми мертвецов, скопившимися здесь за многие циклы.
Цветика недоверчиво приподняла бровь.
– За место, где будет лежать мертвец, нужно платить?
Лун пожал плечами.
– Иногда, в городах. Это земной обычай.
Елея прыжками вернулась к Нефрите и доложила:
– Дальше есть лестница и коридор, но они ведут наверх, к выходу на площадь, который охраняли земные стражники.
– У того входа наверняка поставлена ловушка, – сказал Лун. Ардан, скорее всего, ожидал, что они придут тем путем, и разместил барьер у места торговли с водными странниками, чтобы преградить им путь к отступлению.
Наверху послышался скребущий звук, и до них донесся голос Потока:
– Здесь что-то есть!
Они пересекли темное пространство, проделав тот же путь, что и Поток под потолком. Эсом, чтобы не отставать, побежал за ними.
Они направлялись к центру огромного зала, к открытому пространству, окруженному колоннами. Прямо посреди него на полу стояло высокое сооружение с куполом из покрытого патиной металла, похожего на медь. Купол был сорок шагов в высоту и по меньшей мере столько же в ширину. Вокруг позеленевшего металла вилась рельефная скульптура морского змея, кольца которого доходили до самой вершины. Треугольная голова змея нависала над ней и невидящим взглядом злобно смотрела на них сверху вниз.