– И с того момента, как доктор Пратт ушла из института, вы не поддерживали с ней связь?
– Нет. Она не оставила телефона или адреса, по которому я мог бы с ней связаться. Освободила свою квартиру в Хьюстоне. Мистер Стин, у меня к вам будет просьба. Если вы увидите Монику, передайте ей, что, какие бы у нее ни были неприятности, наш институт всегда готов прийти ей на помощь. Да что там, я подниму на уши все американское медицинское сообщество. И, конечно, ее место в лаборатории по-прежнему ее ждет.
Глава 27
Мне было жаль разрушать иллюзии доктора Дойча, поэтому я пообещал сделать все от меня зависящее и попрощался. Впрочем, я решил, что Аарон Дойч легко увлекается, но завода его надолго не хватает. Вскоре он забудет о Монике, нелегкой судьбе женщин и быстро успокоится в окружении своих бета-лучей или чем он там занимается.
Что касается самой Моники Пратт, то теперь картина появления на свет личности Грейс Крупник представлялась более ясной, правда, лишенной всякого смысла. Зачем блестящему доктору, успешному специалисту в своей области бросать любимую работу, город, в котором она прожила столько лет, и создавать совершенно новую личность явно на порядок хуже? К тому же для этого потребовалось приложить немало усилий. Найти Крупников и убедить их продать документы умершей дочери. Видимо, приобрести на новое имя водительские права и другие документы, чтобы достоверно реанимировать призрак. Потом с поддельной рекомендацией из собственного института разыскать клинику доктора Сильвермана и устроиться туда на работу. Не исключено, что это было не первое место, куда обратилась заново рожденная Грейс, пока не нашла место, где особенно отчаянно нуждались в ассистентке рентгенолога.
Моя прежняя версия, что Грейс, то есть Моника, таким образом от кого-то скрывалась, уже не казалась правдоподобной. Когда люди бегут или прячутся, они не тратят время на дорогую и бессмысленную подготовку. Достаточно достать чужой номер социального страхования или купить поддельный паспорт – и все, ты уже другой человек. Можно уехать в Канаду, Мексику, в Южную Америку или в Европу. В конце концов можно вполне легально поменять имя, что уже озадачит любого преследователя. Что касается женщин, то у них есть просто идеальный способ сменить личность и запутать следы –выйти замуж.
А ведь Грейс и собиралась это сделать, вспомнил я. Интересно, что получится, если рассмотреть ситуацию с точки зрения личности Моники? Девушка искусственно превращает себя в скромную ассистентку с родителями из глубинки, живет тихой жизнью без друзей и все ради чего? Чего она добилась за эти полтора года? Обручилась с Виктором Хьюго. Я вспомнил, как Сильверман рассказывал, что Грейс сама напросилась посетить конференцию. А Виктор, в свою очередь, упомянул, что Грейс первая заговорила с ним, найдя предлог обсудить рабочие вопросы. А вскоре они обнаружили, что являются родственными душами.
Для по-прежнему не было в этом никакого смысла. Зачем нужно было Монике Пратт устраивать такое представление, чтобы заполучить себе мужа? Только если оно основывалось на сюжете какого-то нереалистичного дамского романа о простолюдине и принцессе. Например, Моника могла где-то увидеть Виктора раньше и влюбиться в него без памяти. Но вначале она решила устроить ему проверку. Убедиться, что он полюбит именно ее, а не деньги ее отца или ее репутацию блестящего врача-исследователя. Так на свет появилась скромница-Грейс…
Я дернул себя за ухо, чтобы выбросить из головы эту чушь. Хотя какая-то идея в этих рассуждениях меня зацепила и теперь не давала покоя. Я решил, что неплохо бы лично побеседовать с Виктором, рассказать ему о том, что его невеста на самом деле могла быть Моникой Пратт, и посмотреть на его реакцию.
Но вначале я должен был отчитаться перед моей нынешней клиенткой. Начал я с домашнего номера Аманды и на этот раз сразу застал ее на месте. Поистине, мне сегодня поразительно везло с телефонными звонками.
Для начала я спросил миссис Хэйр, читала ли она сегодняшний выпуск «Сан» и представляет ли, зачем Лекси могла все это устроить.
– Нет, это не Лекси, это была я, – легко ответила Аманда. – Когда вы вчера ушли, я подумала, что максимальная гласность и шумиха в прессе – это как раз то, что нужно, чтобы укоротить руки Пратту и его приспешникам и поумерить пыл моей дочери. Теперь весь город говорить про ее маньяка. Кстати, ковбой-убийца – это я придумала. У меня есть знакомый журналист в «Сан», мы встретились вчера за ленчем и к ночному выпуску статья была готова. Лекси, конечно, разозлится на меня, когда узнает, но, я надеюсь, теперь она точно не представляет для Пратта никакого интереса.
– Откуда вы взяли информацию, опубликованную в статье? – удивился я. – Ведь все заметки были в папке у Лекси.
– Дуглас, дорогой, не забывайте, что я тоже их читала, просто тогда не придала всему этому должного внимания. Зато я их запомнила. А теперь расскажите мне, что вы узнали в Нью-Мексико?
Я быстро поведал о политических планах Крейвена, а также о том, что Грейс Крупник на самом деле с большой вероятностью была старшей дочерью Эзры Пратта.
– Знаете, что еще интересно, – произнесла Аманда, после паузы. – Когда вы упомянули радиологию, я вспомнила, что еще видела в этих газетах, которые собирала Лекси. Выпуски небольшие, некоторые всего на четыре или шесть страниц. В те же месяцы, что писали об убийствах девушек, в некоторых газетах сообщали об открытии в самих городках или по соседству новых современных клиник. С высококлассно оборудованным рентген-кабинетом.
Ничего не сказав, я швырнул трубку на рычаг телефона и пулей вылетел из дома. Но, не успев спуститься по лестнице, вернулся назад в квартиру, достал из тумбочки кобуру с пистолетом, надел ее под пиджак. Потом сделал еще пари приготовлений и снова побежал к машине.
Глава 28
На этот раз в холле дома Виктора я не заметил никаких подозрительных личностей. Сам Хьюго открыл мне дверь только после третьего звонка. Он по-прежнему выглядел, как потный ходячий труп с красными глазами, но теперь хотя бы был одет в брюки, выглаженную рубашку и галстук. В квартире по-прежнему царил полумрак.
– Проходите, Стин, – вяло сказал хозяин, провожая меня в гостиную.
На журнальном столике стояла полупустая бутылка водки и один стакан.
– Я взял отпуск на работе. Можно сказать, в счет медового месяца, – он попытался ухмыльнуться, но вместо этого лицо его стало похоже на оскал черепа.
– А ведь я вас несколько дней разыскивал, – обиженно продолжил Хьюго, наливая себе новую порцию. – Вы даже не предупредили меня, что моя невеста мертва. Мне об этом сообщил очередной полицейский. Меня вызвали в морг на опознание. Кажется, они опять меня подозревают, но мне уже все равно.
– Вас никто не подозревает. По крайней мере, в этом убийстве, – многозначительно сказал я.
Виктор меня не слушал.
– Мне сказали, что я могу забрать тело для похорон. Но я даже не уверен, что хочу это сделать. Ее родители не хотят со мной разговаривать. Ах, да. Ведь они даже не ее родители. Я даже не знаю, как ее зовут. Грейс или Джейн.
– Вам знакомо имя Моника Пратт? – спросил я.
Лицо Виктора нервно дернулось.
– Нет. А должно?
– А Дебора Пратт? – продолжал настаивать я.
– Первый раз слышу. Кто это?
Я видел, как руки Виктора затряслись.
– Ее убили два года назад в Беркли. Запороли кнутом насмерть. Как и еще около десяти молодых женщин по всему Западному побережью в течение многих лет. Сегодня в «Сан» об этом была опубликована статья. Смотрите, Хьюго, – я достал из кармана пиджака сложенный выпуск. – Это фотография Деборы Пратт. Моника, выдававшая себя за Грейс, была ее старшей сестрой. Она специально сменила личность, чтобы подобраться к вам.
– Нет, я вам не верю! Зачем ей, как вы говорите, «подбираться» ко мне? Грейс любила меня.
– Не было никакой Грейс, Хьюго.
– Нет, нет, – он закрыл лицо руками.
– Посмотрите на лицо Деборы, – я отнял его руки. – Неужели вы не видите сходства? Вы где-то ошиблись с ней, и ее сестра про вас узнала. Обычно вы были очень осторожны со всеми девушками, за столько лет вас никто не опознал. Наверняка вы не появлялись с ними в людных местах, называли фальшивое имя, меняли внешность, может, использовали фальшивые номера автомобиля. Вы были осторожны, Виктор. До Деборы. Ее сестра вас заподозрила, но у нее не было твердых доказательств. Поэтому она и придумала Грейс, втерлась к вам в доверие, чтобы узнать поближе. Помните, вы говорили, что она сама подошла к вам на той конференции, завязала разговор. Что потом? Оказалось, что вы любите одни и те же книги и посещаете одни и те же рестораны? Думаю, Моника заранее следила за вами, узнала ваши вкусы, чтобы ей проще было привлечь ваше внимание.
– Этого не может быть, – продолжал настаивать Виктор. – Мы подходили друг другу, как будто были знакомы с самого рождения. Будто мы всю жизнь и так прожили вместе, просто сами этого не знали. Так говорила сама Грейс.
– Нет, Виктор, она вас обманывала. Все это был разыгранный спектакль с самого начала. Мисс Пратт специально нашла клинику с вашим оборудованием, куда устроилась на работу, симпатичных подставных родителей в глубинке, чтобы заглушить ваши подозрения. Она говорила то, что вы хотели услышать. Видимо, сестра как-то успела сообщить ей накануне смерти, что познакомилась с вами. Но Моника была честным и дотошным человеком и хотела вначале убедиться, что вы не просто случайный знакомый ее сестры, поэтому и устроила это сложное представление. Неужели сейчас, даже ради ее памяти, вы будете отрицать, что знали Дебору?
Виктор посмотрел на меня, как загнанный зверь, потом обреченно кивнул.
– Дебора была совсем не в моем вкусе, но что-то меня в ней привлекало. Я даже провел с ней несколько дней, мы уехали из Беркли к самому Заливу. Хотя она почти все время была под кайфом, она как-то заглянула в мой бумажник и нашла мои настоящие водительские права. Кажется, Деби совсем не удивило, что я назвался другим именем. В ее мире это было в порядке вещей. Однажды я застал ее, когда она говорила по телефону и смеялась. Сказала, что говорила с сестрой. Я ей не поверил. Решил, что она звонит своему дилеру, договаривается о новой «дозе». Меня правда к ней тянуло, но потом «это» стало сильнее. Я больше не мог сопротивляться. Я отвез в заброшенный дом в Беркли, и там… все стало красным.