Прошедший день все посвятили подготовке. Участники были вооружены новым, только что начищенным оружием, кожаные доспехи крепко обнимали тела. Кто-то нанес на горло или врезал в доспех защитные символы. Этих я тщательно примечала – не значит, что они обязательно владели магией, но скорее да, чем нет. На ристалище магия могла стать неприятным сюрпризом.
За ночь кто-то уже образовал небольшие союзы. Участники из Дома Крови, конечно, держались месте. Теперь уже не оставалось сомнений, что высокая мускулистая женщина – их главная, как я и подозревала. Остальные слушали, благоговейно внимали, как она шепотом отдает им какие-то приказания. Ее серебряные волосы теперь были заплетены в длинную косу, которая натягивала кожу, подчеркивая острые скулы и крепкий лоб. Когда она повернулась что-то сказать товарищу, я заметила, как из-под воротника ее белых кожаных доспехов ползет вверх что-то красноватое.
Ее проклятие. Я никогда раньше не встречала кроверожденного вампира, но слышала, что красные отметины у них на коже говорят о последних стадиях действия проклятия. Если это так, то женщина уже на полпути к ним. Дальше придет сумасшествие. А за ним…
О том, что делает проклятие Дома Крови, говорили вполголоса. В конце концов превращает почти в животных.
Меня передернуло, и я отвела взгляд.
Другие участники тоже за ночь сколотились в небольшие группы – возможно, видя, как выгодно им сейчас численное преимущество. Наверняка также думали и об испытании Полулуния. Это был единственный формат испытания, который каждый год повторялся: в нем участникам приходилось сражаться в командах или вместе с партнерами, и половину участников к концу испытания обычно ликвидировали.
Мой взгляд нашел в дальнем конце зала Райна. Рядом с ним стояла та веселая женщина с короткой стрижкой. Она наклонилась к нему, возбужденно шепча, а тот тем временем оглядывал зал.
Странная парочка.
Всего несколько участников заметно выделялись среди остальных: я, кто-то из представителей Дома Теней – известных своей принципиальной независимостью – и Ибрихим, который одним из последних добрался до большого зала, явственно хромая на поврежденную ногу.
На Кеджари нет места жалости. И все же я ее ощущала, глядя, как Ибрихим ковыляет по залу. Я лучше других знала, что никого не следует заранее сбрасывать со счетов. Но трудно было представить такое развитие сегодняшних событий, которое не закончилось бы смертью Ибрихима.
Шли минуты. Мы ждали в напряженном молчании.
Я достала мечи из ножен, приноровилась хвататься за рукояти.
Изучив каждый из двадцати Кеджари, прошедших до сегодняшнего, я много думала, какой окажется первая часть. Первое испытание обычно символизировало отъезд Ниаксии из дома в Белом пантеоне. Она отважилась выйти за границы своей земли, и во время полночной прогулки на нее напали звери. Они преследовали ее несколько миль, и, поддавшись панике, она окончательно потерялась. Иногда испытание включало в себя ослепление участников, ибо Ниаксию ослепили при нападении. Иногда от участников состязаний требовалось передвигаться по зыбкому грунту и драться на нем. Но чаще всего были задействованы звери – иногда много, иногда один.
Долгая тишина сменилась неловким недоуменным шепотом.
Наконец один из участников-хиажей задал вслух вопрос, вертевшийся на уме у всех:
– И что теперь? Может, нам нужно…
И тут Лунный дворец просто взял и исчез.
Глава девятая
Вопли толпы сотрясли землю. Меня ослепил свет, такой яркий, что поначалу я даже подумала – солнечный.
Но нет. Факелы. Тысячи. Выстроившиеся по закругленной стене амфитеатра, плывущие в воздухе в сотнях футов у нас над головой, зажатые в тысячах и тысячах рук тысяч и тысяч зрителей – и все эти зрители кричали, кричали, кричали…
Кричали, как кричала Илана…
На мгновение исчезло все, кроме неба, света и рева зрителей. Я задрала голову к звездам, которые были едва видны над огнем. Они слились в размазанный круг, пересеченный перилами из серебристого металла – как на крыше оранжереи. Стеклянный потолок.
«Орайя, шевелись!» – проревел голос в голове – голос Винсента, конечно же его, – и я сделала, как он велел, и едва успела.
Массивные когти взрыли утоптанный песок там, где несколько секунд назад стояла я.
Мир внезапно и резко сфокусировался.
Раздался еще один резкий крик, намного ближе, когда одного хиажа из участников разорвало на куски: растерзанное крыло оказалось зажато в пасти, из которой капала слюна, тело стиснуто в когтях, черно-красная кровь текла в грязь.
Не просто дикий зверь. Демон.
В реальной жизни я видела демона всего один раз, и меня эта встреча так потрясла, что я едва ли что-то запомнила. Но даже та жуткая тварь была ничто по сравнению с этими. Они передвигались на четырех лапах, голые, темно-серые, с черными венами, пульсирующими под кожей. Удлиненные пальцы, удобные, чтобы хватать и убивать, заканчивались зазубренными черными когтями. Их лица – плоские, с острыми скулами, с щелью вместо носа и белыми, подернутыми слизью глазами – были почти что сплошной рот, от одного заостренного уха до другого, и изо рта через ряды щербатых зубов капала почерневшая слюна. Демоны были одновременно пугающе анималистичны и омерзительно… человекоподобны.
Они так быстро двигались, что я не могла их сосчитать, – настолько быстро, что за время, когда я успевала моргнуть, они уже пересекали всю арену. Больше пяти. Но меньше десяти.
Я вжалась спиной в стекло. Оно тряслось так, словно в соседней выгородке кто-то яростно лупит в стену. Амфитеатр был разбит на множество небольших ристалищ, накрытых стеклянными куполами. Я оказалась вместе с несколькими вампирами-хиажами. Одним ришанином. Одним кроверожденным. С Киреттой, тенерожденной, владеющей магией, о чем предупреждал меня Винсент. И – тут я грубо захохотала, потому что этого следовало ожидать: Райн.
Пока демоны сгрудились в центре ристалища, немедленно переключившись на еще подергивающееся тело вампира, которого они только что разорвали на части, мы, остальные, опасливо озирались. У всех вертелась одна и та же мысль: наша задача – убивать демонов или друг друга?
Или и то и другое?
Времени размышлять не было: один демон рванул в мою сторону. Я откатилась с пути этих острых как бритва рук – но тут мое тело застыло. Мышцы восстали, словно хотели удержать меня на пути демона, хотели…
Вот беда. Магия крови!
Я подняла взгляд и встретилась глазами с кроверожденным участником. Вокруг его воздетых рук клубилась красная дымка, его магия вошла в мою кровь. Он мог удерживать концентрацию лишь на миг, но этого хватило, чтобы я кубарем полетела демону в когти.
«Шевелись, шевелись, шевелись…»
Боль пронзила меня. Освободившись из тисков магии, я в ту же секунду схватила меч и всадила в нёбо демона, который уже смыкал надо мной зубы.
Отвратительный запах горелого наполнил мне ноздри – начал действовать яд. Демон издал высокий утробный вопль. Я резко выдернула меч, и нас окружили клубы черного дыма. Когда он захлопнул пасть, кожа у него таяла и с верхней челюсти капало на нижнюю.
Матерь, вот это снадобье! Я мысленно поблагодарила Винсента и ослабила захват, а демон, пошатываясь, вернулся к стае.
В другом конце выгородки Райн, размахивая мечом, атаковал демона. Могучее оружие, даже издалека это видно. Это была сталь ночерожденных, как и мои клинки, и каждый удар сопровождали черные всполохи с красными прочерками.
Справа от меня какой-то кроверожденный увернулся от прыгнувшего к нему демона, но тот вонзил ему зубы в ногу. Вампир скривил губы в мрачной ухмылке и поднял руки, готовясь к атаке.
Но застыл на месте. По его лицу промелькнул ужас, но не от боли – скорее как осознание чего-то страшного. Оно отвлекло его внимание ровно настолько, чтобы зверь рывком подтащил его ближе. Кожа вампира заблестела черно-красными капельками, а затем окуталась алым туманом.
На руках вздулась гусиная кожа. Я отскочила от раскачивающегося хвоста, и по телу прокатилось ощущение жара. Странное. Тревожное. Знакомое. Я не могла определить, что это, но…
Кроверожденный теперь пытался сопротивляться, но было уже слишком поздно. Под когтями демона его тело смялось, как промокшая бумага.
Клубы тьмы наполнили пространство, когда Киретта выплеснула всю силу своей магии. Обрывки тени обвили конечности и шеи демонов, не причинив им вреда. Один ришанин поднялся под стеклянный купол и целился оттуда в демонов стрелами, уворачиваясь от зазубренных хвостов, но чудовища едва ли замечали уколы. Рядом упал еще один участник из хиажей, и его кровь брызнула мне на щеку.
Четверо. Нас оставалось четверо.
Я дралась до тех пор, пока не перестала чувствовать свое тело. Киретта постепенно сдавала. Лучнику-ришанину все труднее и труднее становилось уклоняться от ударов. Даже неутомимые удары Райна, похоже, стали замедляться. Мои руки уже лоснились от вонючей черной крови, так что даже трудно было крепко держать мечи. От капель яда саднило кожу.
Мы так и не смогли убить ни одного демона. Даже тот, которого я ранила, сорвал пасть с меча и вел себя так, будто и не был ранен.
Один демон рванулся через все ристалище к Райну, и тот ловко отскочил у него с пути… развернув за спиной величественные оперенные крылья. Поднявшись под купол, Райн распростер их во всю ширь, и под лучами серебристого лунного света красно-черные перья сверкнули пурпурным оттенком.
Стало быть, ночерожденный. Ришанин, конечно. Как же я не догадалась!
Я откатилась в сторону, избежав очередного нападения, но продолжала одним глазом поглядывать на Райна. Я увидела, как он ринулся вниз, как вонзил меч между ребрами демона…
И зверь, несшийся на меня, – тот, которому я даже не успела нанести удар, – вздрогнул.
Все померкло, кроме этого одного-единственного подергивания. Того мелкого сокращения мышц. Мой противник быстро оправился от удара, и мне пришлось поспешно убегать по песку, но в уме я снова и снова проигрывала этот момент.