– А вот теперь наше время, – хищно улыбаясь, процедил Ба-Ка, повернувшись к охотнику. – Вперед, к воротам!
Стараясь по возможности держаться в стороне от сражающихся, он вместе с охотником пробрался к заветной цели, по пути разжившись вырванным из чьей-то мертвой руки кхопешем. Они незамеченными добрались до распахнутых ворот и быстрее хорьков оказались на верху башни, где, всецело занятые стрельбой, толпились лучники. Те даже не заметили приближения опасности.
Удар был стремителен и неотвратим. Когда стражники поняли, что их убивают, шестеро уже отправились в объятия Анубиса. Остальные тоже ничего не могли сделать, так как на такой дистанции их луки были бесполезны. Вот когда последний из четырех караульных рухнул на помост, пронзенный копьем, за спиной охотника невесть откуда появился еще один человек. Ба-Ка повернулся было, чтобы защитить соратника, но поздно. Тот взмахнул голой рукой и, казалось, едва коснулся шеи охотника на львов. Тот вдруг замер, выпучив глаза, будто ужаленный змеей, рухнул на пол и забился в конвульсиях.
– Ах ты! – Ба-Ка ринулся вперед, однако неизвестный скользнул в сторону, чуть коснулся запястья вооруженной руки принца. Предплечье обожгло острой болью, пальцы сами собой разжались, роняя кхопеш.
– Так-то лучше, – усмехнулся странный боец. Ба-Ка сразу узнал его голос, тот самый, который он слышал вчера в подземелье священного крокодила. – Ты молодец, отлично сделал свое дело. Пойдем.
– А он? – принц на всякий случай подхватил левой рукой выпавшее оружие и указал на приятеля.
– Он уже мертв, хотя еще и дергается в конвульсиях. Идем. То, что ты сейчас видел, – искусство, которому обучаются жрецы Апопа. Ты прошел все испытания и теперь станешь одним из нас, чтобы посвятить себя великому служению.
– А если я не пожелаю?
– Умрешь вместе с ними, – равнодушно кивнув на кипящее у ворот смертоубийство, сообщил тайный покровитель. – Но ты уже пожелал. Пойдем, нужно поторопиться! Сейчас сюда прибудет отряд из крепости, он покрошит в труху мятежников. Когда те побегут, их загонят в хижины и сожгут заживо в назидание остальным. Так что ты исчезнешь из этого мира, как исчезает брошенное в землю маленькое зернышко, чтобы родиться колосом. Поторопись, у нас есть чем заняться.
Глава 11
Минут пятнадцать Тадао вел машину молча и даже как-то насупившись.
– Поверить не могу! – наконец воскликнул он, не в силах больше сдерживаться. Клокотавшее в душе недовольство вырвалось наружу. – Вместо того чтобы, не теряя драгоценного времени, найти все ответы в университете, мы едем к какой-то гадалке! Чтобы решить вопрос, от которого зависит судьба всего города, а может, и мира!
– Выходит, так, – согласился Тайлер.
– И ты надеешься услышать от нее что-то путное?!
– Надеюсь, почему нет?
– Действительно, почему нет? Давай сразу заедем в магазин, купим пакет кофе, она еще на гуще погадает! Или нет, она же у нас из старинного римского жреческого рода. Как утверждает сама синьора Габриела, ее предки морочили людям головы еще при Цезаре. В таком случае надо купить жертвенных животных, и она будет гадать по их внутренностям. А также по полету птиц. Точно! Мы возьмем ее и повезем к аэропорту, она будет гадать по полету самолетов! Все же XXI столетие на дворе!
– Не горячись! – Тайлер усмехнулся, представив себе странную картину. – Предположим, что знакомая твоей матушки и впрямь ничего не смыслит в предсказаниях. Но откуда-то она узнала о моем существовании!
– Этому должно быть разумное объяснение.
– Сомневаюсь, но ладно, давай проверим.
– Мы теряем время, напарник, – недовольно скривился Тадао. – Если хочешь, к утру я тебе составлю список всех прорицателей, колдуний и гадалок обоих полов, живущих в Нью-Йорке. Предлагаешь к каждому из них заехать в гости?
– Послушай, если бы предсказания всех этих нострадамусов время от времени не попадали в цель, то кто бы о них вообще вспоминал? Есть еще много такого, чего мы не знаем, о чем лишь догадываемся. Не всегда правильно, не всегда разумно, но в нашей жизни вообще множество вещей, лежащих вне обыденного сознания. Скажем, тот же лепесток – попробуй, объясни его природу, исходя из школьных познаний. Даже не из школьных.
– Тоже мне довод. Я много чего объяснить не могу. Я вот, скажем, не знаю, как удается запихивать в провода заряженные электроны. Для меня и действие посудомоечного аппарата глубоко не очевидно – что с того?
– Ну вот, ты даже такой ерунды не знаешь, а берешься толковать о трансцендентном.
– О чем?
– Не важно, слово красивое. В общем, я тут начальник, так что едем в гости к вашей синьоре Габриеле.
– Как скажешь, – пожал плечами Тадао. – На всякий случай предупреждаю: она сильно немолода и уже лет пятьдесят как нехороша собой.
– А сколько ей всего?
– Вот около пятидесяти и есть. Ну что, университет, офис или синьора Габриела?
Тайлер Логан, не задумываясь, махнул рукой:
– Синьора Габриела!
Лола, не отводя глаз, разглядывала наряды на девушках, равнодушно вышагивающих по невысокому подиуму. Менеджер зала доверительно, как доброй приятельнице, комментировала фасоны платьев и увлеченно рассказывала о тенденциях моды этого сезона. Лола пила драгоценный кофе и все не могла отделаться от каких-то животных запахов. Сейчас запах ослаб, но еще час назад он преследовал ее, как будто она находилась не в офисе, а в каком-то вольере зоопарка. Такое порой случалось и раньше, особенно перед тем, как рядом с ней начинались самовозгорания, как сегодня. Телефон залился мягкой трелью. Лола вытащила его из вутоновского клатча, недовольно поглядела на экран. Конечно, это был Карлаген. Кто же еще, как не он?!
– Слушаю тебя, – недовольно произнесла она, включая связь.
– У меня интересная новость.
– Вот как? – Тонкие черные брови девушки насмешливо приподнялись. – Давай угадаю: ты позвонил сегодняшнему гостю, сказал, что впарил ему копию, что это была невинная шутка, вы посмеялись, и он заверил, что уже поставил свою чертову подпись под выводами комиссии?
– Нет…
– Нет? Тогда зачем ты мне звонишь? Я не приеду тебя утешать. Я не мать Тереза и не больничная сиделка. Я сейчас очень занята, прости.
– Погоди, Лола, не клади трубку. Тут другое. – Он выдержал паузу. – Важное для тебя.
– Я забыла в офисе права?
– Да постой, не перебивай. Помнишь тот диван, который ты прожгла?
– Все понятно, я оплачу новую обивку. Только отстань от меня.
– Господи! Ты можешь выслушать нормально? Дай мне три минуты.
– Одну.
– На той обивке, в месте, где ты касалась ее рукой, появилось четкое изображение странных значков. Я вызвал дизайнера поменять мебель…
– Поменять мебель? Ты что, с ума сошел? Нашел время!
– Ты обещала меня не перебивать, у меня еще минута.
– Ладно, говори.
– Так вот, я вызвал дизайнера, она поглядела на значки и утверждает, что они имеют отношение к Древнему Египту. В частности, она там увидела священный лотос вроде того, каким был увенчан скипетр фараона. Я и подумал, ты же родом из тех самых мест, так что, может, это связано?
Лола отставила кофе и чуть приподнялась в кресле.
– Лотос? Гарри, если ты на что-то намекаешь, то это плохая идея.
– И не думал вовсе. Более того, поскольку египетский стиль не так давно был в моде, наша дизайнер посещала университетские лекции по египетской символике у некого профессора Леви Зальцмана. И она говорит, что лучшего специалиста по этой теме нет во всей Америке. Я взял у нее номер, и профессор Зальцман ждет нас через три часа. Алло, ты слышишь меня?
Лола сидела в растерянности, а перед ее мысленным взором пронеслись годы страданий и безуспешных попыток избавиться от лепестка, будто сросшегося с ней, не отпускающего ни на миг, а заодно проститься с сопутствующим ему огнем. Неужели у нее появился шанс?
– Да, – тихо произнесла Лола. – Куда ехать?
В жилах синьоры Габриелы и вправду текла кровь земляков Цезаря Августа и Юния Брута. Во всяком случае, к этой мысли склонял прямой римский нос почтенной дамы. Во всем остальном чувствовались изрядные примеси варварских нашествий, некоторые, судя по низкому скошенному лбу, – из речной долины Неандерталь. В целом ее облик производил впечатление не то чтобы отталкивающее, скорее весьма странное. Должно быть, эта нелепая физиономия с глубоко посаженными глазами-буравчиками позволяла пожилой синьоре рассчитывать на приток клиентов. Во всяком случае, на первый взгляд она казалась существом не совсем из этого мира. На ее счастье, в Нью-Йорке никогда не действовала священная инквизиция.
Тайлер по привычке окинул даму оценивающим взглядом. Несмотря на такую его неучтивость, хозяйка довольно обаятельно улыбнулась и сделала приглашающий жест:
– Входите, монсеньор хранитель. И ты, пипито[1], входи.
Тадао не слишком обрадовался невысокому титулу, но со вздохом переступил порог гостеприимного дома.
– Вас, как я понимаю, зовут Тайлер Логан, – уточнила синьора Габриела, внимательно рассматривая званого гостя, будто оценивая его во всех деталях: от вместительности черепной коробки до стоимости шнурков на кроссовках.
– Это действительно мое имя. Но откуда оно вам известно?
– Знала бы я, откуда мне что известно, я бы сейчас, возможно, была президентом Америки или еще кем-нибудь в том же духе. Просто в какой-то момент мне стало известно, что рядом с твоим покойным отцом – мои соболезнования, пипито, – находится некий странный мужчина по имени Тайлер Логан.
– Что же во мне странного? – Тайлер невольно поглядел в висевшее в коридоре зеркало.
– Красавчик, можешь не смотреться – с мордашкой у тебя все замечательно, и мускулы ты себе отрастил, как у гориллы. Но все же в тебе есть то, чего у гориллы нет.
– Диплом бакалавра медицинского факультета?
Синьора Габриела задорно рассмеялась, делая жест рукой, будто приглашая на чай.