Она нажала звонок еще раз и еще — снова никакого ответа. Не долго думая, Зина порылась в сумочке, нашла отмычку, которая всегда висела на связке ее ключей, и вставила ее в замочную скважину. Ей было плевать, что такие действия — большой риск и кто-то может увидеть ее. Она решительно повернула отмычку в замке. Другого выхода у нее не было.
Дверь открылась, и Зина быстро шмыгнула внутрь. И сразу поняла, что произошла беда.
Все пространство квартиры было заполнено трупным запахом. Он был такой сильный, что, казалось, пропитал все стены. Крестовская не смогла бы спутать его ни с чем. Такой запах очень долго сопутствовал ее профессиональным обязанностям.
Она бросилась в комнату. Там тоже горел яркий свет. София Мереуца лежала на спине на полу посередине комнаты, рядом со столом. В центре ее лба виднелось пулевое отверстие. Судя по запаху и цвету кожи, она была мертва как минимум три дня. Глаза ее были широко раскрыты, в них застыло безграничное удивление. Пулевое отверстие было только одно. Оно располагалось в том же самом месте, что и в случае убийства Гендрика. Зине сразу стало ясно, что и Софию, и Гендрика убил один и тот же человек. Человек, хорошо умеющий стрелять. Для того, чтобы убить, ему потребовалась только одна пуля.
Обмотав руку носовым платком, чтобы не прикасаться к пораженной разложением коже, Зина стала осматривать тело. София была раздета — на ней был черный шелковый халат с красными маками, черная шелковая комбинация и бежевое нижнее белье. Ноги были босыми, без чулок и без обуви.
Других повреждений на теле девушки не было. Но, снимая с нее халат, Крестовская вдруг застыла. На внутренней стороне бедра, в том же самом месте, где была татуировка у отца Григория, у Софии виднелась точно такая же — славянская руна с мечом. Теперь Зина могла рассмотреть ее полностью.
Татуировка выглядела очень старой, в некоторых местах краска расплылась. Кроме того, она растянулась, что означало, что девушка росла уже с этой татуировкой.
Крестовская с ужасом подумала, что, судя по всем признакам, татуировку Софии сделали еще в детстве, в возрасте 3-4 лет. Кто мог сотворить такое изуверство с маленьким ребенком?
Она вздрогнула от прозрения, которое пришло внезапно. Собственно, оно всегда так приходило к ней. Похоже, речь идет о секте. Девушка была с детства членом секты, в которую первоначально вступил и отец Григорий, затем почему-то решивший свою татуировку уничтожить.
Значит, в тех местах, откуда была родом София, действовала какая-то секта. Возможно, что Бершадов получил сведения об этом и использовал сектантов в своих целях. Нужно во что бы то ни стало узнать, что это за секта и какие у них верования. Зина уже знала по опыту, что все секты находятся на учете в НКВД. А значит, Бершадов точно знал, что там такое.
Секта... Как же ей не пришло это в голову раньше! Закончив осмотр тела, Зина принялась осматривать комнату.
Но ничего нового она не увидела, с той только разницей, что из шкафа исчезла коробка с человеческими пальцами. Теперь эти пальцы тоже отлично укладывались в концепцию секты. Очевидно, что секта была не христианской. По всей видимости, в ней были приняты ритуальные жертвоприношения, оттуда и пальцы. Скорей всего, человека убивали, а затем для какой-то цели использовали кости. Чтобы возложить на алтаре? Чтобы сжечь их? Кого же заклинали таким ужасающим образом?
Зина содрогнулась от этих мрачных мыслей. Итак, в первую очередь следует выяснить, что это за знаки, которые она обнаружила на двух трупах, — змей, кусающий себя за хвост, и руна с мечом. Это самое первое, чем следует заняться.
Запах в комнате стал абсолютно невыносимым, и Крестовская поспешила уйти. Подумав, она оставила распахнутой входную дверь — пусть по запаху как можно скорее найдут труп. Бедная девушка заслужила хотя бы это.
На кафедре в университете находилась всего одна женщина — пожилая, с пучком седых волос на затылке, в строгом сером костюме, очень сильно похожая на учительницу. Зина остановилась в дверях в нерешительности.
— Здравствуйте, — доброжелательно поздоровалась женщина. — Вы кого-то ищите?
— Да, я ищу профессора Истратова, — ответила Крестовская.
После недолгих сомнений она решила снова обратиться к профессору, на кафедре которого работал Игорь Егоров. Она помнила слова Истратова о том, что Игорь интересовался и славянскими культами. Пусть теперь уже официально Истратов поможет следственному управлению НКВД. Кто, как не специалист по Древнему миру, может знать эти знаки? Поэтому Зина снова пошла в университет. И в этот раз она была настроена очень решительно.
— А профессор будет только через три дня, — сказала женщина. — Он сына провожает.
— В смысле? — не поняла Крестовская.
— У него сын моряк на большом танкере. Он в рейс уходит через три дня, очень далекий, — охотно пояснила женщина. — Вернулся два месяца назад из Южной Африки и снова уходит туда же. Так что профессор взял несколько отгулов за свой счет, чтобы его проводить. А что вы хотели? Может, я смогу вам помочь?
— Не знаю даже, — задумчиво произнесла Крестовская. — Видите ли, мне нужна некоторая информация по древнеславянским культам, а профессор давал нам такую информацию. Я... — замялась она, — из следственного управления НКВД...
— Ах, вот как... — вспыхнула женщина. — Но славянские культы — это моя парафия! Как Истратов мог давать вам информацию, если единственный специалист по древним славянам на кафедре это я?
— Вы? — удивилась Зина.
— Ну да. Меня зовут Алла Истратова. И я тоже профессор кафедры.
— Истратова? — переспросила Крестовская.
— Я — жена профессора, — улыбнулась женщина. — У нас второй брак. Мы поженились уже в достаточно зрелом возрасте. А его сын — от первого брака. Поэтому, пока профессор в отгуле по семейным обстоятельствам, я заменяю его на кафедре по всем вопросам.
— Значит, и Игоря Егорова вы знали? — оживилась Зина.
— Ну конечно, мы же вместе работаем. Игорь очень интересовался славянскими культами. Я рассказывала ему многое.
— А когда он этим заинтересовался? — Крестовская начала уже кое-что понимать.
— В последнее время, месяца два-три назад. А до этого был помешан на Древнем Египте.
— Значит, вы мне и нужны, — решительно произнесла Зина и вынула из сумки два листка бумаги, на которых зарисовала татуировки. — Я хотела бы как можно подробнее узнать об этих символах. Это очень важно.
— Но славянский символ здесь только один, — сказала профессор Истратова. — Вот он — славянская руна. Другой — это Уроборос. Так с какого вы хотите начать?
— Уроборос? Это что такое? — не поняла Крестовская.
— Ну что ж, давайте с него и начнем, — и, усадив Зину напротив, Истратова начала свой рассказ.
Уроборос — свернувшийся в кольцо змей или дракон, кусающий себя за хвост, — является одним из древнейших символов, известных человечеству. Его точное происхождение, исторический период и конкретную культуру установить невозможно. Этот символ имеет множество различных значений. Наиболее распространенная трактовка описывает его как символ вечности и бесконечности, в особенности — циклической природы жизни. Это чередование жизни и смерти, создания и разрушения, постоянного перерождения, воскрешения и гибели. Символ уробороса имеет богатую историю использования в религии, магии, алхимии, мифологии и психологии. Одним из его аналогов является свастика.
В западную культуру этот символ пришел из Древнего Египта, где первые изображения свернувшейся в кольцо змеи датированы периодом между 1600-м и 1100 годами до нашей эры. Они олицетворяли вечность и вселенную, а также цикл рождения и смерти. Именно из Египта символ перекочевал в Древнюю Грецию, где стал использоваться для обозначения процессов, не имеющих начала и конца. Аналоги этого образа встречаются в Скандинавии, Индии и Китае, поэтому точно установить его происхождение весьма затруднительно. А еще он встречается и в культуре Америки — в частности, у ацтеков.
Интерес к уроборосу сохранялся на протяжении многих веков — в частности, заметную роль он играет в учении гностиков, а также является важным элементом ремесла средневековых алхимиков, символизируя преображение веществ в философский камень, а еще олицетворяя полный хаос.
Многие считали, что этот знак символизирует темноту и саморазрушение и при этом плодородностью и творческую силу.
Чаще всего уробороса изображают в виде колец, реже он встречается в форме восьмерок. В любом случае уроборос — это всегда змея, которая кусает себя за хвост.
Несмотря на то что каждый народ придумывает свою расшифровку этому символу, внешний вид его никогда не менялся.
Впервые о существовании этого знака упомянули древневавилонские источники. В летописях был подробно описан знак, но ничего не говорилось о его значении. Существует интересная версия о том, что дракон уроборос является центральной точкой вселенной, которая соединяет все стихии.
Также этот знак считают охранником царства мертвых, контролирующим процесс жизни и смерти.
В Древней Греции уроборос изображали в сопровождении с Фениксом, это усиливало смысл бесконечности.
Скандинавы придумали свое название — Ермунганд и ассоциировали его со злом. Они верили в то, что это существо обитает на дне моря и что змей растет на протяжении всей жизни до тех пор, пока не ухватит пастью свой хвост. При наступлении конца света этот змей должен был уничтожить всех богов. Однако после этого жизнь на земле должна была возродиться из пепла.
Такой круговорот событий свидетельствовал о возникновении нового поколения богов, высших людей и злых существ.
А для славян этот знак символизировал бесконечность, существо по прозвищу Ящер являлось богом подземных сокровищ. Также славяне использовали его в качестве оберега для защиты от злых сил.
В разных религиях уроборос играл большую роль. В христианстве, исламе и иудаизме змей всегда ассоциировали со злом. В Библии именно змей искусил Еву, а она — Адама. Поэтому змея, которая кусает себя за хвост, ассоциируется со злом. Все эти религии не принимают данный символ как продолжение жизни.