Однако, когда Ансель потянул меня к объявителю, я встала как вкопанная.
– Меня объявлять не надо.
– Но лакей же сказал…
Я вырвалась.
– Плевать мне, что сказал лакей!
– Лу, король настоял…
– Дорогие мои, – широко улыбнулась Коко, беря нас под руки. – Давайте не будем устраивать сцен?
Глубоко вздохнув, я заставила себя улыбнуться и кивнуть на вельмож, которые уже подслушивали нашу беседу.
– Я войду там, – процедила я Анселю, указывая в другой конец передней на двери поменьше, через которые заходили и выходили слуги.
– Лу… – начал он, но я уже двинулась к дверям. Коко поспешила за мной, оставив Анселя одного.
Бальный зал был гораздо больше и величавее приемной. Железные люстры свисали с потолка, деревянный пол сверкал в свете свеч. В углу, рядом с огромным хвойным деревом, музыканты играли праздничную мелодию. Некоторые гости уже танцевали, хотя большинство предпочитали спокойно прогуливаться по залу, пить шампанское и лебезить перед королевской семьей. Судя по тому, как громко и слегка невнятно разговаривали аристократы рядом со мной, они распивали спиртное уже несколько часов.
– Да, «Древние сестры», я так и слышала…
– Приехали выступать из самого Амандина! Моя кузина говорила, что они невероятно хороши.
– Говорите, в воскресенье?
– После Мессы. Достойное окончание выходных. И заслуженная честь для Архиепископа…
Я фыркнула и прошла мимо них в зал. Любой, кто вздумает сложить вместе слова «Архиепископ», «заслуженная» и «честь», моего внимания не достоин. Я оглядела море синих мундиров и сверкающих платьев в поисках Рида и обнаружила его медную шевелюру в дальнем конце зала. Его окружала толпа обожателей, но мое внимание привлекла девушка, которая уцепилась за его локоть.
Сердце у меня упало.
С нетерпением ожидает, значит. Ага.
Даже издалека я видела, что девушка красива – она была утонченной и женственной, ее фарфоровая кожа и волосы цвета воронова крыла блестели в свете свеч. Рид что-то сказал, и она искренне рассмеялась. Меня захлестнула тревога.
Это мог быть лишь один человек.
Лишь одна скучная, кроткая и очень несвоевременная утопическая мечта.
Коко проследила за моим взглядом и с неприязнью сморщила нос, завидев Рида рядом с черноволосой красоткой.
– Прошу, скажи, что это не та, о ком я думаю.
– Я найду тебя позже. – Я смотрела только Риду в лицо. Коко знала: на этот раз за мной следовать не стоит.
Я едва успела спуститься в зал, как путь мне преградил другой мсье. Вблизи я никогда с ним не встречалась, но сразу узнала смуглую кожу и глаза с нависшими веками. Черные волосы его были идеально уложены, а алмазов в короне у него сверкало больше, чем нашлось бы во всей сокровищнице Трамбле.
Борегар Лион.
Чтоб тебя. У меня не было времени на эту чушь. Особенно сейчас, когда эта тупая курица наверняка вцепляется когтями в моего мужа, напоминая ему, как прекрасны ее губы, улыбка, глаза, смех…
– Прелестное платье. – Принц лениво оглядел меня и ухмыльнулся, изогнув бровь.
– Ваше высочество. – Я отвесила ему реверанс, сдержавшись и не назвав его никак иначе. Стоило мне наклониться, как он тут же уставился на мою грудь, и я мгновенно выпрямилась. Чертов извращенец.
– Ваше имя. – Это был даже не вопрос.
– Мадам Диггори, ваше высочество.
Его улыбка стала шире.
– Мадам Диггори? То есть… супруга Рида Диггори?
– Она самая.
Он запрокинул голову и расхохотался. Надо же. Аристократы, что стояли к нам ближе всего, с новым интересом взглянули на меня.
– О, я о вас очень много слышал. – В золотых глазах принца плескалось веселье. – Расскажите же мне, прошу, какой уловкой вам удалось женить на себе нашего дорогого капитана? Я, конечно же, слышал слухи, но у всех свои версии на этот счет.
Я бы с удовольствием сломала себе палец, лишь бы сломать что-нибудь ему.
– Никаких уловок, ваше высочество, – любезно сказала я. – Только любовь.
Его улыбка померкла, а губы скривились.
– Как прискорбно.
В этот самый миг толпа сместилась в сторону, и Рид снова показался в другом конце зала в окружении поклонников. Черноволосая девушка потянулась смахнуть что-то с его волос. У меня вскипела кровь.
Принц вскинул брови, проследив за моим взглядом.
– Любовь, говорите?
Он наклонился ниже, дыша мне в ухо.
– Может быть, заставим его поревновать?
– Нет, спасибо, – резко ответила я. – Ваше высочество.
– Зови меня просто Бо. – Отойдя, он улыбнулся – теперь уже лукаво. Я бросилась прочь, но принц поймал меня за руку и в последний миг успел поцеловать ее. Я едва удержалась, чтобы не сломать ему пальцы. – Найди меня, если передумаешь. Мы с тобой могли бы неплохо поразвлечься.
Смерив меня последним долгим взором, принц ушел, подмигнув одной из дам, которые ошивались поблизости. Секунду я хмуро смотрела ему вслед, а потом обернулась к Риду.
Вот только и он, и Селия уже куда-то исчезли.
Опасная игра
Заметила я их быстро, потому что Рид был выше всех в той толпе. Селия, эта connasse[19], чтоб ее, все еще висела у него на локте, и вместе они направлялись к двери, скрытой за деревьями.
Я последовала за ними. К моему раздражению и, возможно, некоторому беспокойству, они были полностью поглощены друг другом и ни на кого не оглядывались. Я хотела проскользнуть следом, но меня кто-то поймал за локоть.
Я развернулась и увидела перед собой Архиепископа.
– Я бы на твоем месте не стал этого делать. – Он тут же отпустил мою руку, будто боялся чем-нибудь от меня заразиться. – Ревность, как и зависть, – смертный грех, дитя мое.
– Равно как и прелюбодеяние.
Он не обратил внимания на мои слова и посмотрел на дверь. Лицо его было бледнее обычного, осунулось и, кажется, с тех пор как мы виделись в прошлый раз, он заметно похудел.
– Мы с тобой лишили его возможного будущего. Селия воплощает собой все, чем следует быть женщине. Рид был бы счастлив с ней. – Архиепископ снова посмотрел на меня и поджал губы. – А теперь он расплачивается за наши с тобой грехи.
– Что это значит?
– Я не виню тебя за твое воспитание, Луиза, но ты и в самом деле дикарка. – В глазах его сверкала уверенность. – Возможно, если бы в свое время кто-то был рядом с тобой… И вмешался… всего этого можно было бы избежать.
Я стояла неподвижно, будто вросла в землю, как деревья рядом с нами, а Архиепископ расхаживал туда-сюда.
– Но теперь уже поздно. Так позволь же Риду насладиться малой радостью вдали от твоей порочности.
От этих его слов мое недоумение переросло в нечто холодное, ледяное. Будто в своей «порочности» виновата я сама. Будто это я должна чего-то стыдиться.
Я вздернула подбородок и шагнула вперед, оказавшись на недопустимо близком расстоянии от Архиепископа, нос к носу.
– Не знаю, что за чушь вы несете, но посмотрите-ка лучше в зеркало. Для лжецов и лицемеров в аду есть отдельный круг, Ваше Высокопреосвященство. Может быть, там мы с вами и встретимся.
Архиепископ уставился на меня, выпучив глаза, но, когда я развернулась, остановить меня не попытался. Злорадное удовлетворение захлестнуло меня, но тут же развеялось, как только я вошла в комнату, которая явно была кухней.
Там оказалось пусто.
Однако почти сразу моей кожи коснулся ледяной ветер, и я поняла, что дверь в другом конце комнаты приоткрыта. Сквозь узкий зазор дул сквозняк. Я открыла дверь пошире и увидела Рида и Селию в увядшем травяном саду. Снег покрывал потемневшие листья шалфея и розмарина.
Я наклонилась ближе, силясь расслышать их голоса на ветру.
– Прости меня, Селия. – Рид баюкал ладони девушки в своих. Плечи Селии были напряжены – она злилась.
«Не стоит тебе здесь находиться, – предостерег меня тихий сердитый внутренний голос. – Так нельзя. Это личный разговор. Ты предаешь его доверие».
Это он мое доверие предает.
– Можем же мы хоть что-то предпринять, – горько сказала Селия. – Нельзя оставлять все вот так. Архиепископ точно знает, что ты невиновен. Можно пойти к нему… попросить аннулировать брак. Он любит тебя как родного сына. Уверена, он не станет и дальше держать тебя в оковах супружества, в котором нет любви.
Сердце замерло.
Рид погладил ее пальцы.
– Именно Архиепископ и предложил это.
– Тогда к королю. Мой отец – виконт, наверняка я сумею договориться об аудиенции…
– Селия, – мягко сказал Рид.
Она шмыгнула носом, и я по наитию поняла, что это вовсе не от холода.
– Я ее ненавижу.
– Селия, ты… ты сама не хотела быть со мной.
В груди у меня все сжалось от боли, которая слышалась в его голосе.
– Я всегда хотела быть с тобой, – горячо возразила Селия. – Такого не должно было случиться. Я была зла, разбита, мне просто… нужно было время. Я хотела проявить самоотверженность ради нее. Ради Пип. – Она обвила шею Рида руками, и впервые я увидела отчетливо ее лицо – красивые высокие скулы, большие выразительные глаза и пухлые губы. – Но теперь мне это неважно, Рид. Неважно, если мое желание корыстно. Я хочу быть с тобой.
«На всем белом свете нет ничего прекрасней ее улыбки – кроме, конечно же, ее глаз. И смеха. И губ».
Я смотрела, как Селия касается этими губами щеки Рида, и чувствовала, как подступает тошнота.
Почему-то их любовные письма вдруг перестали казаться мне смешными.
Рид отстранился прежде, чем Селия успела добраться до его губ.
– Селия, не надо. Прошу. Не усложняй все еще больше.
Она застыла. Нижняя губа ее задрожала. Следующие ее слова ударили меня под дых:
– Я люблю тебя, Рид. – Селия вцепилась в него с мольбой. – Прошу, прости, что оттолкнула тебя, но мы все еще можем быть вместе. Можем все исправить. Вы так и не консуммировали брак. Скажи об этом Архиепископу, попроси аннуляции. Он отправит эту шлюху в тюрьму, где ей самое место, и…