– Погоди. – Лу села, и я распахнул глаза. Она улыбнулась, щекоча мне грудь своими волосами. – Хочешь сказать, Ансель победил других претендентов?
– Ансель не шассер.
Ее улыбка дрогнула.
– Разве?
– Да. Но он готовится им стать. Он будет участвовать в следующем турнире со всеми прочими новобранцами.
– Ясно. – Теперь Лу нахмурилась, крутя прядь волос на пальце. – Это многое объясняет.
– Что именно?
Она снова приникла ко мне и вздохнула.
– Ансель не такой, как все остальные здесь. Он… терпимее относится ко многим вещам. Мыслит шире.
Я тут же ощетинился.
– Лу, иметь принципы – вовсе не преступление.
Она не обратила внимания на мои слова и стала водить пальцами вдоль воротника моей рубашки.
– Расскажи мне про свой турнир.
Я кашлянул, стараясь не думать о ее мягких прикосновениях. Но пальцы у Лу были такие теплые. А моя рубашка – такая тонкая.
– Мне, наверное, было столько же лет, сколько сейчас Анселю. – Я хмыкнул, вспоминая, как дрожали у меня колени, как меня стошнило на собственный мундир за несколько минут до первого боя. Архиепископ был вынужден добыть мне новый. И хотя это было всего несколько лет назад, воспоминание казалось очень далеким. Другое время. Другая жизнь. Когда я жил и дышал лишь тем, чтобы хранить будущее в мире моего патриарха. – Все остальные были меня крупнее. И сильнее. Не знаю, как я справился.
– А вот и знаешь.
– Ты права. – Очередной непрошеный смешок подступил к горлу. – Знаю. Не настолько уж и крупнее они были, а я каждый день тренировался, чтобы стать сильней. Архиепископ сам меня обучал. Ничто больше не имело для меня значения, кроме как стать шассером. – Моя улыбка померкла – воспоминания всплывали одно за другим с болезненной ясностью. Толпа. Крики. Звон стали, запах пота. И… Селия. Ее радостные восклицания. – В последнем бою я сражался с Жаном-Люком.
– И победил его.
– Да.
– Он очень на тебя за это зол.
– Знаю. И оттого победить его было еще приятней.
Она ткнула меня пальцем в живот.
– Ну и свинья же ты.
– Возможно. Но он хуже. В тот год… между нами все переменилось. Когда Архиепископ повысил меня до капитана, Жан-Люк еще был новобранцем. Ему пришлось ждать следующего турнира, чтобы продвинуться. Не думаю, что он простил меня за это.
Еще несколько минут Лу молчала. А когда наконец подала голос, я очень пожалел об этом.
– А… Селия? Вы продолжили встречаться после того, как ты принес обет?
Мне резко стало совсем не смешно. Я снова уставился в потолок. Лу молчала, но продолжала водить по моему воротнику. Уговаривая. Выжидая. Я снова вздохнул.
– Ты же видела письма. Мы… продолжили наши отношения.
– Почему?
Я застыл, тут же напрягшись.
– Что значит почему?
– Почему ты продолжил ухаживать за ней после того, как принес клятву ордену шассеров? Я никогда раньше не слышала, чтобы шассер женился. В Башне больше ни у кого нет жен.
Я готов был отдать балисарду, лишь бы больше не говорить об этом. Сколько Лу успела услышать из того нашего разговора с Селией? Она – я глубоко вздохнул – она знала, что когда-то Селия отвергла меня?
– Не сказать, что это неслыханное дело. Всего несколько лет назад капитан Барр женился.
Я не стал упоминать, что всего через год после этого он покинул братство.
Лу села, сверля меня тревожащим взглядом.
– Значит, ты собирался жениться на Селии.
– Да. – Я отвел взгляд и снова посмотрел в потолок. Через окно в комнату залетела снежинка. – Мы с Селией… С детства были возлюбленными. Ее доброта расположила меня к ней. Я был злым ребенком, а она меня увещевала, умоляла не швыряться камнями в констеблей, заставила сознаться, когда я украл причастное вино. – Моих губ коснулась улыбка. – Архиепископу долго пришлось сбивать с меня спесь. Ну или скорее выбивать ее из меня.
Лу прищурилась, но благоразумно промолчала. Она снова приникла к моей груди и погладила меня по ключице пальцем. От ее прикосновения моя кожа – как и все остальное – запылала. Я дернул бедрами, чертыхаясь про себя.
– Сколько ведьм ты убил?
Я застонал и уткнулся в подушку. Эта женщина сам Ад способна заморозить.
– Трех.
– Серьезно?
Осуждение в ее голосе раздражало меня. Я кивнул, стараясь не показаться оскорбленным.
– Поймать ведьму трудно, но без своего колдовства они уязвимы. Впрочем, та ведьма из театра оказалась умнее большинства – она не атаковала меня своими чарами, а использовала свои чары, чтобы меня атаковать. Это разные вещи.
Лу провела пальцем по моему предплечью. Медленно, лениво. Я подавил приступ дрожи.
– А что ты знаешь о колдовстве?
Я кашлянул и попытался сосредоточиться на разговоре. На ее словах. Только не на ее прикосновениях.
– Мы знаем то, чему учил нас Архиепископ.
– А именно?
Я отвернулся, поджав губы. Увлеченность Лу сверхъестественными силами была мне совершенно непонятна. Она уже не раз подчеркивала, что не согласна с нашими взглядами, но продолжала заводить речь об этом. Будто хотела ссоры. Будто хотела, чтобы я вспылил.
Я сдержал вздох.
– Ведьмы черпают свое колдовство из ада.
Она фыркнула.
– Ну и чушь. Вовсе не из ада они его черпают, а от собственных предков.
Я недоверчиво посмотрел на нее.
– Откуда ты можешь знать подобное?
– Мне подруга сказала.
Ах, точно. Та ведьма из дома Трамбле. Которую мы до сих пор не нашли. Я хотел огрызнуться, но не стал. Сколько мы ни пытались вызнать у Лу еще что-нибудь о ведьме – не вышло. Я удивился, как это Архиепископ не пригрозил отправить Лу на костер вместо нее.
Но вот о таком я точно никогда не слышал.
– От предков?
Лу продолжала водить пальцем по моей руке. Слегка коснулась волосков на костяшках.
– Ага.
Я ждал продолжения, но Лу, казалось, задумалась.
– Выходит, ведьмино отродье… оно может…
– Она. – Лу резко вскинула голову. – Ведьма – всегда она, Рид. А не «оно».
Я вздохнул, отчасти желая на этом и закончить спор. Но не мог. Будь Лу подругой ведьмы или нет, ей нельзя и дальше так богохульствовать в Башне, иначе все в самом деле могло закончиться костром. И я ей тогда уже ничем не смогу помочь.
Я должен был положить ее иллюзиям конец. Прежде, чем станет поздно.
– Я понимаю, ты так думаешь…
– Не думаю, а знаю.
– …Но если ведьма выглядит как женщина и ведет себя как женщина…
– «Если птица выглядит как утка и крякает как утка…»
– …Это еще не значит, что это утка. То есть… женщина.
– Ведьмы способны рожать детей, Рид. – Лу щелкнула меня по носу. Я моргнул, и уголки моих губ удивленно дрогнули. – Значит, они женщины.
– Но и рожают они только женщин. – Я усмехнулся и в ответ быстро склонился к ней, нос к носу. Лу отпрянула и чуть не упала с кровати. Я лукаво изогнул бровь. – Звучит весьма похоже на бесполое размножение.
Она нахмурилась, и на ее щеках вспыхнул гневный румянец. Не знай я ее лучше, решил бы, что ей неуютно. Я улыбнулся шире, размышляя, что могло вызвать эту внезапную перемену. Моя близость? Слово «размножение»? Или и то, и другое?
– Не говори ерунды. – Она взбила себе подушку и легла. На этот раз осторожно, лишь бы меня не коснуться. – Разумеется, ведьмы рожают и сыновей.
Моя улыбка угасла.
– Мы никогда не встречали ведьмаков.
– Это потому, что их нет. Магия передается лишь женщинам. А сыновей отсылают прочь после рождения.
– Почему?
Лу пожала плечами.
– Потому что им неподвластно колдовство. Моя подруга сказала, что мужчинам дозволено находиться в Шато лишь в качестве спутников, и даже в этом случае остаться там им нельзя.
– Она все это тебе рассказала?
– Конечно. – Лу вздернула подбородок и посмотрела на меня сверху вниз, будто подначивала возразить. – Тебе бы поучиться немного, шасс. Обычная уличная воришка знает про твоих врагов больше, чем ты сам. Вот стыдоба-то.
Меня захлестнула досада. Снаружи засвистел ветер, и Лу поглубже закопалась в одеяла.
– Тебе холодно?
– Немножко.
Я подвинулся ближе и поднял руку.
– Примешь ветвь мира?
Она кивнула.
Я прижал Лу к груди и сцепил руки у нее на пояснице. Она снова одеревенела. Такая маленькая. Напряженная. Непреклонная. Без привычного любопытства и дерзкой болтовни казалось, она… волнуется.
– Расслабься, – пробормотал я, уткнувшись носом ей в волосы. – Я не кусаюсь… почти.
Я тихонько засмеялся. Лу одеревенела еще больше, если такое вообще было возможно. Беспокоиться ей не стоило – она наверняка услышала, как колотится мое сердце, и осознала свое преимущество надо мной.
– Неужели ты пошутил, шасс?
Я стиснул ее крепче.
– Может быть.
Когда Лу ничего не ответила, я слегка отстранился и посмотрел на нее. Улыбка снова коснулась моих губ.
И вдруг я вспомнил нашу первую ночь, проведенную вместе.
– Тебе не стоит волноваться, Лу. – Я погладил ее по спине, заставляя себя лежать неподвижно, пока она ерзала рядом. – Я не собираюсь ничего делать.
– Почему? – В ее голосе послышалось как будто бы недовольство.
– Помнится, ты грозилась прикончить меня, если я коснусь тебя без разрешения. – Я приподнял ее подбородок, одновременно проклянув и поздравив себя, когда ее глаза закрылись, а дыхание перехватило. Я наклонился ближе, едва касаясь ее губ своими: – Я не коснусь тебя, пока ты сама не попросишь об этом.
Лу распахнула глаза и с легким рычанием меня оттолкнула.
– Да ты шутишь.
– Отнюдь, я совершенно серьезен. – Я снова ухмыльнулся и опять устроился на подушке. – Уже поздно. Пора спать.
В ее глазах сверкнул гнев. Понимание.
И невольное восхищение.
Торжествуя, я наблюдал, как Лу размышляет, как разномастные чувства отражаются на ее веснушчатом лице. Она нахмурилась и посмотрела на меня.
– Похоже, я тебя недооценила.
Я вскинул брови.
– Только скажи. Попроси меня.