– Мы как раз туда сейчас и направляемся, – сказал Звон.
– Ты привела с собой одиночку и земную женщину? – возмущенно сказал Поток, гневно указывая на Раскола. – Ты о чем вообще думала?
– Я говорил ей этого не делать, – с чувством собственной правоты сказал Дрейф, хотя вокруг его левого глаза красовался отекший синяк размером с кулак, а еще один такой же виднелся у него на нижней челюсти. Лун не видел, чтобы кто-то из тлутов сумел их ударить, так что синяки наверняка были получены раньше.
Раскол, до этого стоявший в сторонке и прислушивавшийся к разговору, поежился и отвел глаза. Неожиданно Флора тряхнула шипами и сказала:
– Земная женщина показала нам, где у хвоста левиафана находится вход сюда.
Елея сухо и зло прибавила:
– Мы не могли оставить их там. Раскол мог сбежать, а если бы мы все погибли, Карсис не смогла бы выбраться из башни. Я собиралась просто ее отпустить, но она сказала, что хочет пойти с нами и найти своего брата.
Лун поднял шипы, грозно глянув на Потока, и сказал Елее:
– Нет, ты все сделала правильно. – Утес кончиком одного когтя легонько погладил ее по гребням, выражая сочувствие и поддержку. Лун оглядел остальных.
– Нам нужно идти.
Елея кивнула.
– Мы думаем, что храм в той стороне.
Когда все двинулись прочь, Лун остановил Елею, придержав ее за руку. Он негромко спросил:
– Что стряслось с Дрейфом? – Лун хотел знать, не пытался ли Раскол сбежать и не пострадал ли Дрейф, ловя его.
Елея повела шипами.
– Он попытался возглавить оставшихся, так что мне пришлось с ним драться. Я не была уверена, что он примет верное решение, и знала, что нам нужно как можно скорее вернуться к Нефрите. – Она замялась, а затем со смешанным чувством гордости и облегчения сказала: – Когда я одержала победу, то все равно боялась, что остальные за мной не пойдут, но они пошли.
Лун подумал, что это самое главное. Елея наверняка знала, что может одолеть Дрейфа в схватке. Но важнее было то, что остальные не только позволили ей это сделать, но и поддержали Елею после, негласно признав ее статус при дворе и поставив ее выше одного из фаворитов Жемчужины.
Он сказал:
– Вот и хорошо.
Шахта оказалась скрыта лучше, чем ожидал Лун, и они нашли ее лишь потому, что Утес смог учуять среди смрада левиафана вонь забродившей эдиловой лозы и гнили.
Вход в нее скрывался глубоко в тени рядом с фундаментом одного из городских зданий, у контрфорса, соединявшего две колонны, примерно в пятидесяти шагах над кожей левиафана. Когда Лун забрался туда, чтобы разведать вход, он нашел широкие мостки, шедшие вдоль контрфорса. Шахта находилась прямо над ними, и ее темный туннель вел сквозь слои камня и металла прямо наверх.
Лун приказал остальным остаться внизу и забрался в шахту вместе со Звоном и Флорой. Звон карабкался первым на случай, если он ощутит какие-нибудь магические барьеры. В этом месте фундамент городских зданий был гораздо тоньше, чем под башней Ардана. Вскарабкавшись всего на двадцать шагов вверх, Звон зашипел, говоря им остановиться, а затем спустился и доложил:
– Наверху есть туннель, очень узкий. Весь пропахший этими лозами. Он тянется от погребального храма и уходит на восток.
Поток, нетерпеливо взмахивая крыльями, висел внизу, у входа в шахту.
– Так идем же скорее, – сказал он. – Нужно выяснить, что тот колдун сделал с Нефритой и Цветикой.
Лун, все это время только и думавший о том, что колдун мог сделать с Нефритой и Цветикой, с трудом сдержался, чтобы не спуститься вниз и не оторвать Потоку голову. Он сказал:
– Нет, сначала нужно все разведать. – Он не хотел наделать ошибок или позволить остальным ворваться наверх и оказаться лицом к лицу с Арданом. – Флора, направляйся по туннелю в сторону храма, пройди столько, сколько сможешь, и смотри, чтобы тебя никто не видел. Проверь, не охраняет ли его кто-нибудь. Возьми с собой Звона, пусть убедится, что там нет барьеров.
Флора приподняла шипы и стала карабкаться наверх. Звон с волнением, но решительно последовал за ней. Лун вылез наружу и стал ждать, а Поток сердито зашагал прочь, к Дрейфу. Но никто не стал оспаривать решение Луна.
Утес устроился ждать под входом, а Лун встревоженно ходил из стороны в сторону. Что хуже, все остальные, сидевшие или стоявшие рядом, смотрели на него, даже Карсис и Эсом. Все было гораздо проще, когда Нефрита была с ними и за все отвечала, а Луну приходилось лишь выдумывать безумные идеи. Было проще, когда на нем лежала ответственность лишь за него одного.
Раскол стоял поодаль от остальных, всем своим видом показывая, что ему не хочется к ним приближаться, хотя сбежать он пока не пытался. Снова увидев его, Лун осознал, насколько противоречивые чувства вызывал в нем воин. Он относился к нему с жалостью и с глубочайшим подозрением, хотел помочь ему и хотел, чтобы тот просто убрался восвояси. Раскол был для него плачевным напоминанием о том, что в жизни при дворе раксура были свои подводные камни, на которые Луну еще не довелось наткнуться. Эти тревоги могли оказаться пустыми, если они не смогут вернуть семя и спастись с этого проклятого левиафана, но Лун никак не мог заставить свои мысли перестать течь в том направлении.
Елея подняла голову, взволнованно и задумчиво глядя на вход. Она сказала:
– Как думаешь, колдун знает, что Нефрита и Цветика заперты в куполе?
– Скорее всего. – Лун думал, что рассчитывать на что-либо другое просто опасно. – Он наверняка попытался бы его открыть, чтобы проверить, что семя все еще внутри.
– Может быть, у них получится отбиться от него, – сказала Песня. – Их двое, и Цветика еще достаточно сильна. – Она тревожно подернула шипами, похожая на юную и обманчиво изящную хищницу.
– Возможно, ваши друзья смогут заблокировать дверь изнутри, – заметил Эсом. – Или разобрать механизм, который ее открывает, если он не очень сложный. – Карсис ткнула его локтем, и он, моргнув, прибавил: – Нет, я вовсе не хочу сказать, что они не смогут разобраться с чем-то сложным…
– Все в порядке. – Лун решил прервать Эсома прежде, чем он наговорит что-нибудь еще. – Мы тебя поняли.
Карсис прокашлялась. Явно пытаясь отвлечь всех от оплошности Эсома, она спросила Луна:
– Нефрита – твоя жена?
Это земное понятие было достаточно близким по смыслу, и Лун ответил:
– Да.
Раскол горько и выразительно сказал:
– Он же консорт. У него и выбора-то особого не было. При дворах раксура ни у кого вообще не бывает выбора.
То, что Раскол высказался за него, ничуть не уменьшило раздражения Луна. Он выразительно сказал:
– У меня был выбор.
Раскол бросил на него отчасти озлобленный, отчасти настороженный взгляд.
– Какой? Бороться за королеву или стать бесполезным бременем для двора?
Если Утес это и услышал, он не подал виду. Елея зашипела, а Песня и Вьюн гневно ощетинились. Раздраженно посмотрев на Раскола, Карсис сказала:
– Знаешь, мне кажется, всем плевать на твое мнение. По крайней мере, меня оно никогда не волновало.
Раскол оскалился, глядя на нее. И тогда Корень, кипя от возмущения, сказал:
– Лун тоже был одиночкой, и он остался с Нефритой, потому что сам того захотел.
Раскол, не веря своим ушам, уставился на Луна, и его шипы полностью распластались по телу. Вьюн стукнул Корня по голове и прошипел:
– Замолчи. Насовсем.
Лун стиснул зубы. Раскол и так с самого начала держал его за живое, а теперь он будет знать, чем именно. Раскол сказал:
– Но так же не… Консорты не покидают свои дворы.
– Расскажите ему, – сказал Лун. Он зашагал прочь, обогнул Утеса и остановился под проемом. Утес, показывая, что он все-таки слушал, тяжело и недовольно вздохнул.
С другой стороны мостков ненадолго повисла неловкая тишина, затем Лун услышал, как Елея что-то негромко сказала Вьюну. Вьюн поманил Раскола, и тот, все еще потрясенный, отошел с ним в сторону, чтобы поговорить. Песня, глядя на Корня, мрачно покачала головой, а тот стыдливо опустил шипы.
Время тянулось медленно. Стоя на месте, не имея возможности отвлечься на какую-нибудь прямую угрозу, Лун чувствовал каждый порез и рану на своей чешуе; усталость опутывала его, как сеть, и тянула вниз, а крылья словно налились свинцом. Он уже давно не принимал земной облик, но думал, что если сделает это сейчас, то упадет и больше не поднимется.
Пока они ждали, стало заметно, насколько все утомились: шипы Елеи опустились, Корень с трудом держал глаза открытыми, а Поток прислонился к колонне, стараясь сделать вид, что он вовсе не устал стоять. Они вряд ли смогут продержаться еще дольше без еды и отдыха. Лун лишь надеялся, что Ардан тоже устал, наложив так много чар сразу. Но Лун был готов поспорить, что у Ардана хватило времени остановиться и перекусить, а у них его не было.
В шахте над ними раздались шорохи, а затем оттуда спрыгнули Флора и Звон.
Остальные подскочили к ним и собрались вокруг. Эсом и Карсис поспешили присоединиться. Флора доложила:
– Мы дошли до той комнаты с вонючими лозами в бочках. В коридоре сразу за ней дежурят два голубокожих земных стражника. Звон сказал, что это слуги колдуна.
– Я не почувствовал никаких барьеров, – прибавил Звон. – Готов поспорить, что Ардан не знает об этом туннеле.
Лун кивнул, все обдумывая. Должно быть, Ардан считал, что те, кто торгует с водными странниками, пользовались лишь входом с затопленной улицы.
– Если там стоят стражники, значит, Ардан все еще в храме. Может быть, он пока не сумел открыть купол. – И все на левиафане наверняка ощутили толчок, когда Лун вытащил пластину с кристаллами. Возможно, теперь у Ардана появились заботы поважнее, чем раксура.
– Но он наверняка пытается его открыть, – сказал Звон. – Даже если у нас получится пробраться в храм, минуя стражников, он будет ждать нас там.
– И как же нам его обойти? – с досадой спросила Елея.
Лун покачал головой.
– Никак. Нам придется с ним говорить.