Он бежал к тому двору, где оставил машину, почти летел, ощущая за своей спиной крылья. Данила прекрасно понимал: если он не включит сверхъестественные навыки, его ночной бег может стать в этой жизни последним. Он бежал зигзагами, стараясь держаться поближе к домам, чтобы не попадать в полосы света. На его счастье освещение в городе работало крайне плохо, большинство фонарей было разбито, и ночь стала его союзником. Рваными зигзагами он бежал в тот двор, который, как ему казалось, хорошо запомнил… Но вдруг он ошибся? На лбу выступил холодный пот. Не дай бог.
Он увидел свою машину и тут понял, что допустил ошибку. Он ее не предвидел, хотя должен был. Он отругал себя, но это длилось одно мгновение, потому что даже на самобичевание или долгое размышление именно сейчас он не имел времени. Он поставил машину днем и не подумал, что вечером на нее будет падать свет из окон квартиры на первом этаже. Сзади слышался шум, но Данила не мог оборачиваться. Здесь уже работали подсознание и интуиция… Пригнувшись, он метнулся к машине, на ходу нажав на пульт управления. Издав краткий звук, она открылась, Данила рванул на себя дверцу и рухнул на сиденье, автоматически пригнувшись. Не включая света, вставил ключ в зажигание и дернулся вправо, интуиция спасла его, потому что если бы он не сделал этого, то пуля попала бы прямо в него. А так она пролетела на уровне головы, пробив стекло и украсив его трещинами. Взревев, машина газанула назад, он пригнулся, снова дернулся. На этот раз влево. Со стороны могло показаться, что он, совершающий такие странные телодвижения, то ли мертвецки пьян, то ли не в себе, но этот дикий макабрический танец был просто схваткой за жизнь. Он вывернул руль почти до упора. И здесь вторая пуля – пониже – образовала паутину почти на уровне его глаз. Он увидел, что один из преследующих его людей находится – ближе, другой – в отдалении. Тот, кто был почти рядом, дернул головой назад, как бы проверяя – где находится напарник, и в этот момент Данила увидел свой шанс. Он молниеносно спустил боковое окно и, достав из кармана пистолет с глушителем – выстрелил. Он увидел, что мужчина в последний момент дернулся, и это спасло его от пули в грудь. Его противник с воплем поднял вверх руку. И Данила понял, что, скорее всего, прострелил мизинец или безымянный палец. Второй уже целился в Данилу на ходу, и он автоматически пригнулся. Фак, фак, шептал он. Неужели он попал как кролик в западню, и его жинь оборвется в этом жалком городке? Матерь Божья. Пресвятая Богородица. Помоги мне. Он с силой нажал на педаль, и машина рванула вперед.
Матерь Божья! Теперь стреляли по шинам. Машина ныряла между дворами, трасса была впереди. И до нее надо было еще добраться.
Данила перевел дух минут через десять, но прекрасно понимал, что расслабляться не стоит. Они могли сесть ему на хвост и ехать за ним, только пока он этого не знал… И в любой момент он мог снова подвергнуться атаке.
…Шоссе было темным. Редкие машины летели навстречу. Данила выжимал максимально возможную скорость. Во рту горело… Хотелось пить… Но он не мог останавливаться. Вглядываясь в зеркало заднего вида, он ждал, что сейчас за ним замаячит машина преследователей. И тогда он поймет, что проиграл.
Он вспомнил слова своей бабки Генриетты: «Пока идет игра, пока она не закончилась, у тебя всегда есть шансы выиграть. Только мертвые уже ни во что не играют». Ему повезло: он остался жить. Не рассуждай пока слишком глубоко, одернул он себя, не беги вперед. Пока ты не находишься в зоне безопасности, поэтому не думай, что все позади. Излишняя беспечность еще никому не помогла. Скорее, наоборот, – погубила…
Показалась развилка, он свернул в лес и остановил машину между деревьями. Выключил фары. Как же он был прав! Через некоторое время мимо него пронеслась машина с двумя мужчинами. И в кратком всполохе света проезжавшей мимо машины он узнал в тех двоих посетителей кафе «У Марии», которые пришли почти под самое закрытие. Его интуиция и на этот раз не подвела.
Не теряя времени, он выехал на шоссе, газанул назад и свернул на другую дорогу.
Когда он въехал в Москву, набрал номер Анны.
– Я сейчас приеду к тебе.
Она не удивилась и не задала лишних вопросов.
– Хорошо. Жду. – И теплая волна обдала его сердце. Приятно, что есть близкий человек, на которого можно положиться. И тут же мелькнула легкая мысль-грусть: как же в жизни все оказывается сложно!
Анна не спала и ждала его. Тот же халатик с мелкими синими цветочками. На ногах тапочки со смешным лопоухим зайцем. Все знакомо.
– Что-то случилось? – спросила она с порога.
– Все потом. Сейчас хочу выпить чашку чая.
– Может, что-то покрепче?
– Это было бы кстати.
Он пошел в ванную и посмотрел на себя в зеркало: морда осунувшаяся. А глаза как у человека, побывавшего на том свете. Впрочем, так оно и было… Он долго мыл руки с мылом, вытер их полотенцем и только затем вышел на кухню. На столе уже стояли бутылка водки, свежие огурцы, рассыпчатая картошка, жареное мясо. Анна села напротив него.
– Где был? Вид у тебя…
– Какой?
– Замордованный.
– Так и есть.
– Не хочешь говорить?
– Попозже.
Он ел медленно, хотя ощутил вдруг зверский голод.
Внезапно Анна дотронулась до его руки.
– Кровь… – В голосе слышался испуг. – В тебя стреляли?
– Ну не надо. Это не страшно, и все уже позади.
Он хотел было солгать, но подумал: зачем? Анна умная и все поймет. К тому же она – свой человек и ей можно открыться.
– Стреляли. Но эта кровь скорее от другого. От осколков стекла… Стреляли, когда я сел в машину.
– Господи! – охнула она, прижав руки к щекам. – Ты с ума сошел. Данила, кончай дурить!
«Данила, кончай дурить!» – Она иногда произносила эту фразу, когда сильно сердилась и хотела, чтобы он признал свою неправоту и пошел на уступки. Это был призыв, которым она пользовалась не так уж часто. Но он же помнил эти слова… значит… прошлое все еще имеет над ним власть, хотя он пытается уверить себя в обратном.
– Я не дурю. Правда… Так получилось.
– Не хочешь говорить? – повторила она вопрос, заданный недавно.
– Дай поесть человеку!
– Человек испытывает мое терпение. Отнюдь не человеческое. А женское… – И она невольно улыбнулась. Это тоже была фраза из давних времен. – Хочешь пирог с вишневым джемом? Купила сегодня.
– Давай.
После чашки чая с двумя кусками пирога он посмотрел на нее, думая, какую долю правды ей рассказать. Или обо всем умолчать? Придумать историю на ходу. Решение пришло само. Он привык доверять своей интуиции. Если тратить время на лишние размышления – можно потерять многое. Или вообще упустить важнейшую нить. А он не имел права на ошибку. И потом, ведь ему понадобится помощь…
– Это касается пропавшей Ольги Шифман и Филиппа Рогова.
– Их нашли? – Глаза Анны округлились.
– Нет, не нашли. Но Филипп, судя по всему, не мертв.
Во взгляде Анны отразилось неподдельное изумление.
– Как это?
– У него был брат-близнец. Похоже, убили именно его. А Филипп ускользнул…
– Не может быть!
– В жизни может быть все. Банальность, но факт.
– Объясни! – потребовала она.
– Сейчас. – Он отодвинул тарелку и кратко рассказал ей все, утаив только главное – что он получил задание разыскать Филиппа. Сообщил лишь, что о нем беспокоится один его знакомый, с кем он вел дела…
– И еще мне нужно встретиться со следователем, Павлом Рудягиным, который ведет это дело. Можешь позвонить ему и обрисовать ситуацию? Кратко, не вдаваясь в детали. Все я скажу ему при встрече, только она должна быть конфиденциальной. Это принципиально. В противном случае я не стану с ним говорить.
– Понимаю. Я позвоню ему завтра утром.
Машинально оба они подняли глаза наверх – на часы на стене. Он усмехнулся.
– До утра осталось уже не так уж много. Три часа.
– Иди ложись. Я постелю.
Данила проснулся под утро и не сразу понял, где он и почему мерзнет. В комнате действительно было прохладно, но озноб его бил не от этого, а от тех кошмаров, которые ему снились. Он видел Марию, ее пустые глаза, обращенные к нему, кровь. Потом комнату, где он находился, стала затапливать вода, которая поднималась все выше и выше. И здесь он проснулся.
Через некоторое время он вспомнил, как оказался в этой комнате. У Анны. Данила спустил ноги на пол и тряхнул головой, прогоняя остатки сна. Машинально бросил взгляд на мобильник, лежащий на столе. Е-мое, как он долго спал! Уже час дня! Давно он так не дрых. Но и ситуация вчера была явно не из стандартных.
На кухне гремело и стучало. Анна, видимо, готовила завтрак. Он оделся и вышел к ней.
– Привет!
– Привет!
Он чмокнул ее в щеку. Получилось вполне невинно и по-братски. Он боялся сбиться с того тона, которого решил придерживаться. Вот только не знал, где границы им же установленных правил и рамок.
– Кажется, я перевыполнил норму сна.
– Раз хочется – значит, надо. Вчера у тебя был недюжинный стресс, вот организм и отреагировал.
– И то верно! – Он потянул носом. – Пахнет вкусно. Что это?
– Сырники.
– Обожаю… Ты сама завтракала? Хотя уже время обеда…
– Не волнуйся. Компанию тебе составлю.
Анна была бледна и заколола волосы, обнажив лоб, отчего ее глаза казались еще больше.
Румяный поджаристый сырник шлепнулся к нему на тарелку.
– Рудягину звонила?
– Я помню о твоей просьбе. И хотела ему позвонить. Но потом подумала, что нужно дождаться твоего пробуждения и еще раз уточнить: ты твердо решил встречаться с ним?
Он кивнул.
– Тогда звоню.
Анна набрала номер Рудягина. Беседуя со следователем, смотрела не на Данилу, а в окно, покусывала губы. Закончив разговор, развернулась к нему.
– Он ждет тебя через два часа. На Маросейке. Там есть кафе.
– Отлично. Время еще есть. А ты на работу не спешишь?
– Явлюсь попозже в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Василий разрешил.