— Уезжай.
— Нет. Мы уедем утром, как все. — Если он пытается запугать ее или хочет помучить, у него ничего не выйдет. Они едут в Айдахо, и она не отступится. — Ты совершил убийство.
Люк превратился в каменную горгулью, уставившуюся в окно, только глаза двигались.
— Да.
Не зная, чем его успокоить, Сандра решила оставаться безучастной.
— А разве ты не делал этого раньше?
Люк вышел из ступора и закрыл окно.
— Ты же была там, помнишь?
Его слова сжали ей затылок, он взял бутылку, сделал огромный глоток, упал на кровать и отрубился.
«Вот это правильно», — подумала Сандра. Она тоже была не прочь поспать. Юркнув под простыню, Сандра застыла: комнату беззвучно прошил белый рентгеновский луч. Монотонный шум вертолета разливался в воздухе, пока прожектор заглядывал то в одно, то в другое окно, скользя по стеклянному лику отеля. Сандра свернулась калачиком, поджав пальцы, — так она чувствовала себя в безопасности. Они были спрятаны в сотах из тысяч одинаковых окон, вертолет никогда не найдет их, лишь бы Люк не проснулся. Она дотронулась до него — камень, по ошибке наделенный способностью дышать.
Шум за окном стал громче, вертолет снижался. Все инстинкты призывали только к одному — сесть в машину и бежать, но шторы зашевелились, и легкий бриз прошептал: не лучше ли дождаться завтрака и уехать вместе с охотниками?
9Ворона
Наконец они оказались под защитой автострады. Люк вел машину молча. Странно, что он вообще мог функционировать после прошлой ночи. Мимо проносились окраинные кварталы города, Сандра думала про себя, что у Люка такое дурное настроение из-за похмелья, но тут стало ясно, что у них заканчивается бензин. Бесконечная пустыня простиралась впереди, и Сандра решила, что Люк совсем спятил, потому что он не захотел вернуться и заправиться. Не в силах ничего изменить, Сандра не сводила глаз с приборной панели, чувствуя, как воронка Лас-Вегаса засасывает их обоих обратно в свою пластмассовую бездну, но Люк был непреклонен. Он заорал на нее, велел, чтобы она забыла про этот сраный бензин и, как обычно, уставилась в окно. Стрелка давно уже была на нуле, когда он кое-как добрался до какой-то захолустной заправочной станции.
Сандра вылезла из машины, и ее чуть не сбило с ног — такой сильный был ветер. Он дул из пустыни столь неистово, что, пытаясь закрыть дверцу, она ощущала себя персонажем из мультфильма. Зажав руками уши, Сандра неверным шагом пошла в туалет, который оказался закрыт, так что ей пришлось идти за ключом, а потом возвращаться обратно, поскольку ей дали не тот ключ. Когда она наконец привела себя в порядок и вышла на улицу, машины Люка не было. Да, сегодня явно не ее день.
Кроме полоумного работника бензозаправки, поблизости никого. Что за подлый поступок — бросить человека, пока он в туалете?! Просто невероятно! На сотни миль вокруг нет ничего, кроме ветра, да и тот слишком озабочен собственной вспышкой гнева, чтобы обращать на нее внимание. Bсе, что не было прибито гвоздями, он хватал и разбрасывал в разные стороны — бумагу, консервные банки, даже кусты выдирал с корнем и ударял оземь или швырял о стены, отчего Сандра чувствовала себя ребенком-переростком на крохотной детской площадке. Площадка росла и росла, и Сандре казалось, что она всеми забыта и брошена: остальных детей уже разобрали по домам, и нет сомнений — мама не придет за ней, а бомжи и потаскухи берут власть в свои руки и начинается совсем другая жестокая игра.
Она решила, что расстраиваться из-за Люка ниже ее достоинства. Самолюбие не пострадает, если она притворится, будто ничего другого и не ожидала.
Стараясь не выглядеть расстроенной, Сандра направилась к шоссе. Все просто: нужно лишь отойти подальше от заправки и поймать попутку. Ей это не составит труда. Она будет похожа на девушку, поссорившуюся со своим парнем… или на проститутку, возвращающуюся от клиента? Ну что ж, если никто не подвезет, можно вернуться в Лас-Вегас — целый день впереди. Там она вызовет такси, потом сядет в самолет, потом… Позади нее у обочины остановилась машина Люка.
Сандра взглянула на него и спросила:
— Ты где был? Я тебя не нашла.
— Припарковался за бензоколонкой. — Он открыл дверцу с ее стороны. — Решил прогуляться.
— Я думала, ты меня бросил.
Сандра забралась в машину, которая начинала казаться домом, Люк улыбнулся и пошутил:
— Я могу либо убить тебя, либо взять с собой, а бросить не могу.
— Но ведь ты собирался оставить меня в Лас-Вегасе.
— Для этого мне пришлось сильно напиться, иначе я не смог бы, это была ошибка. Мы вместе, детка… обручены.
Люк еще немного посмеялся над собственной шуткой, но Сандра молчала.
— Тебе не нравится эта идея?
— Да… То есть нет.
— Послушай, я просто не хочу, чтобы ты во мне сомневалась. Это лишняя трата времени. И лишние неприятности.
— Ты собираешься на мне жениться? — спросила она угрожающе.
— Нет.
— Тогда с какой стати мне тебе верить? Ты любишь меня?
Люк нажал на газ, стрелка спидометра метнулась к восьмидесяти.
— Скажи. Если ты не любишь меня, я не хочу оставаться в этой машине.
На спидометре было уже девяносто.
— Почему ты не можешь ответить?
— Потому что я слабый.
Сандра вдруг засияла и заерзала на сиденье. Это было гораздо больше, чем она ожидала. Почти что «да».
— Чушь собачья, ты совсем не слабый. — Она нащупала пряжку его ремня и стала расстегивать.
— Что ты делаешь? — Люк взял ее за руку.
— Как он там? — Сандра потянула за ремень, но Люк остановил ее.
— Ты когда-нибудь занималась оральным сексом в машине?
— Конечно, — соврала она.
Когда коп остановил их, на его лице не было улыбки, — по-видимому, он ее спрятал под шляпой.
— Я не заметил, что вас в машине двое. Вам лучше съехать с шоссе. Вы немного виляли. Как пьяный. Куда вы направляетесь?
Люк говорил, что он член киногруппы, едет на съемки в Вайоминг. Там снимается Брюс Уиллис, и Николас Кейдж тоже. А Брюс так и вовсе его друг.
Он слишком преувеличивал, как казалось Сандре, и у него начал выступать пот. Ее раздражало, что он юлит, да к тому же неумело, и, не раздумывая, она сказала копу:
— Послушайте, офицер, как вы могли подумать, что мы пьяны? Сейчас девять часов утра. — Она говорила спокойным и несколько повелительным тоном: ей с детства внушали, что в обязанности полицейских входит показывать путь, если она потеряется, и приходить на помощь, но тогда, когда это понадобится. Она совершенно забыла о синей сумке, невинно выглядывающей из-под ее левой руки.
Как только коп отпустил их, лицо Люка потемнело.
— Я не вилял, черт его дери. Ему что, нечем заняться? Лезет ко всем.
— Ты слишком быстро ехал.
— Да, а ты откуда знаешь?
Сандра улыбнулась:
— Ну, ты все делаешь очень быстро.
Люк улыбнулся в ответ и погладил ее ногу.
— Чуть не попались. Если б тебя не было в машине, он бы просто выволок меня, положил на землю и отымел по полной программе. Надо же, ни одному моему слову не поверил! Ты в порядке?
— Да, — ответила она, хотя у нее кружилась голова. — Почему ты считаешь, что он тебе не поверил?
— По глазам определил. Он не понял, откуда ты взялась. Не мог вычислить, вот и отпустил нас.
— У меня голова кружится.
— Ты молодец. Устраивайся поудобнее, клади сюда голову. Поспи. Когда приедем в Айдахо, можно поставить палатку, будем лежать под деревьями и считать звезды.
Да, это было бы здорово. Больше всего Сандре хотелось лечь на лугу, через который бежит похожая на змею в чешуе новолуния река раздумий и тайн, слепо спешащая под защиту океана, но это всего лишь мечты. Подобно тени огромной птицы, летящей над самой поверхностью воды, новое видение настигает ее.
Огромные черные крылья развернулись перед ней, покрывая стены перьями и книгами. Она снова в плену комнаты-клетки с прутьями из книг. Но это особенные книги, написанные на нечитабельном специальном жаргоне. Книги о том, как вести себя, о тех, кто лучше тебя, и как стать таким же, о плохом поведении, и тех, кто хуже тебя, и о том, что случается с людьми, разговаривающими с деревьями, и как это лечить, и что будет, если не лечить. Сандра была очень хорошо знакома с правилами из этих книг благодаря доктору Алену, все время пытающемуся объяснить ей, что между деревьями и звездами нет никаких похожих на паутину узоров, по которым ветер плывет одиноко в своем заброшенном корабле на грани известного и непознанного, на всеведущем и слепом корабле по имени Святой Дух.
Доктор Ален напоминает ей отчима. Еще один поклонник культа трезвого рассудка. Если хочешь остаться в клинике, придется подчиниться правилам. Общение с деревьями исключено.
Однако доктор Ален гораздо хитрее отчима. Похоже, он способен проникать в самый мозг и читать ее мысли. Он червь, его можно только пожалеть, доверять же ему нельзя. Он притворяется ее другом, но она-то видит, как толстые пальцы его пригвожденной к штанине руки непроизвольно поднимаются и тянутся к теплоте ее тела, словно слепые пиявки, вылезающие сквозь щели в полу тропического барака. Мягкие белые пальцы… вскоре они задушат его похотливое влечение с силой огромного удава, эти черви желания не подчиняются мозгу. Незаметно их замысел сокрыт в тайных узорах отпечатков, остающихся на всех предметах на столе, он пытается изобразить нормальные отношения между врачом и пациентом и не подозревает, что ее маленькое тело уже взбунтовалось и отвергло его.
— Сандра?
В раздражении она оборачивается и, уставясь прямо на доктора Алена, говорит кошачьим голосом:
— Я думала, все психиатры евреи.
— А я и есть еврей.
— Ален вроде не еврейское имя.
— Именно поэтому меня так и назвали.
— А что вы делаете в католической клинике?
— Работаю, бесплатно, своего рода благотворительность.