— Сядь на место. Papa сам его отправил, по пути к доктору Фремонту.
— Ооооооо!
Кто-то забарабанил в парадную дверь.
Хедж дернулся.
Люси, оторвавшись от наброска, пригвоздила слугу взглядом, чтобы не смел двигаться. И тот снова обмяк. Люси закончила рисовать правую руку и принялась за левую. Послышались быстрые шаги миссис Броуди и бормотание голосов. Затем шаги начали приближаться. «Ну что там такое!» Она ведь уже почти дорисовала.
Дверь открыла экономка, и вид у нее был взволнованный.
— О, мисс, вы ни за что не угадаете, кто приехал!..
В ту же секунду из-за спины миссис Броуди вышел Саймон.
Люси выронила карандаш.
Подняв, Саймон протянул его ей, в ледяного цвета глазах застыла нерешительность.
— Могу я с вами поговорить?
Саймон был без головного убора, в измятом камзоле и заляпанных грязью сапогах, словно ехал верхом. Парик он не надел, и было видно, что волосы его слегка отросли. Под глазами — темные круги, и морщины вокруг рта стали резче. Чем же он занимался в Лондоне всю прошлую неделю, что снова выглядел таким уставшим?
Люси взяла карандаш, надеясь, что лорд Иддесли не заметил, как дрожит ее рука.
— Конечно.
— Наедине?
Хедж мигом вскочил.
— Отлично, я ухожу. — И пулей метнулся за дверь.
Миссис Броуди вопросительно глянула на хозяйку, а затем удалилась вслед за Хеджем, закрывая за собой дверь. И неожиданно Люси осталась один на один с виконтом. Сложив руки на коленях, она посмотрела на Саймона.
А тот прошел к окну и каким-то невидящим взглядом уставился на сад.
— Я должен был… закончить одно дело в Лондоне. Весьма важное. Каковое долго меня мучает. Но я не смог сосредоточиться, не смог думать только о том, что должно быть сделано. Я все вспоминал о вас. И вот я приехал, несмотря на обещание никогда вас больше не тревожить. — Саймон бросил на Люси взгляд через плечо, и в этом взгляде смешались отчаяние, смущение и что-то еще, чему она не отваживалась дать определение. Но сердце ее, уже гулко бившееся с самого его прихода, екнуло.
Люси сделала глубокий вдох, чтобы спросить ровным голосом:
— Не желаете присесть?
Саймон помедлил, словно раздумывая.
— Благодарю вас.
Он сел напротив, провел рукой по волосам и вдруг снова встал.
— Мне следует уйти, просто выйти из этой двери и продолжать шагать, пока нас не разделит сотня миль пути, а может, и целый океан. Хотя я не уверен, будет ли даже этого достаточно. Я обещал самому себе, что оставлю вас в покое. — Саймон невесело рассмеялся. — И вот он я, опять у ваших ног, и веду себя как дурак.
— Я рада вас видеть, — прошептала Люси. Все было как во сне. Она ведь и не надеялась, что снова его увидит, а теперь он здесь, взволнованно расхаживает перед ней в ее маленькой гостиной. Люси не смела даже задуматься о том, почему виконт приехал.
Саймон неожиданно обернулся и застыл на месте.
— В самом деле? Вы правда рады?
«О чем он спрашивает?» Люси не знала, но все равно кивнула.
— Я не подхожу вам. Вы слишком чисты; слишком многое замечаете. В конце концов я причиню вам боль, если меня не… — Саймон покачал головой. — Вам нужно быть с кем-то простым и хорошим, а я не такой. Почему вы не вышли за того викария? — Он хмурился, и вопрос его походил на обвинение.
Люси беспомощно покачала головой.
— Вы не говорите со мной, не отвечаете мне, — хрипло продолжал Саймон. — Вы дразните меня? Иногда вы являетесь мне во сне и насмехаетесь надо мной, милый ангел, когда мне не снятся… — Он упал перед ней на колени. — Вы не знаете меня, не знаете, кто я. Спасайтесь. Вышвырните меня из своего дома. Сейчас же. Пока еще можете, потому что я потерял свою решимость, свою волю, даже свою честь — то немногое, что от нее осталось. Сам я уйти не в силах.
Саймон предостерегал ее, Люси понимала это, но не могла приказать ему уйти:
— Я не стану вас прогонять. Вы не можете просить меня об этом.
Руки его легли на диван по обе стороны от Люси. Они словно обняли ее, не касаясь. Саймон склонил голову, и все, что теперь видела Люси — это стриженую светлую макушку.
— Я виконт, вы это знаете. Род Иддесли довольно древний, но титул мы получили только пять поколений назад. Боюсь, у нас привычка выбирать не ту сторону во время королевских войн. У меня три дома. Городской в Лондоне, еще один — в Бате и имение в Нортумберленде, то самое, о котором я вам рассказывал в первый день, когда очнулся. Я говорил, что это глушь — и не соврал, однако там по-своему красиво. Земля, разумеется, приносит доход, но если вы не хотите, можно туда вовсе не ездить. У меня есть управляющий и уйма слуг.
Люси на глаза навернулись слезы. Она еле слышно всхлипнула. Саймон говорил так, словно…
— А еще я владею несколькими шахтами, то ли медными, то ли оловянными, — продолжал виконт, глядя на колени Люси. Он что, боялся посмотреть ей в глаза? — Никак не могу запомнить, которыми, но это и не важно: за дела отвечает специальный человек, а вот прибыль шахты приносят неплохую. У меня три кареты, правда, одна из них еще дедова, так что она, пожалуй, старовата. Я могу заказать новую, если пожелаете иметь…
Люси, обхватив дрожащими руками подбородок Саймона, заставила его поднять голову и теперь видела бледно-серые глаза, в которых отражалось такое волнение, такое одиночество. Люси прижала большой палец к его губам, чтобы прекратить поток слов, и попыталась улыбнуться сквозь слезы, уже струящиеся по щекам.
— Шш! Да. Да, я выйду за вас замуж.
Она чувствовала под пальцами тепло его кожи и неистовое биение пульса, которое, словно эхо, вторило дикому стуку ее сердца. Такая радость, неведомая ей доселе, переполняла Люси, что она вдруг горячо взмолилась: «Прошу тебя, Господи, пусть этот миг не кончается! Пусть навсегда останется в моей памяти!»
Саймон внимательно посмотрел ей в глаза, но в его взгляде не было ни ликования, ни счастья — лишь ожидание.
— Вы уверены? — При этих словах его губы мягко коснулись ее пальца.
Люси кивнула:
— Да.
Лорд Иддесли закрыл глаза с таким видом, будто почувствовал непередаваемое облегчение:
— Слава богу!
Люси наклонилась к нему и нежно поцеловала в щеку. Она уже собралась отстраниться, как он повернул голову, и рты их соединились.
Саймон поцеловал ее.
Легко касаясь губ, он дразнил, искушал Люси, пока та наконец ему не открылась. Застонав, Саймон лизнул ее нижнюю губу изнутри. Люси в ответ потянулась язычком к языку Саймона и стала его ласкать. Она не была уверена, что делает это правильно. Никогда еще не целовали ее так, что стук сердца громко отдавался в ушах и невозможно было унять дрожь в руках и ногах. Саймон заключил ее лицо в ладони и, слегка наклонив свою голову, сильнее прижался к Люси. Ничего похожего с благопристойным поцелуем Юстаса. Поцелуй Саймона был порочнее — голодный, почти пугающий. Еще немного — и она потеряет сознание. Или распадется на мириады кусочков, какие уже никогда не собрать воедино. Саймон принялся покусывать ее нижнюю губу. Против ожидания, это оказалось совсем не больно и даже ничуть не неприятно, наоборот, Люси испытала удовольствие, которое глубоко ее поразило. Она застонала и подалась вперед.
Ба-бах!
Люси резко отпрянула. С застывшим лицом Саймон посмотрел ей через плечо, на лбу его выступили капельки пота.
— Бог ты мой! — воскликнула миссис Броуди. У ее ног лежал поднос с фарфоровыми черепками и развалившимся пирогом в чайной луже. — Что скажет капитан?
«Хороший вопрос!» — подумала Люси.
Глава 9
— Не хотела бы показаться вам излишне любопытной, мисс Крэддок-Хейз, — почти три недели спустя говорила Розалинда Иддесли, — но я все гадаю, как вы встретились с моим деверем?
Люсинда сморщила нос:
— Прошу, зовите меня Люси.
Миссис Иддесли застенчиво улыбнулась.
— Как мило с вашей стороны. А вы, конечно же, зовите меня Розалинда.
Люси улыбнулась в ответ и попыталась представить, не будет ли возражать Саймон, если она расскажет этой хрупкой женщине, что нашла его в канаве, голым и еле живым. Собеседницы ехали в элегантном экипаже Розалинды; оказалось, что у Саймона в самом деле есть племянница. Теодора тоже сидела в этой самой карете, громыхавшей по улицам Лондона.
Выглядела невестка Саймона, вдова его старшего брата Итана, так, словно рождена смотреть из окна каменной башни в ожидании храброго рыцаря, который ее спасет. У Розалинды были блестящие прямые белокурые волосы, собранные в простой узел на макушке, и узкое, цвета белого алебастра лицо с большими светло-голубыми глазами. Она казалась совсем юной: поверить, что у нее есть восьмилетняя дочь, было бы невозможно, не сиди с ней рядом живое тому доказательство.
Люси уже неделю как гостила у своей будущей невестки, готовясь к свадьбе с Саймоном. Papa не обрадовался ее выбору, но, поворчав и покричав немного, таки дал с неохотой свое благословение. За то время, пока Люси жила в Лондоне, они с Розалиндой побывали в стольких магазинах, что просто уму непостижимо. Саймон настаивал, чтобы его суженая подобрала себе новое приданое. И как бы Люси ни радовалась целому вороху изысканных нарядов, тревога, что она не сможет стать достойной Саймона виконтессой, не давала ей покоя. Ведь даже разодетая в расшитые шелка и кружева, она оставалась все той же обыкновенной девушкой, что родилась в деревне.
— Мы встретились в Кенте, на тропинке к моему дому, — уклончиво ответила Люси. — С Саймоном произошел несчастный случай, и я взяла его к нам домой поправляться.
— Как романтично, — тихо промолвила Розалинда.
— Дядя Сай был навеселе? — поинтересовалась сидящая рядом с ней малышка. Волосы у нее были темнее, чем у матери, более золотистые, кудрявые. Люси вспомнила, как Саймон описывал вьющиеся локоны брата. Очевидно, этим Теодора пошла в покойного отца, а вот большие голубые глаза унаследовала от матери.
— Теодора, ради бога! — Розалинда нахмурилась, сведя брови, отчего ее безупречно гладкий лоб прорезали две ровные морщинки. — Мы уже говорили с тобой о недопустимых выражениях. Что о тебе подумает мисс Крэддок-Хейз?