– Ансель, – проговорил Рид с пугающим спокойствием. Я вздрогнула, услышав его голос. Пожалуйста. Если ты меня слышишь, Господь, позволь ему понять. Но что бы ни увидел в лице Рида Ансель, глаза его расширились, и обернуться я не смела. – Выйди.
Ансель быстро посмотрел на меня, и я беззвучно взмолилась, чтобы он не уходил. Ансель кивнул, выпрямился и шагнул к Риду.
– Думаю, мне лучше остаться.
– Выйди. Вон.
– Рид…
– ВОН ОТСЮДА!
Я обернулась, чувствуя, как по щекам текут слезы.
– Не говори с ним так!
В глазах Рида вспыхнула ярость, руки его сжались в кулаки.
– Ты, похоже, забыла, кто я такой, Луиза. Я капитан шассеров, и я буду говорить с ним так, как пожелаю.
Ансель быстро попятился к выходу.
– Я буду прямо за дверью, Лу. Обещаю.
Когда он вышел, меня захлестнуло волной безнадежности. Я чувствовала, как Рид сверлит меня взглядом, но не могла себя заставить снова посмотреть на него. Не могла увидеть и осознать ненависть в его глазах… потому что понимала – как только я ее осознаю, она станет реальной. А так не должно было быть. Не должно.
Он ведь любил меня.
Молчание между нами затянулось. Я больше не могла его вынести и наконец подняла взгляд. Глаза Рида, когда-то такие красивые, как море – теперь полыхали как пламя.
– Прошу, скажи хоть что-нибудь, – прошептала я.
На его лице заиграли желваки.
– Мне нечего тебе сказать.
– Рид, это ведь все еще я…
Он резко покачал головой.
– Нет. Ты – ведьма.
Я попыталась собраться с мыслями, а по моим щекам снова потекли слезы. Я столько хотела сказать Риду – столько должна была ему сказать, – но могла думать лишь о том, какое отвращение сверкало в его глазах, как кривились его губы, будто перед ним стояло нечто чужеродное и омерзительное. Я закрыла глаза – не хотела видеть это, и подбородок у меня вновь задрожал.
– Я хотела тебе сказать, – тихо начала я.
– И почему не сказала?
– Потому что… не хотела тебя потерять. – Все так же не открывая глаз, я робко протянула ему балисарду. Как подношение. – Я люблю тебя, Рид.
Он усмехнулся и вырвал клинок из моих рук.
– Любишь. Будто создание, подобное тебе, вообще способно на любовь. Архиепископ говорил нам, что ведьмы умны. Говорил, что они жестоки. И все же я поддался вашим уловкам, равно как и он. – Из его горла вырвался злой, неестественный рык. – Ведьма сказала, тебя ждет твоя мать. Это Моргана ле Блан, верно? Ты… ты дочь Госпожи Ведьм. А значит… – На этот раз он издал стон, мучительный, полный неверия, как если бы его неожиданно пронзили в самое сердце. Я не открыла глаз, чтобы увидеть, как на него снисходит осознание. Не могла вынести этого. – Рассказ ведьм был правдив, верно? Весь их спектакль? Архиепископ… – Он резко замолк, и между нами снова воцарилось молчание. Я чувствовала взгляд Рида на себе как раскаленное железо, но глаз не открывала. – Не знаю, как я только раньше этого не понял. – Теперь его голос стал еще холоднее. Еще ледянее. – Он так странно интересовался твоим благополучием, не желал наказывать тебя за дерзость. Заставил меня жениться на тебе. Теперь все ясно. Вы с ним даже внешне похожи.
Я не хотела, чтобы это было правдой. Всеми осколками своего разбитого сердца я желала, чтобы это оказалось ложью. Слезы текли все быстрее, но Рид не обращал на них внимания.
– А я-то, дурак, изливал тебе душу. – С каждым словом он говорил все громче. – Угодил прямо в твою ловушку. Ведь это была именно она? Тебе просто понадобилось укрытие, да? Ты думала, шассеры тебя защитят. Что тебя буду защищать я. Ты… – Его дыхание стало прерывистым. – Ты использовала меня.
Его слова ножом полоснули мне по сердцу. Они были правдивы. Я распахнула глаза. И всего на миг увидела под завесой гнева горечь и обиду, но все это тут же исчезло, погребенное под толщей ненависти.
Ненависти, которая оказалась сильнее любви.
– Это не так, – прошептала я. – Поначалу… может быть… но что-то изменилось, Рид. Пожалуйста, ты должен мне поверить…
– Что мне теперь делать, Лу? – Он всплеснул руками, и голос его перерос в звериный рев. – Я шассер! Я дал клятву охотиться на ведьм – таких как ты! Как ты могла так со мной поступить?
Я снова вздрогнула и попятилась, но уперлась ногами в край кровати.
– Ты… Рид, ты и мне тоже дал клятву. Ты мой муж, а я твоя жена.
Он безвольно опустил руки, будто сдаваясь. Искра надежды вспыхнула у меня в груди. Но затем Рид закрыл глаза, словно обессилев, а когда открыл вновь, в них не было ничего. Ни единого чувства. Пустота.
– Ты мне не жена.
Все, что еще оставалось от моего сердца, разбилось вдребезги.
Я прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать рыдания. Слезы затуманили зрение. Рид не сдвинулся с места, когда я бросилась мимо него прочь, не попытался меня подхватить, когда я споткнулась о порог и упала. Руки Анселя обхватили меня.
– Ты цела?
Я резко отпрянула от него, поднимаясь на ноги.
– Прости меня, Ансель. Прости меня, пожалуйста.
И бросилась бежать – так быстро, как только могла. Ансель звал меня, но я не слушала и мчалась вниз по ступеням. Мечтая поскорее убежать от Рида как можно дальше.
«Не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя», – с каждым шагом его слова жалили меня все сильнее. «Куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить».
«Я не позволю ей ранить тебя снова, Лу. Я смогу тебя защитить. Все будет хорошо».
«Я люблю тебя, Лу».
«Ты мне не жена».
Я свернула в фойе, тяжело дыша. Прочь, прочь. Мимо разбитого окна. Мимо мертвых ведьм. Мимо шассеров, что толпились вокруг.
Господь, если он был, если он наблюдал за мной – смилостивился, и никто не попытался преградить мне путь. Архиепископа рядом не оказалось.
«Ты мне не жена».
«Ты мне не жена».
«Ты мне не жена».
Выскочив наружу сквозь распахнутые двери, я не глядя кинулась на улицу. Солнечный свет слепил глаза. Шатаясь, я бросилась вниз по ступеням, мутным взглядом осмотрелась, а затем побежала к Солей-и-Лун.
Я доберусь туда. Я снова найду там убежище.
Бледная рука вдруг возникла из ниоткуда и обхватила меня за шею сзади. Я попыталась обернуться, но третий шприц вонзился мне в горло. Я слабо – жалко – забилась в хватке похитителя, но знакомый холод уже стал растекаться по спине. Тьма плавно накрыла меня. Мои веки задрожали, и я накренилась вперед, но бледная тонкая рука удержала меня на ногах.
– Здравствуй, дорогая, – шепнул знакомый голос мне на ухо. Белые как луна волосы упали мне на плечо. Золото замерцало у меня перед глазами, а шрам на горле вспыхнул болью. Вот оно, начало конца. Узор жизни рассеялся.
Больше никогда, больше никогда, больше никогда.
– Пришла пора вернуться домой.
На этот раз я была рада забвению.
Толочь ведьму в ступе
– Что ты натворил?
Голос Анселя слишком громким эхом прокатился по комнате – вернее, по тому, что от нее еще осталось. Местами стены были пробиты насквозь, мебель пропахла колдовством. Как и мое постельное белье. И моя кожа. Из горла ведьмы натекла целая лужа крови. Я смотрел на труп этой твари и ненавидел ее. Жалел, что под рукой нет спички, чтобы сжечь ее. Выжечь из памяти навсегда вместе с этой комнатой и этой минутой.
Я отвернулся, не желая смотреть в пустые глаза ведьмы. Безжизненные глаза. Она была совсем не похожа на тех грациозных актрис, которых нам еще предстояло сжечь вечером в печи. На прекрасную беловолосую Моргану ле Блан.
И на ее дочь.
Я отбросил мысль прежде, чем она приняла опасный оборот.
Лу оказалась ведьмой. Подколодной змеей. А я – глупцом.
– Что ты натворил? – повторил Ансель еще громче.
– Дал ей уйти. – Чувствуя, как немеют и отказываются повиноваться ноги, я сунул балисарду в ножны и опустился на колени возле трупа. После атаки Лу все тело у меня еще болело, но ведьму нужно было сжечь, пока она не ожила. У самого края кровавой лужи я помедлил. Мне не хотелось прикасаться к ней. Не хотелось приближаться к твари, которая хотела убить Лу.
Потому что, хоть мне и очень не хотелось это признавать, как бы яростно я ни проклинал имя Лу, без нее мир стал бы неправильным. Пустым.
Когда я поднял тело ведьмы, ее голова нелепо запрокинулась, и там, где Лу вспорола ей горло, открылась рана. Кровь оросила синюю шерсть моего мундира.
Никогда еще я так не ненавидел его цвет.
– Почему? – резко спросил Ансель. Я не обратил на него внимания и старался думать лишь о мертвом грузе в моих руках. Но вновь предательские мысли вернулись к Лу. К прошлой ночи, когда я обнимал ее под звездами. Она была такой легкой. Такой уязвимой. Такой забавной, красивой, теплой…
Хватит.
– Она одурманена и ранена, – настаивал Ансель. Я поднял труп повыше, не отвечая ему, и пинком открыл побитую дверь. Усталость волнами накатывала на меня. Но Ансель сдаваться не собирался. – Почему ты ее отпустил?
Потому что не смог убить.
Я свирепо уставился на Анселя. Он защищал ее даже теперь, после того как она раскрыла свою истинную суть. После того как она оказалась лгуньей, змеей – Иудой. И это значило, что Анселю среди шассеров места нет.
– Это неважно.
– Еще как важно. Мать Лу – сама Моргана ле Блан! Ты разве не слышал, что ведьма сказала о том, как они собираются вернуть себе земли?
«Благодаря твоей жертве мы вернем свою землю. Мы вновь будем править Бельтеррой».
«Я не могу позволить вам убивать невинных».
Да. Я слышал.
– Лу сможет сама о себе позаботиться.
Ансель протолкнулся мимо меня и твердо встал посреди коридора.
– Моргана сегодня вечером бродит по городу, и Лу – тоже. Все это… куда важнее нас. Лу нужна наша помощь… – Я толкнул его плечом и прошел мимо, но Ансель снова преградил мне дорогу и толкнул в грудь. – Да послушай же ты! Даже если тебе больше нет дела до Лу, даже если ты ее ненавидишь – ведьмы что-то задумали, и именно она им для этого нужна. Кажется… Рид, мне кажется, они хотят ее убить.