Лора знала, что сведения о событиях очень древней истории хранились в Ватиканской библиотеке, которая была наследницей легендарных книгохранилищ Византии и Александрии, а также Вавилонской библиотеки, вывезенной Александром Македонским во время похода на Восток. В Вавилоне, в его столице Персеполе, которую завоевал греческий полководец, было много книг, собранных легендарным магом Берросом. В них рассказывалось о сотворении земли, и эта информация, без сомнения, была самой ценной… а что сейчас? Очередной виток в развитии человечества? Быть может, самый опасный за все время его существования…
Ее размышления прервала тень, упавшая на нее. Лора подняла глаза. Перед ней стояла молодая женщина, которую она называла Верой, подозревая, впрочем, что это не ее настоящее имя.
– Добрый день!
– Добрый.
– Кофе?
– Коктейль.
Вера кивнула официанту, и тот материализовался за считаные доли секунды. Настоящий официант возникает словно ниоткуда и так же молниеносно исчезает. Не успеваешь ухватить его взглядом. «Наверное, так действуют и настоящие разведчики», – подумала Лора.
– Как дела?
– Все под вопросом, – ответила Лора.
Вера подняла брови.
– Кардинал пока не говорит ничего о банке, хотя я попробовала прощупать почву. Но здесь все зыбко.
– Я понимаю, но надо бы ускорить этот процесс.
Лора в изумлении откинулась на стуле. Пожалуй, в первый раз за все то время, что она общалась с Верой, с ней говорили в таком тоне.
– Постараюсь.
– А что Андреа Вилачелли?
– Он пока тоже молчит.
– Странно.
Собеседнице принесли кофе эспрессо. Ей – коктейль.
Вера отпила глоток и посмотрела в сторону.
– Скоро будет поглощение банка. У меня такие сведения. А эти люди молчат. Не владеют информацией? И здесь что-то другое?
– Не знаю.
– Почему?
Голубые глаза смотрела на нее в упор.
– Правда, не знаю.
Они посидели еще десять минут, обмениваясь информацией. После разговора Лора ощутила волнение. Она не знала, что происходит… Что-то страшное надвигалось на мир, и противостоять этому не было никакой возможности… Эта чертова зараза, которая, возможно, будет иметь далеко идущие последствия… Кто и как отреагирует на нее, кто и как сможет противостоять этому безумию, кто и как… уцелеет? И в каком качестве?
По ее телу прошла дрожь…
Когда Вера уходила, Лора смотрела ей вслед – в безукоризненно прямую спину. Как у балерины.
Москва. Наши дни.
Приехав домой, он понял, что на душе довольно паршиво. Ясное дело, это от того, что он увидел гостя в квартире Анны. А что ты хотел? Думал, она будет ждать тебя и проливать слезы? Непонятно, по чему и кому. Что было – то прошло, а сейчас – все. У нее своя жизнь. И другой мужчина…
Все равно было муторно и неприятно, но нужно было как-то выбивать из себя это состояние. Хотелось выпить… Данила рассердился на себя: он не имел никакого права раскисать, и поэтому следовало все негативные эмоции отбросить. Он включил музыку и сделал комплекс упражнений на медитацию. Вроде бы немного помогло.
Наскоро проверив электронную почту, он завалился на кровать и мгновенно уснул.
Рудягин позвонил на следующий день, когда Данила завтракал.
– Есть одна информация. – Здесь Рудягин замялся: то ли не хотел говорить, то ли просто тянул паузу, которая была почти мхатовской. Данила тоже молчал. – Короче, Филипп Рогов вылетел в Италию. В Рим. По нашим данным…
– Значит, убит его брат Кирилл.
– Получается, что так. Будем проверять. Надо бы встретиться, – сказал Рудягин.
– Не вопрос. Диктуйте, где и когда.
Он посмотрел на листы, которые отдала ему Мария. Они были чуть подмокшими, как будто их залила вода, некоторые буквы расплылись, почерк был ужасным – одни буквы вытягивались вверх, другие, наоборот, растекались вширь… Разобрать что-либо было трудно. Но разбирать придется… Данила пробовал было читать, но понял, что для него это весьма сложно. Неожиданно он подумал об Анне, наверняка у нее есть знакомые – специалисты по почерку. Их историко-консультативный центр имеет обширную базу данных. Можно попросить помочь. При этой мысли услужливая память сразу же подкинула молодого мужчину, сидевшего у Анны на кухне. Значит, уже так просто к ней с бухты-барахты не подъедешь. И границы личной жизни придется свято соблюдать.
Он задумался. Но услышать ее голос ему хотелось. Да и потом, обратиться больше не к кому… Недолго думая, он набрал ее номер.
– Привет!
– Привет! – Голос был хрипловатым. Как известно, такие голоса, с интимной хрипотцой, бывают у женщин после ночи любви… Но ведь это не его дело… Не его, сказал он себе по слогам…
– У меня к тебе есть один вопрос.
– Да?
Ушел этот хмырь, нет? Или они вместе сидят и завтракают? Как Данила ни силился, что-либо услышать он не мог. На заднем фоне была тишина… Судя по всему, Анна одна… Это заключение привело его, как ни странно, в хорошее расположение духа. Ну не идиот ли он?
– У тебя есть знакомые специалисты по почерку?
– По почерку? Что-то надо разобрать? Большой объем?
После минуты молчания он ответил:
– Не очень. Хотя… смотря что считать большим объемом? У меня тетрадь…
– Специалисты есть. Но при желании, если случай не очень трудный, и я могу разобрать.
– Здорово!
– Так – да или нет? Нужен специалист?
– Нужен! Разве я отказываюсь? Мне срочно нужно. Как и где мы пересечемся?
– Как? – возникла минутная заминка. – Подъезжай на работу. Я сейчас выдвигаюсь туда.
– Понял. Выезжаю тоже.
В центре «Клио» находилась одна Анна.
– Василий подойдет позже…
– Давненько не виделись здесь, – сказал Данила. – Вроде все по-старому. Приятно, что в мире есть хоть какая-то стабильность в эпоху всеобщей неустойчивости.
Она встала из-за стола.
– Чай, кофе?
– Я, собственно, позавтракал. Но кофе выпью еще раз.
Данила старался не смотреть на Анну: неловкость при разговоре с ней он все равно испытывал и ничего с этим не мог поделать. И все из-за того парня. Похоже, она ощущала то же самое, потому что вскоре повернулась к нему и сказала – тоже глядя не на него, а в сторону:
– Что там у тебя на этот раз, рассказывай.
В ответ Данила достал тетрадь и передал ей.
– Вот, смотри. Писал парнишка второпях, или у него по жизни почерк такой же, как и его жизнь – хаотичная и сумбурная, я не знаю. Но все это нужно разобрать, и чем скорее, тем лучше.
Анна пролистала тетрадь.
– Может быть, и я смогу тебе здесь помочь. – Она вчиталась. – Ой, нет. Вряд ли. Это я сказала не подумав, на самом деле – не разберу. Тут и правда специалист нужен.
– Главное, чтобы он был.
– Есть! – уверенно сказала она. – Мы с ним сотрудничаем иногда. Так что не беспокойся…
– Передаю все тебе – то есть в надежные руки. И я весь от этого – сплошной покой.
– Это от кого? – осторожно спросила Анна. – Этот человек жив?
– К сожалению, нет… Вероятность, что он живой, ничтожно мала. Очень хочется верить в обратное, но – увы!
– Убит?
– Угу… Но я не хочу об этом говорить…
– Понимаю. Ой, твой кофе… совсем забыла.
Они говорили на нейтральные темы еще минут пять, потом заявился Василий. Он окинул Данилу быстрым критическим взглядом, словно хотел найти в нем какие-то изменения, незаметные с первого раза.
– Здорово!
– День добрый.
Вместо рукопожатия Василий взмахнул рукой в знак приветствия.
– Надолго в наши края? – спросил он, покосившись на Анну.
– Нет. На днях уезжаю.
– Ясно. Птица перелетная.
Данила хотел было возразить, но потом передумал. Он понял, что ему уже все равно. То ли он так очерствел, то ли конец отношений с Анной избавил его от необходимости оправдываться перед Курочкиным.
– Можно сказать и так. Работа диктует правила.
– Понял-понял, – сказал Вася с едва уловимой иронией. – В Москве по делу?
– Догадался! Бинго! Как жизнь?
– По-разному. Впрочем, она, наверное, уже доложила. – Василий Курочкин кивнул на Анну.
– Только в самых общих чертах. В детали не вдавалась.
– Ну что тут сказать особо. Работаем. Трудимся. Все как белки в колесе. Хотя с работой бывает то пусто, то густо. Здесь не предугадать… То ни одного клиента, то идут косяком, как рыба в нерест.
– Так везде.
– Кто бы сомневался. Я вам не мешаю?
– Мы, собственно, уже переговорили.
При этих словах Курочкин отвел глаза. «Ваши дела меня не касаются», как бы говорил весь его вид.
– Проводишь? – спросил Данила у Анны.
– Конечно! Одну минуту…
Они вышли во двор. Небо хмурилось. Похоже, будет дождь.
– Улетаешь когда? – спросила Анна. – Или это секрет? Если так, то можешь не говорить. Я все понимаю…
Данила скорее по привычке – посмотрел на часы.
– Думаю, сегодня вечером. Если куплю билет.
Анна подняла брови.
– Так скоро? Московские каникулы закончились? – А в голосе та же ирония, что и у Васи.
Данила подумал, что его никто не воспринимает всерьез, или делают вид, что не воспринимают. И может быть, это плата за то, что он и сам… старался избегать в отношениях серьезности… Он невольно тряхнул головой, чтобы отвлечься от этих мыслей, но потом решил, что все равно от них никуда не уйдет. Пройдет время, и эти размышления вспыхнут с новой силой…
– Закончились поневоле. Не по моей вине… Так получилось.
– Да уж какая тут вина…
Они стояли в старом московском дворике, который еще держался под натиском времени, и Даниле показалось, что Анна хочет сказать ему что-то другое, но не говорит, таит про себя.
– Когда вернешься – конечно, не знаешь… – сказала она тихо, едва слышно.
– Не знаю, – ответил он хриплым голосом, а потом неожиданно даже для самого себя привлек ее к себе и услышал, как гулко застучало ее сердце, казалось – совсем рядом. Они стояли так какое-то время, потом Анна отстранилась первой.