— Змей, Маг, Оружейник. Вот такенный, — раскинув руки, определил величину Глыба.
«Ладно, я потом об этом подумаю, завтра, — решил Змей, — на сегодня уже нет сил, заморачиваться по этому поводу».
— Тащи, друг мага, все металлы на стол, все, что найдешь: жестяные банки от пива, гильзы, ломаное оружие, любое барахло, лишь бы металл был, вообще все, что попадется под руку, кроме инструмента — он нам еще пригодится. И меня бы на тот же стул посадить нужно, что-то ослабел я очень, Глыба, думаю, не доползти мне.
— Глыба сейчас. Глыба сделает. — Засуетился гигант. Какой раз Змей убеждался в расторопности и быстроте действий гиганта, не смотря на свои богатырские габариты, он двигался стремительно, даже с какой-то грацией.
На столе быстро появилась дверь от сейфа, оружейный хлам коего было очень много, какие-то обрезки прутков цветмета. Самое интересное притащил Тень, кто знает, из какого потайного места он притащил этот тряпичный узелок с множеством ювелирных изделий золотых серебряных и даже платиновых, в этой куче размером с грейпфрут было несколько приличных печаток с драгоценными камнями. «Зачем кому-то это понадобилось не ясно, это на Земле — это ценность, здесь же это некому не нужный мусор под ногами. Ну да ладно, нам ведь пригодится». Его уже потряхивало, жажда изводила, еще чуть-чуть и он готов был наброситься на эту кучу, вот же, превратился в металло-вампира какого-то. «Неужели опять пилить, стругать и в таком виде поглощать». А вот Тигра и мелкий, не стали жеманится при виде такого шведского стола, грызли что-то там себе в удовольствие, привлекая этим Глыбу смотревшем на все это с раскрытым ртом. Еще бы, когда кто-то рядом за обе щеки, с удовольствием, наяривает гильзы от патронов, как орешки, хочешь, не хочешь, а заинтересуешься.
«Ну да ладно, и мне нужно как-то насыщаться, организм требует вон уже трясет, как лихорадочного, скоро язык прикусывать буду».
И он по наитию сделал это, просто навалился на это нагромождение металлолома и возложил руки. Ничего не произошло, но ему сразу стало легче. Видимо при работе с оружием дар что-то забрал из организма, хоть и в мизерных долях, а сейчас как-то восполнил.
— Хорошо-то как, — Оружейник чувствовал себя, наконец, отлично.
— Глыба, будь ласка, убери это все это к верстаку. И пистолет, тот что мы давеча сделали, принеси, пожалуйста, будем смотреть, что там у нас получилось.
«Так, что же я сделал?» — то, что он держал в своих призрачных руках, ему нравилось, вокруг оружия виделся зеленоватый ореол: «это что, дружественное оружие?» — удивился Оружейник. Хотя пора бы отучаться от этого, удивление тут не в части, так можно и пучеглазие заработать, то-то еще будет, и он в этом не сомневался. Если он Оружейник и приоткрыл дверь своих возможностей, да только совсем ничтожно, лишь щелочку.
— Уф, выдохнул Змей, придя в себя, — на этот раз он заметно чувствовал усталость. Итак, прототип лежал перед ним, и не то, чтобы радовал — он завораживал. Оружейник даже не догадывался, что таким красивым может быть черный цвет, нет, скорей это даже был ни цвет, это был «Черный Свет». И что на него нашло не понятно, наитие какое-то.
— Имя тебе убийца темных — «Черный Свет». И пистолет будто услышал своего хозяина по нему узкая радужная полоска пробежала. Оружейник взял оружие в руку, «Черный Свет» был теплый, как живое существо, и легким, очень легким, это вызвало мимолетный дискомфорт, пистолет тут же потяжелел, как надо.
— Ух, — выдохнул Оружейник, — вот же. Чем дальше в лес, тем больше дров, медведей и волков. Шут с этими медведями, и с волками туда же, идем дальше, уж слишком дрова эти бесценны, тут и рискнуть не грех. Теперь материал прототипа — это точно не сталь и не пластик, вообще непонятно что это такое, в меру твердое, и в то же время упругое, поверхность не скользкая, но и не шершавая, сжимаешь сильнее, становится тверже. Такое ощущение, что этот материал обладает определенными свойствами, подстраивающимися под хозяина.
Патроны в магазине все двадцать штук смотрелись и вовсе, как драгоценные камни. Сами гильзы темные, как ночь непроглядная, а вот закатанные пули смотрелись, как черные граненые алмазы. Чтобы получше рассмотреть эту сияющую красоту, Оружейник отщелкнул один из патронов.
— Да, впечатляет.
Глыба стоял рядом и с поистине детским выражением восхищения на лице, пялился на Оружейника и все, что он делает.
«Вот же дорвался до сладкого, он что, никогда в Цирке не был?»
— Глыба, возьми вот этот патрон, — и Оружейник протянул ему патрон Черного Света. Иди к верстаку и постарайся раскрошить этот камень бей осторожно не задень патрон, а то вдруг порох воспламенится.
— Глыба сделает. У Глыбы правильно руки растут.
«Кто бы сомневался», - подумал Змей.
Послышалось несколько ударов. Потом заработали тески и натужное пыхтение Глыбы, будто меха кто-то рядом в кузне раздувал, закончившееся громким характерным щелчком, как будто каленая металлическая заготовка треснула под прессом.
— Змей, тиски тютю, — подал жалобный голос Глыба.
— Что значит тютю, Глыба? — Гигант горько вздохнул.
— Треснули пополам.
— Неси, что там осталось от эксперимента.
Чего-то опять затрещало, и Глыба принес пришедшие в негодность тиски, вырванные с корнем из железного верстака и боезапас Черного Света без малейшей царапины. Змей внимательно посмотрел на Глыбу:
— Это же надо такому здоровенному уродиться, или это влияние Стикса? Скорей всего пятьдесят на пятьдесят.
— Глыба, там верстак еще стоит?
— Глыба проверял. Верстак хороший, к полу прикручен.
— Хорошо. А кувалда на месте?
— Глыба смотрел, кувалда есть, большая, хорошая.
— Тогда вдарь со всей дури по этому пистолету, — протянув испытуемого Кувалде, через какое-то время раздалось молодецкое «Эхх» и загремело.
— Глыба, что на этот раз?
— Верстак и кувалда, — буркнул обреченно Алеша Попович.
— Не вижу, чему расстраиваться. Глыба, ты настоящий молодец, эксперимент прошел удачно, здание ведь ты не разрушил, ну, а тиски, верстак и шанцевый инструмент — это издержки. Так всегда бывает при удачных экспериментах.
Глыба ожил, и уже не напоминал из себя записного хулигана на приеме у директора школы:
— Издержки, — он как-то даже посмаковал это, похоже, для него новое слово.
— Здорово, Издержки! — пробасил Глыба и заулыбался, как только он умел.
Интересно, а где же патрон от Черного Света, на том месте, где недавно лежала эта не убиваемая драгоценность, лежал патрон 9 ПП (9H16) повышенной пробиваемости, вполне обычный боеприпас, c пулей, со стальным сердечником. Оружейник зачем-то вставил его в магазин Черного Света, на глазах тот стал превращаться в былую красоту.
— Во как, сам себе молот сам себе наковальня. Осталось проверить только, будет ли стрелять этакая небесная красота.
— Что, Глыба, проверим? — Гигант замотал головой, румяный довольные глаза блестят, ведь сказочная история продолжается, факир-фокусник все еще выступает. Как бы в секту постепенно не превратится, с мессией оружейника сошедшего на многострадальные земли Стикса.
Зачем ходить куда-то, всё-таки это изначально тир вот и ростовые мишени позабыты, позаброшены у стены стоят. Выстрел был, и вроде бы его и не было, просто тихий хлопок какой-то даже тише чем с глушителем, но результаты, результаты — мамочка моя родная, превзошли все ожидания.
— Знаешь, Глыба, заявил Змей. Мы с тобой заодно обзавелись нежданно-негаданно смотровым отверстием на восточном направлении, почти полметра железобетона на вылет, «Черный свет» — это что-то, «Экскалибур» отдыхает и нервно курит в сторонке.
И тут опять проснулась его хваленая чуйка, для отрезвления цапнув его за ляжку, мол: «валить отсюда надобно хозяин, иначе цапнут за другое место, и это будет уже по-настоящему». Игнорировать навык развитый с еще не спокойного детства, и скорей всего усиленный Стиксом, себе дороже выйдет.
— Так, команда, слушай, — громко сказал Змей. — Готовимся к передислокации. Времени у нас почти нет.
Красота, тишина, полная серебряная Луна над головой, крепкие, высокие стены, еда и патроны в избытке, все, кто был при смерти, здоровы, даже неизлечимые идут на поправку. Семь шагов, целых семь шагов было сделано у стенки накануне, не благодать ли. Увидь этакое многие светила медицины, там, на далекой Земле, крикнули бы по-Станиславски: — «Не верю!» — и сослались бы на иллюзии, или количество коньяка, выпитого намедни. Все вроде бы хорошо даже очень, а нет.
Еще накануне побудки Оружейник решил уходить из этого места. Предчувствия были нехорошими, грызущими, мешающие всему. Со вчерашнего началось и не думало заканчиваться.
И не удивительно. Все же они перешли дорогу большому бандитскому сообществу и когда эти манкурты, осознав свои потери, придут убивать, им четверым при любом раскладе не выжить, все же две тысячи бойцов — это сила. И артиллерия скорей всего у темных душ имеется. Расстреляют издали, из какой-нибудь Мсты, и Амба, тут и белый жемчуг не поможет. Есть, конечно, вариант отхода вниз — в бункер. Сама по себе еще худшая ловушка, чем даже оставаться на месте. Нет, они конечно до них не доберутся, зато выход завалить со злости, запросто. Уйти вниз, сымитировав отход в лес, тоже риск, может и не прокатить, кто знает, какие у них могут быть специалисты, нельзя недооценивать противника. Считать, что только мы все из себя такие эксклюзивные, беспросветная тупость, в мире Стикса всякое возможно, даже немыслимое, и факты этому кругом.
— Братва, хорош дрыхнуть. Подъем! Сегодняшней ночью рисковали, не выставили часовых, всем нужно было хоть немного поспать.
Еще засветло, по заведённой уже традиции, выпили Алого Гроха, позавтракали сытно, пропустив по глотку Живчика, куда же без него.
— Так, бойцы, слушай вводную, — серьезно сказал Змей. — Плохиши скоро будут здесь, речь идет о часах, думаю максимум, что у нас есть, это часов десять. Что делать?! Работы: завалить нижний лаз, забрать все ценности, в том числе оружие, и переместить на место временной дислокации. Собрать все ценное с поля боя, переместить туда же. Делаем схрон, негоже ценности, а тем более оружие оставлять врагу. По идее, они обложат нас по полной, все ближайшие дорог