Сокровищница дракона, так он называл это место. Здесь и вправду было все самое дорогое, для этого редкостного упыря. Кабинет был весь зашит в ниши из красного дерева, на которых покоились стеклянные банки с отсечёнными головами залитых формалином, тех неосторожных, кто когда-либо переходил дорогу, этому больному на всю голову маньяку. Тут же были сделаны и новые ниши, видимо совсем недавно, в них, вместо голов пока стояли таблички, пока их было три и на них было начертано: «Бедовый», «Жнец», «Молчун».
В деверь осторожно постучали, никто не смел заходить в личные покои главы стаба.
— Господин, вы должны видеть это!
— Что там еще?
— Господин, с беспилотника засекли, ваш Тир в Сосновом Бору, там что-то не так. Сообщающему не дали договорить.
— Чтооо? — заорал Урфин Джюс, подскакивая с кресла. И он выскочил в арочный коридор, усиленный литым чугуном, в форте везде было так.
В операторскую он добежал за считаные секунды. Там было шумно, несколько экранов, пульты дистанционной работы с беспилотниками. Операторы вскочили склонившись.
— Всем работать! Кто старший?
— Лейтенант Грач, — представился главный дежурный по беспилотникам.
— Показывай, — рявкнул Урфин Джюс.
— Вот, господин, — указал Грач на самый большой экран. — Это тир, обратите внимание, на нем нет привычного стрелкового вооружения, люлька опущена, дверь в нижние этажи открыта не норма это. И вот еще:
— Керн, покажи найденные трупы.
Камера сместилась в сторону и приблизилась, он узнал своих людей, увидел разбитые машины. Урфин Джюс взвыл, его ограбили, сомнений не было, и он потерял Белоснежку…
— Белоснежка, — истошно заорал глава стаба, бешено вращая глазами, изо рта пошла пена.
— Найти мне этих ублюдков! Найти! — визжал нечеловеческим голосом хозяин стаба.
Народ из операторской ломанулся с проворством макак, увидевших леопарда. И все же, дежурный и несколько операторов осталось. «Надо бы их премировать, с выдержкой у служивых все в порядке, посты не бросили». И вдруг:
— Нашли, господин.
— Выводи телеметрию на главный экран, — по-армейски рявкнул Грач.
И они увидели несущуюся убийственную крепость из двух людей, огрызающихся огнем из оружия, сея вокруг себя смерть и только смерть, темные твари как трухлявые горелые колоски, снопами опадали на землю.
— Ближе, покажи лица! — взвизгнул, находящийся на пределе, Урфин Дюжус. — Приказ!
Они увидели спайку двоих великолепных воинов, тот, что был за спиной гиганта, вдруг засек их беспилотник, выхвати пистолет и выстрелил. Урфин Джюс даже не успел подумать: «Он что там совсем псих, из пистолета на два километра стрелять», - как экран погас.
И оператор дрожащим голосом доложил:
— Господин, наш беспилотник сбит.
— На какой высоте? — прохрипел Урфин Джюс.
— Два километра двести, — доложил Грач, вытянувшись в струнку.
— Если бы сам не видел, не поверил бы, — тихо почти про себя прошептал Урфин Джюс, губы его подергивались, он утерся белоснежным кружевным платком и тут же взорвался:
— Гвардейцев мне, двух лучших гончих и сенса и, и, мы немедленно едем в Мишень! — сорвавшись на фальцет, визгливо заголосил Урфин Джюс, сдерживаясь, как только мог.
Он и сам себя боялся в этих крепостных стенах форта Красная Горка, сорвись он и одну половину обслуги вынесут вперед ногами, другая благополучно сбежит, вылавливай потом поодиночке в этих толи лесах, толи болотах-рассадниках клюквы да черники…
Собрались быстро, минут за пятнадцать, три броневика с крупнокалиберными стволами. Урфин Джюс одел свой любимый охотничий, зеленый костюм и совсем стал похож на Леприкона, у которого украли его горшочек с золотом.
Колонну он гнал вперед, хотя они двигались и так быстрей, чем обычно, совсем без подстраховки и эшелонированной разведки, впереди лишь один беспилотник маячил.
Как он пережил этот час, только он и знает, еще, наверное, водитель и личная охрана. Что только он не делал, за это время орал до срыва голоса, бил рукой о бронированную стенку, и ногами бил ее же, еще орал, опять бил, делал себе больно, наконец, рвал на себе волосы. Когда его водитель и охрана дошли до устойчивой белизны, в лицах, будто японские гейши, они доехали, а подручные Урфин Джюса смогли облегченно выдохнуть.
Над трупом своего любовника Урфин Джюсь бесновался еще примерно с час, засыпая это место страшными проклятиями. Наконец он определился, что сделает с убийцами Белоснежки и немного пришел в себя:
— Я разопну Вас на стенах сокровищницы, годами десятилетиями вы будете умолять меня, стонать, мучиться и опять молить меня о смерти, как о великой милости. Бесконечность это будет длиться, и я клянусь, не дарую ее вам.
Наконец, он сидел в самом тире в своих ищейках он не сомневался, они были лучшие, все с нужным для этого даром. Его же личные наблюдения были горестными, ограбили знатно, все что-либо ценное пропало, архивные винчестеры тоже, а там такой компромат не отмоешься.
— Вот же, сука, попал.
Сколько он так сидел в невеселых раздумьях он не знал, совершенно выпал из реальности. Очнулся только тогда, когда вокруг началось какое-то шевеление.
К нему за круглый стол выложили трубу, дверь от сейфа и скрученный пистолет.
— Что это? — спросил ничего не понимающий Урфин Джюс. — Давайте живо сюда, на стол, разъяснения и подробности.
— Слушаюсь, Господин, — ответил Крыс, лучшая его гончая. Вот, например труба.
— И что же в ней такого полезного? — съязвил глава стаба, — если только ей не проломить тебе голову, — холодно ухмыльнулся хозяин.
— Конечно, Господин, она и для этого сгодится, вот только кто-то ей нашел еще одно нестандартное применение, он питался ей. И я точно знаю, что это тот кто выступил против Вас, благородный.
— Питался? — ошарашено спросил Урфин Джюс. Чего-чего, а подобного он ни как не ожидал.
— Совершенно точно, Господин, и еще, — он показал на гладкие срезы дверцы сейфа. — Обратите внимание, Господин, это прочнейшая легированная сталь и это не резак, это не лазер, это что-то мощнее, это вскрывали даром, каким я не знаю, в известной классификации подобного нет.
— И, напоследок — это, — и Крыс подвинул к Урфин Джюсу погнутый пистолет. — Самое интересное.
— Здесь то, что не обычного? — Возмутился глава стаба. Обычная волына.
— Все, Господин. Все здесь интересное. Это Стечкин, но метал не известный, да и металл ли это, непонятно, мы даже поцарапать его не смогли, а кто-то его согнул, как, тоже непонятно. Скорей всего — это дар преобразования, и опять, не входящий общие каноны, и что еще, может это иммунный, мы не знаем. Опять же скорей всего именно он и сбил наш беспилотник, не слишком ли много для одного?
— Почему одного? — задал, уже заинтересованный Урфин Джюс. — Их было двое.
— Нет, Господин, второго мы опознали, это Глыба, из силовиков он, один из лучших танков в Рамбове, еще он отличный пулеметчик и не более того. Этот громила, кстати, был в числе тех Рамбовских, которых неназываемые недавно как почикали. Ну вы знаете. Мы тогда еще едва ноги унесли со станции Калище.
— Знаю, знаю, — задумчиво пробубнил Урфин Джюс.
Наверху зашумели. «Похоже, вернулся поисковый отряд», - предположил Урфин Джюс, он оказался прав. К столу подошла его вторая гончая по кличке Компас:
— Господин, не успели мы, ушли они на катере в направлении северного берега Финского залива, мы предполагаем, преследуемые знают проходы меж темных вод, так бы уверено не уходили от берега. Предвосхищая вопрос Хозяина, Компас дополнил: — вся ближайшая прибрежная полоса сенсом проверена досконально, живых иммунных нет.
Видел бы сейчас этот Компас, смывающих в темноте с себя глину Глыбу и Змея, и пустой катер, с закреплённым рулем, плывущий в никуда, кадык бы проглотил.
— Все, отдыхаем, выставить посты. Утро вечера мудрёнее, — устало сказал Урфин Джюс.
— Завтра поутру собираемся, едем в Рамбов мне надо к Пифии.
И сказано это было так, как будто он собирается к садисту стоматологу, а не к известной прорицательнице. И в этом отчасти можно было его понять, Пифию знали все и побаивались заслужено, в Стикс она попала в четырнадцать лет, а сейчас ей двадцать пять, она одна из немногих, кто протянул здесь столько и до того как стать известной прорицательницей, она была не менее известным ассасином. Поговаривают, что и сейчас она нет-нет, да берется за выполнение сложных заказов в дальних стабах.
Пятиметровая крепостная стена стаба Рамбов шла от самой кромки финского Залива прямо по внешней стороне КАД. Нижнюю дорогу перекрывали Массивные дубовые ворота, обитые листовым железом.
Их технику знали, поэтому открыли ворота, сразу к первой машине подошел дежурный, представился и предложил открыть все двери. Набежавшие автоматчики в полной боевой экипировке визуально оглядели все и послали знак дежурному, что все в норме. Тогда дежурный офицер муторным голосом отчеканил, положенную памятку, смотря на Урфин Джюса:
— Вы въезжаете в зону ответственности стаба Рамбов. Теперь на вас распространяются законы стаба Рамбов. Будьте осторожны и осмотрительны. Стрелять запрещается. Грабить, насиловать, похищать, удерживать, наносить увечья запрещается, дуэли разрешены только в присутствии секундантов от стаба Рамбов и по кодексу стаба Рамбов. Секундантами могут стать любые полицейские или охотники за головами проживающий на данной территории. Нарушивший сей кодекс будет преследоваться по всей строгости законов Ораниенбаума. Проезжайте господа.
— Как то меня напрягает это ихнее Рамбов, Рамбов, Рамбов и все запрещается, ублюдочные крючкотворцы.
До месторасположения Пифии они добрались быстро, переехали шлагбаум у городского вокзала и въехали в рыбный порт, повернули направо, проехались по набережной Сидоровского канала рядом со старым Морским вокзалом и уперлись в высоченную, глухую, крепостную стену от воды до воды перегораживающую мыс, по краям с двумя стрелковыми башнями. За этой стеной и жила известная предсказательница. Пифии принадлежал целый мыс, зашитый в бетон, со своими причалами и небольшим маяком.