Ежедневно Горыныч давал юноше практические задания. С некоторыми тот справлялся играючи, над другими корпел до поздней ночи. Иногда просил помочь, объяснить. Учитель ни разу не отказал. Хотя нередко его помощь ставила ученика в тупик. Трудно было разобраться, чего добивается Горыныч. А Горыныч целенаправленно заставлял проверять решение шаг за шагом, выискивая допущенную ошибку. Или же самостоятельно обнаружить пробел в знаниях и восполнить его.
Четверг сменялся четвергом. Стопка книг на столе перед Иваном постепенно росла. Алгебру заменила высочайшая математика, к геометрии добавились планиметрия и стереометрия. Формулы в тетради росли и пучились, становились многоэтажными, уравнения удлинялись, обзаводились степенями и корнями. Дело дошло уже до интегралов и логарифмов! Скажи Ивану кто раньше, что он все это освоит, юноша только посмеялся бы.
Тем временем к математике добавились химия и физика. Освоившись с числами, Иван быстро вникал и в эти науки. Отдельной маленькой стопкой на столе лежали работы по музыке, поэзии и художественному искусству. Здесь не было цифр и математических символов, но под руководством Горыныча юноша быстро в них осваивался. По заданию учителя он писал стихи, картины, мелодии. Писал числами. А затем вместе с ящером они переводили таблицы в слова, цвета, звуки.
— Зачем мне все это? — не раз спрашивал Иван.
— Практика, — коротко и не всегда понятно отвечал Горыныч.
В один из четвергов змеепод принес гусли и положил перед Иваном:
— Умеешь играть?
Тот отрицательно мотнул головой.
— А спорим, умеешь? Где там твоя сюита? — Горыныч не глядя выдернул из стопки бумаг недавно оцифрованную мелодию и приложил к гуслям. — Попробуй!
Иван неуверенно поставил пальцы на струны. Левой рукой зажал, правой ущипнул, провел вверх-вниз. И заиграл. Пальцы сами перемещались, извлекая мелодию, чистую, прозрачную, льющуюся. До последнего аккорда. И тут же заиграли сначала.
— Финал не прописан, — тут же объяснил учитель, — но это просто. Посмотри свою запись, и сам увидишь, каким числом следует закончить ряд.
Они отняли инструмент от исписанного листа. Ученик быстро пробежал взглядам по ровным строчкам чисел, стер последние две цифры и вписал на их место другие. Снова уложил гусли поверх листа и заиграл. На этот раз мелодия завершилась четко и торжественно, повиснув последним звенящим аккордом в вечерней тишине.
— Ну, как? Чувствуешь себя великим композитором?
— Я раньше и не знал, что так умею!
— Ты раньше и не умел, — подмигнул Горыныч.
Глава 31
Физика давалась Ивану легко. Химия — с большим трудом. До тех пор, пока все три науки — физика, химия и математика — не переплелись. Иван увлеченно осваивал формулы движения и ускорения, изменения свойств, преобразования энергии. Он уже мог легким росчерком пера заставить это самое перо взлететь и вонзиться в деревянную столешницу. Именно за этим занятием его однажды застал хозяин дома. И отчитал как следует. А в наказание велел написать пером свое имя на бумаге. Не прикасаясь ни к тому, ни к другому. И чтобы ни единой кляксы!
Два часа юноша корпел над уравнением, исписал не один лист. Потом вспомнил давние уроки дома и быстро состряпал простенькое заклинание левитации. Горыныч, явно ожидавший чего-нибудь подобного усмехнулся:
— А теперь сделай то же самое, только пером в моем кабинете. Нет-нет, сам останься здесь, а я понаблюдаю там.
Пришлось дописывать уравнение до конца и вносить в него поправки. Каково же было удивление юноши, когда он по привычке упростил формулу! Всего одна строчка! Он любовался результатом, когда из кабинета послышался насмешливый возглас:
— И долго еще мне смотреть на бесконечного Ивана?!
Ученик смутился и добавил в уравнение единицу. С виду ничего не изменилось, даже значение осталось то же, но результат применения отличался.
— Молодец! Только это сразу нужно было сделать. А то так на тебя бумаги не напасешься! — появился из кабинета учитель. В руке он держал несколько плотно исписанных листов. — Полюбуйся!
Глава 32
За физикой и химией последовали география и астрономия. Тоже через призму математики. Оказалось, что и здесь все подвластно числам! К стопкам научных трудов добавились атласы: географический и небесный.
Ивану вспомнился последний урок дома, когда он мучительно вычерчивал пентаграмму телепортации. И что же? Оказывается, все гораздо проще! Не нужно никаких линий, непонятных закорючек, точного ориентирования по сторонам света! Все это лишнее! Достаточно составить коротенькое уравнение с точным указанием отправной и конечной точек и указать время перемещения! Да, без знания математики, физики и географии, это практически невозможно. А заставить ребенка или даже подростка усердно учиться — тем более невозможно. Поэтому, наверное, и дают ученикам волшебников уже готовые решения. А те и рады пользоваться ими без оглядки и понимания. Вот и попадают во всякие истории, через много лет превращающиеся если не в анекдоты, то в страшные сказки с невероятными чудовищами и прекрасными принцессами.
Теперь и к Ивану пришло осознание, что он не исключение. И попал он точно не в анекдот. Радовало отсутствие чудовищ и принцесс. Хотя, с какой стороны посмотреть. Вот Горыныч, например, вполне сойдет за чудовище — хорошо, не за принцессу! Впрочем, нет, Горыныч разве что невероятный, чудовище прячется где-то рядом, держит их в этом вечном четверге и, наверняка, забавляется. Вот отыскать бы его, да…
Додумать Иван не успел.
Из своего кабинета выскочил Горыныч. В руке он держал книгу, заложив нужную страницу пальцем. Книга называлась «Числа: простые и непростые».
— Нашел! Ведь помню, что где-то уже натыкался! — радовался ящер — Смотри!
Он распахнул книгу перед носом юноши и ткнул темным когтем.
«Путь теряется во мгле.
Суть скрывается в числе
Девяноста два», — прочел Иван, слегка шевеля губами.
— Неспроста тебя сюда занесло, неспроста! — продолжал радоваться Горыныч.
— Ничего не понимаю! — пожал плечами юноша.
— Сейчас поймешь. Во-первых, это твое число. Личное. Мое, например, сорок два. Согласно этой книге, ответ на вопрос жизни, вселенной и вообще. Можешь проверить, — он протянул «Числа» ученику. — Во-вторых, с тобой связано очень много совпадений. Такое ощущение, что Матрица пытается подстроиться под тебя! Не обращал внимания? Начать с того, что ты вообще сюда попал. И не просто в Город-у-Топи, но конкретно в этот самый четверг. В здесь и сейчас. Дальше — больше. Ты здесь сразу вписался в действительность. Вспомни, как тебя восприняло Общество?
Иван вспомнил. И вправду, он в одночасье сумел влиться в жизнь Нашего города, был радушно принят и определен на постой и работу. Если б не сопротивлялся, давно стал бы полноценным членом Общества и, вероятно, дожил бы до завтра и до послезавтра, а не оставался бы в вечном четверге. С другой стороны, все сложилось иначе. Получается, Матрица так и не сумела полностью подстроиться под него. Или построить его под себя?
— Выходит, я могу не просто воздействовать на Матрицу?
— Ты — Нео, Иван. Уникальный человек, способный Матрицей управлять. Почти что Мастер!
Иван прежде слышал о Мастерах, об их всемогуществе и об их нежелании пользоваться своими возможностями. Испокон веков Мастера старались не вмешиваться в дела простых людей без крайней необходимости. Они предпочитали действовать незаметно, словно их и нет вовсе. Так, появился Мастер на минутку, шепнул одному пару советов, направил другого по нужной дороге — вот и готова история.
Про Нео Иван слышал впервые.
— Скажи, Горыныч, а Нео — это плохо?
— Скажи, Иван, а кошка — это плохо? — передразнил его ящер. — Ни одна кошка, перебежавшая тебе дорогу, не виновата в том, что с тобой произойдет после. Также и Нео. Сам по себе он модуль, число без знака. Собственно, как и любой человек изначально. Станешь ты положительным или отрицательным, никто не скажет заранее. Один Нео давным-давно населил весь мир различными чудищами: от домовых, водяных, леших и прочей мелкой нечисти до драконов. Скажи, это хорошо или плохо?
— Разумеется, плохо!
— Почему?
— Ну-у, — замялся Иван, — они же вредят. Наверное.
— Наверное! Тебе кто-нибудь из них хоть однажды навредил?
— Я ж волшебник!
— Не в волшебстве дело. Вся эта нечисть — всего-навсего программы для улучшения бытовых условий, упрощения жизни простого человека, защиты от заведомой опасности. Леший ведь не просто так водит по лесу — его задача не подпустить тебя к гиблой трясине, например, или к берлоге медведя, особенно по осени или по весне. То же и водяной — омуты стережет, да пороги опасные.
— А драконы?
— Что — драконы?
— От чего они защищают?
— А кто его знает! Может, от нас самих.
— А другие Нео были?
— Разумеется. Самый известный, пожалуй, Темный Властелин.
О Темном Властелине Иван не только слышал, но и читал. В хрониках этому великому чародею посвящено немало страниц. И каждый начинающий маг обязан их прочесть и запомнить. Йен Толковый в свое время выделил историю в отдельный трехтомник, так и названный «Властелин Колец». Правда, для удобства восприятия события он описывал в литературной обработке, в результате чего были допущены многие неточности и искажения фактов. Но в целом все события, описанные в книгах Йена Толкового, близки к реально происходившим. Ну, кто захочет корпеть над старыми хрониками, когда вместо сухой информации можно прочесть увлекательнейшую книгу со множеством приключений и битв! Все поголовно изучали историю Темного Властелина по Йену Толковому. Иван — не исключение.
— Так вот, — продолжил Горыныч, — если ты только «Властелина Колец» читал, то там слишком много ненужного, а кое-что вообще лишнее. Начнем с колец. Их действительно было девятнадцать. Девятнадцать — простое число, а простые числа гораздо сильнее составных. Об этом даже начинающим чародеям известно. А он был Нео! И поделены они были тоже по принципу простых чисел: три — эльфам, семь — гномам, три по три — людям. И не было ник