– No. Вперед. Дальше.
– Grasias30 .
Я положил ему десять долларов сверх оплаты за бензин и работу. Старик еще раз взглянул на фотографию.
– Не помогать, – сказал он.
– Почему?
– Она выглядеть по-другому теперь. Утром, когда señorita уехать, я убирать комната. В ванной лежать recortar el cabello, – он показал пальцами, как будто ножницами стрижет себе волосы. – А в корзине лежать краска для cabello. Она теперь rubia, – старик пощелкал пальцами, вспоминая слово. – Блондинка.
Отъехав от заправки, я снова заглянул в автомобильный атлас. Ухабистая дорога, пролегавшая вдоль последнего известного ночлега беглянки, через некоторое время выводила к вполне приличному шоссе, а то, в свою очередь вело прямо к трассе номер 40, следовавшему строго на запад.
Грейс сейчас могла быть где угодно. Хоть в Нью-Мексико, хоть в Неваде, хоть в Аризоне, даже вернуться в Калифорнию. К тому же теперь она была короткостриженой блондинкой.
Ох, Грейс, что же ты задумала?
Глава 12
Не было никакого смысла пытаться преследовать Грейс в западном направлении, тем более, если верить старику с заправки, мой потрет больше не годился для опознания.
Я взглянул на часы. После всех разговоров и поездок стрелки едва перевалили за половину третьего. Если я вернусь обратно в Альбукерке, то вполне могу успеть на один из дневных рейсов и уже вечером буду в Лос-Анджелесе. Я подумал, что неплохо бы пригласить Маркуса Ван Ренна сходить куда-нибудь выпить, чтобы поговорить с ним о Сэлинджере.
Мне не давал покоя только пресловутый чемодан с полосками из змеиной кожи, с которым путешествовала Грейс. Старик его описал довольно точно и, если бы не языковой барьер, я мог бы получить больше подробностей. Но Гектор Моралес, у которого девушка купила машину, ни словом не обмолвился о багаже. Конечно, он мог просто забыть, но такое было маловероятно. Если, как он утверждал, Грейс Крупник просто материализовалась посреди его стоянки, а с ней был огромный тяжелый и явно старинный чемодан, какой свидетель упустил бы такую деталь. Тем более, что наверняка он должен был помочь даме загрузить его в багажник автомобиля.
Я также мог допустить, что, уже купив машину, Грейс все-таки заехала куда-то по пути забрать чемодан и тогда она действительно ехала с превышением скорости, за что и была остановлена офицером. Но чутье мне подсказывало, что именно Моралес врет или, как минимум, что-то недоговаривает.
Он утверждал, что не видел, как Грейс подъехала к его трейд-ину, заметил ее, когда она постучала в окошко трейлера, служившего ему конторой. Это явно было неправдой. Он специально установил его так, чтобы наблюдать за прибытием каждого клиента, как я убедился на собственном примере. А уж в отсутствие своего ценного и старательного работника Рамона должен был удвоить бдительность.
Так что я решил, что лишним не будет, если я еще раз загляну к Моралесу и спрошу его, был ли у Грейс с собой багаж, а потом опишу чемодан. Если он что-то скрывает, дополнительное давление с моей стороны может немного подтолкнуть его отвечать на вопросы. Когда общительный по природе человек в качестве защитной тактики выбирает односложные ответы и ссылки на плохую память, его бывает несложно заставить в итоге разговориться и выдать скрываемую информацию.
Подъезжая к стоянке Моралеса, я заметил необычное для этого места скопление машин вдоль дороги, среди которых опознал пару полицейских патрулей. На обочине толпились и оживленно переговаривались местные жители, преимущественно мексиканцы.
– Что случилось? – спросил я, заглушив мотор.
– Владельца трейд-ина убили, – ответил мне кто-то из мужчин, печально глядя из-под полей шляпы.
– Ограбление?
– Не знаем. После полудня его парнишка Рамон пошел обедать. Точнее где-то шляться. Все лучше, чем сидеть на жаре на этой ржавой свалке. А, когда вернулся, нашел хозяина застреленным.
– И никто из вас не слышал выстрела? – уточнил я.
Мужчины пожали плечами, выпуская дым от сигар откуда-то из темных лиц, скрытых широкими шляпами. Видимо, в этом районе никто никогда ничего не слышал.
Я решил не привлекать лишний раз к своей персоне внимание местной полиции, поэтому дал задний ход, аккуратно развернулся и поехал прямо в аэропорт.
К сожалению, оказалось, что дневной рейс на Лос-Анджелес я уже пропустил, а следующий ожидался только в восемь вечера. Я вовсе не был уверен, что к моменту возвращения сам буду готов вести с Маркусом Ван Ренном долгие разговоры на литературные темы. Оставшееся в Альбукерке время я посвятил тому, чтобы осмотреть центр города, пообедать, а также записать в блокнот черновик отчета для клиента. Вернувшись домой, я еще немного почитал в постели, но практически сразу заснул.
На следующее утро я перепечатал отчет на машинке, а потом позвонил Виктору Хьюго на номер его городской квартиры, практически не надеясь застать его дома. Как ни странно, Виктор взял трубку после второго гудка.
– Вы не могли бы сейчас приехать ко мне, Стин, – попросил он. – Я слегка приболел.
Затем Хьюго назвал адрес и разъединился.
Оказалось, что он обитал в современном многоквартирном доме в Вествуде31, спланированном с практичной простотой и комфортом для жильцов. Я в принципе с трудом понимал, почему Виктор с его педантизмом, предусмотрительностью и логикой вообще решился на покупку собственного дома. Его стихией определенно было наличие электрического лифта, современной домашней техники, а также возможностью вызвать коменданта здания для устранения различных неполадок.
Клиент открыл мне дверь, одетый в короткий байковый халат и идеально выглаженные домашние брюки.
– Как видите, я слегка нездоров, – сказал Виктор, приглашая меня в просторную гостиную. Из окна, должно быть, открывался восхитительный вид на город, возможно, и на небольшой кусочек океана, но жалюзи были почти полностью закрыты, создавая в комнате печальный полумрак. Виктор Хьюго действительно выглядел неважно. Его и так бледная кожа в слабом свете солнца, пробивающегося через щелки жалюзи, казалась совсем серой. Лоб взмок, несмотря на работающий кондиционер, а некогда аккуратно уложенные на пробор волосы, теперь слиплись и лежали неровными комьями. Глаза за стеклами очков были опухшими и красными.
– У меня случаются сильные мигрени, – сообщил Виктор, откидываясь на спинку дивана. – Раньше были регулярно, причем, почему-то чаще всего в августе. Приступы совсем прекратились, когда я познакомился с Грейс. А сейчас вдруг снова накрыло.
Я посмотрел на него с сочувствием и достал из папки свой отчет. Может, Хьюго и не умел выражать свои эмоции, но потеря любимой женщины в результате обернулась для него жесточайшей головной болью. В общих чертах я рассказал Виктору обо всех передвижениях Грейс, про которые мне удалось выяснить, в том числе ее о ее ночевке на заправке у старика-мексиканца и изменение внешности.
Мне показалось, что при упоминании старого чемодана со змеиными полосками, лица Виктора исказила мимолетная судорога, но, возможно, именно в этот момент его настиг острый приступ мигрени.
Хьюго снял очки и прикрыл рукой глаза.
– Значит, вы говорите, что Грейс перекрасилась в блондинку и сейчас где-то скрывается от всех, даже от меня. Какая дичь. Знаете, мне давно надо было понять, что никакой свадьбы не будет. Еще вчера я принял решение продать дом. Я свяжусь с адвокатом Грейс и выясню, как распорядиться ее половиной. – Виктор протер очки платком и снова надел их. – К сожалению, я не смогу продлить аренду этой квартиры. Управляющий сказал, что уже подписал контракт с новым жильцами, так что в конце месяца мне придется съехать. Только этого мне сейчас не хватало! – он раздраженно хлопнул рукой по дивану. – Конечно, я могу попробовать подыскать новое жилье прямо в этом здании. Управляющий сказал, что тут есть пустующие апартаменты. Но мне так нравилась именно эта квартира, – его пухлая нижняя губа капризно оттопырилась.
Правда, Виктор быстро взял себя в руки.
– Извините, что я на вас все это вывалил. Эта история с Грейс совершенно выбила меня из колеи. А ведь я действительно ее любил и верил, что мы сможем жить вместе, несмотря на ее… капризы. Я думаю, ваша работа теперь закончена. Вам хватило выплаченного аванса или были дополнительные расходы?
Я указал ему на лист в конце отчета, где перечислялись все траты на поездку. С учетом выплаченных мне денег и моего гонорара Хьюго должен был мне еще сто восемьдесят долларов. Он без возражений подошел к секретеру и выписал чек. Хотел протянуть его мне, но неожиданно его рука замерла в воздухе.
– Мистер Стин, я бы хотел попросить вас еще об одном одолжении. Не могли вы съездить в Гленн к родителям Грейс. Проверить, может быть, она скрывается у них. Мне казалось, я могу полностью доверять Робу и Саре, но теперь вижу, что совсем не знал свою невесту. Вдруг ее родители знают больше, чем говорят.
– И зачем вам это нужно? – спросил я. – Вы же уже решили отменить свадьбу и продать дом.
– Я все-таки хочу понять, что происходит. Хочу узнать у Грейс, зачем ей понадобилось рушить мою жизнь.
Все-таки в этом парне было что-то маниакальное. Виктор Хьюго вновь повернулся к секретеру и выписал мне новый чек. Теперь в нем была проставлена сумма в триста долларов.
– Надеюсь, это компенсирует вам неудобства из-за долгой поездки. Я бы съездил в Гленн сам, но, боюсь, сейчас не в том состоянии, чтобы вести машину.
Я на секунду задумался. Гонорар меня вполне устраивал, а ехать до городишки было всего пару часов с небольшим. Конечно, я бы предпочел сегодня больше ничего не делать, а вместо этого отправиться в Венис32, побродить по пляжу. Поглазеть на туристов, пенсионеров, гуляющих вдоль каналов, рыбаков на местном пирсе, болтающуюся без дела молодежь и других людей, которым в середине рабочей недели некуда было спешить.