Вот вам и «слегка убит».
Впрочем, спутник из Легенды неплохой, когда нужно, она умеет быть «своим парнем», если не вспоминать о смерти Ивира. И о том, как маялся Йорик, чувствуя вину, которой не было на самом-то деле.
А как не вспоминать?
Появись сейчас какая тварь, я ведь в первую голову кинусь женщину защищать. Именно что защищать, напрочь позабыв о том, что женщина и сама за себя постоять может. Самое время сменить пол, да только вот тогда у Легенды точно паруса сорвет. Она и так на взводе.
Сколько ей лет, интересно?
О чем думаешь, конунг? До того ли тебе сейчас? Угу. Мне всегда «до того». Гиперсексуальность, мит перз. Юношеская. Самый, можно сказать, кульминационный момент оной. Сколько ж мне лет-то сейчас? Семнадцать? Нет. Шестнадцать. Еще веселее. Порядочные шефанго в этом возрасте уже весь обитаемый космос излазили и в необитаемый заглядывают. А я по лесу барражирую. С эльфийкой на буксире. Одержимый нездоровыми (хотя насчет нездоровых это я сгоряча) мыслями и желаниями.
Стыдно?
Ни капельки.
Кстати, страшно должно быть. Если эти мутные были первым, так сказать, сомнением, какие же остальные ожидаются? Но вместо страха все еще искрится дурацкий азарт. Он был бы уместен где-нибудь дома, в нормальной жизни, когда застегнут пояс силовой брони и от опасности отделяют надежные борта обещанного отцом эсминца. Да. А вместо шестнадцатилетнего убийцы, мирно прятавшегося под личиной потерявшей память девочки, должен быть все тот же шестнадцатилетний, только не убийца, а наивный рыцарь. Полный р-романтических бредней.
А еще злость. Вполне такая объяснимая злость на Вэйше эту, которая людей собирает. Для коллекции, надо полагать. И ломятся бедные вояки на Цошэн в поисках… уж не знаю, чего они там искали, но ведь шли же. А потом остаются у этой… даже не знаю, как назвать-то ее погаже. Скрашивают одинокие будни.
Ночью будет хуже. Ночью всегда хуже, это я еще по детским влюбленностям помню. Из темноты выходят самые неожиданные воспоминания. И самые странные чувства. В бытие Эфой имелась своя прелесть. У нее эмоции сводились к «красиво-некрасиво». У меня примерно тот же небогатый набор, да вот событий как-то больше наскребается.
Ладно. Всему свое время. И для Вэйше, кстати, тоже. Не посмотрю ведь, что женщина. Отрежу голову.
Для коллекции.
Когда-то надо начинать.
Отец утверждал, что коллекционировать головы — дурной тон. А вот у мамы была очень неплохая подборка. Одна другой краше. Висели в спальне рядами. И занавесочка. Я так понимаю, отец, когда в спальню мамину приходил, занавесочку эту задергивал. И то сказать, трофеи сохранились очень неплохо. Смотрели прямо как живые. С любовью такой.
Искренней.
Мысли меня не сказать чтоб угнетали. Дорога тоже. Легенда шла сзади и светилась от злости. Все как всегда. Злость у элъфийки, правда, направленность сменила. То она Йорика убить была готова, а сейчас сама не знала толком, на кого накинуться. Ничего. Если сотто не врали, в самом скором времени нам будет чем заняться и на ком гнев сорвать.
У меня — Вэйше.
У Легенды — все остальные страдальцы, каковые здесь роль «сомнений» выполняют.
Повеселимся.
Вверх, вверх и вверх. На ходу сняли стрелами двух птичек, породы непонятной, но с виду вполне съедобных. Вот подеремся, а там и пообедаем.
А по склону Цошэн даже дорога вилась. Мощеная. Хоть не желтым кирпичом, и на том спасибо. По этой дороге мы и топали себе, пока не стемнело. А к ночи, словно по заказу, набрели на пещерку.
Я эдаких удобных совпадений страсть как не люблю. Легенда посмотрела, глаза зеленые пощурила и тоже головой покачала:
— Лучше снаружи переночуем.
На том и порешили. И конечно же ночью, под дождиком нудным, меня осенило, что ежели пещера эта — грядущее второе сомнение, нам ее все равно не обойти. Уж лучше бы сразу туда отправились. А так промокли только.
Дорога закончилась тупиком. Просто уперлась в высокую, гладкую, словно отполированную скалу.
— Дерьмо, — искренне сказал Эльрик. Легенда только кивнула.
Постояли молча, глядя на уходящую вверх стену.
— Пещера сквозная, — сообщил шефанго, налюбовавшись.
— Второе, мать его, сомнение? — Эльфийка, и раньше не сдержанная на язык, после столкновения с мороками вообще плюнула на приличия.
— Надо полагать. Пойдем, что ж делать?
— Домой идти, — буркнула Легенда.
— Чтоб прийти домой, — спокойно напомнил ее спутник, — нам нужно добраться до Финроя. И победить в войне.
Легенда подавила желание дать ему пинка. Она столько раз успела похоронить себя за время похода, что даже страх смерти как-то приутих. Если уж угодно красноглазому мальчишке идти вперед, пусть идет. И она пойдет. Просто для того, чтобы не остаться в одиночестве. Один нигде не воин. Ни в поле, ни в Лесу. Ни, тем более, в джунглях.
— Здесь не опасно, — словно прочитав ее мысли, сообщил Эльрик. И первым вошел под тяжелые каменные своды.
Эльфийка только фыркнула презрительно. Догнала шефанго и пошла рядом, злорадно поглядывая, как высоченный альбинос сутулится под слишком низким потолком.
— Если малость кости стешутся, от тебя не убудет, — мурлыкнула она, — может, мозги от встряски работать начнут.
— Ты разве не знаешь? — Эльрик глянул сверху с искренним недоумением. И тут же сам себе напомнил:
— Ну да, у вас же в мире нету шефанго… Понимаешь, у нас мозги не в голове, а в позвоночнике.
Голос у него был искренним. Ему вообще повезло с голосом, этому чудовищу. Легенда надолго задумалась: врет? Или правду говорит?
— А в голове что? — спросила наконец. Язвительно, но в меру, вдруг не соврал.
— У кого что. — Де Фокс пожал плечами и пригнулся под особенно низким выступом. — Сначала кость. Потом, с возрастом, появляются металлические вкрапления. А вот у фченов… ну, у ученых наших, у них опилки.
— Врешь ведь!
— А как же, — легко согласился Эльрик. — Опилки, это мы для обидности придумали. На самом деле у них в черепах вакуум. Абсолютный. Они его в исследованиях используют, для сравнения с пробами из космоса.
Легенда поджала губы и предпочла замолчать. Разговор грозил стать совсем непонятным.
Узкий коридор раздался неожиданно, провалился вниз, неглубоко — меньше человеческого роста. Среднего роста обычного человека. Превратился в светлый, режуще-светлый после пещерного сумрака зал. И эльфийка ахнула. Зеленые глаза заблестели, то ли своим светом, то ли отражая блеск рассыпанных по полу, уложенных в сундуки, развешанных по стенам драгоценностей, оружия, роскошных одежд.
— Ничего себе «сомнение…» — Она осторожно пошла по залу, опасаясь наступить на какую-нибудь брошь или ожерелье. — Эльрик, ты это тоже видишь? Или здесь опять мороки?
— Вижу. — Шефанго ступал след в след, направляясь к выходу из сокровищницы. — И он видит.
— Кто? — Легенда огляделась, бросив ладонь на рукоять сабли. Любой чужак здесь был скорее врагом, нежели другом.
— Он. — Эльрик поднял руку. С запястья его, свесившись, раскрывая крохотную пасть, шипела бесшумно темно-коричневая змейка. Подаренный сотто браслет. — Что-то там неладно.
Раздувая ноздри, парень скользнул через зал к второму коридору. Удержал Легенду, уже готовую драться. Эльфийка остановилась послушно, держала под наблюдением оба входа или выхода? А где-то на краю сознания скользило, почти неуловимо, чуть непристойное удовлетворение. Ей, Легенде, взрослой, по человеческим меркам так просто чудовищно взрослой, женщине, нравилось смотреть, как двигается этот беловолосый мальчишка. Гибкий и тонкий, как тростниковый стебель. Ей нравилось слышать его голос. Ей нравилось даже то, что сейчас он не позволил ей сунуться навстречу опасности, хотя это, последнее, должно было бы рассердить. Не в той они ситуации, где рыцарство уместно.
Впрочем, учитывая, что мужчины у нее не было уже полгода, ничего удивительного в этой тяге, пусть к мальчику, но к мальчику очень необычному, не наблюдалось.
— Понятно, — пробормотал Эльрик. И обернулся:
— Иди сюда. Только осторожно. Упаси нас боги здесь что-нибудь сдвинуть.
Второй коридор, выводящий к дневному свету, был чудовищно закопчен. Круглые отверстия в стенах и оплавленный камень говорили за себя. Объяснений не требовалось.
Второе «сомнение».
Только попытайся вынести что-нибудь из сокровищницы — превратишься в пепел, не успев сделать и шага по коридору.
— Я не удивлюсь, если с той стороны, ну, откуда мы вошли, проход загораживает какая-нибудь падающая плита. — Легенда обернулась. — Но проверять мы не будем.
— Не будем. — Шефанго кивнул. — Пойдем отсюда.
— А ты уверен, что оно не полыхнет? Просто так.
— Уверен.
— С чего бы вдруг?
Он пожал плечами. Легенда уже ожидала услышать: «В вашем мире нет шефанго», но Эльрик ограничился коротким:
— Шестое чувство. И пошел вперед.
— Интуиция никак? — Эльфийка догнала его и снова пошла рядом, приноравливаясь к широкому шагу спутника.
— Если бы. — Де Фокс вздохнул мечтательно. — Как бы я тогда жил! Увы, всего лишь предчувствие опасности. Смертельной.
— Это как?
— Ну, — он аккуратно перешагнул кучку полусгоревших костей на полу, — я знаю, если кто-то хочет меня убить. Или что-то. Я даже знаю обычно, кто этот «кто-то». А вот определять «что-то» — для этого не одну сотню лет прожить надо.
— Удобно, — оценила Легенда. — Хорошо так — всю жизнь в безопасности.
— Удобно, — согласился Эльрик. — Особенно для тех, кто поумнее и не скребет на хребет.
— А я тебе говорю, пойдем обратно.
— Пфе! — Шефанго сморщил нос и стал до боли похож на Эфу. На мгновение, но у Легенды сердце сжалось. Эфа. Вытесненная из тела наглым и не особо умным щенком. Разящая была намного симпатичнее этого…
Эльфийка вздохнула.
«Этот» был очень даже ничего. Хотя, конечно, совсем в ином смысле, чем Эфа.