ПОГОНЯ. НАГРАДА ЗА ГОЛОВУ
1
В круглой комнате горела одна лампа над баром. Слон сидел в кресле, в тени, с бутылкой виски и стаканом в руках. Заточка подошёл ближе, присев на корточки в двух метрах от хозяина, вгляделся в небритое лицо.
— За что пьём? — спросил он наконец, выпрямившись и подтащив поближе круглый барный табурет. Закрутил его до упора, чтобы стал пониже, уселся напротив Слона.
— Плохо, что многие знают, где находится Лесной Дом, — медленно проговорил тот. — Никакой конспирации. Надо так сделать, чтобы только мои люди имели координаты, а больше никто.
— Как же это? — удивился порученец.
— А вот так. В Зоне часто гибнут, появляются новички… Надо распустить всякие слухи, будто Слон в другое место переезжает, чтоб и свидетели нашлись, провернуть такую операцию по дезинформации, а потом… — Слон поднял взгляд на порученца, ткнул рукой вниз и сказал: — Пора кончать мутанта. Слабину я тогда дал, надо было сразу, пока в пелёнках, давить. Это я от неожиданности. Подумал сперва — судьба. А потом понял — наказание мне.
— Что прошлое разбирать, надо о настоящем думать, — осторожно сказал помощник. — Понятное дело, мутант тебя в покое не оставит. И Оксану Ивановну тоже. Ты ж видел, какой упорный, прямо как псевдопёс, который жертву схватил, — ни за что зубы не разожмёт.
Кивнув, Слон поднял бутылку, глянул на просвет сквозь оранжевую жидкость. Комната тонула в полутьме. Если он только открыл виски, то уже порядком нализался, — подумал Заточка: пойла оставалось не больше половины. А бутыль большая, литровая. Когда успел? Наверно, прямо из горла выпил, как пришёл, была у Слона такая привычка, а дальше уже упал в кресло и стал думать.
Хозяин, встряхнув бутылку, глотнул из горлышка. Посмотрел на стакан с лёгким недоумением, повертел — налил туда немного и поставил на столик слева от себя вместе с бутылкой. Взял со столика сигару, неторопливо раскурил.
— Будут мне от него дальше одни только проблемы, если не разделаюсь сейчас. — Он выпустил в потолок кольцо дыма, проследил, как тот взлетел, расплываясь в воздухе, пока не стал бесформенным сероватым клубом. — Но ты пораскинь мозгами: как-то это надо обстряпать так, чтобы Оксанка не узнала. И чтоб я перед ней чист был. Хотя если сильно упрямиться будет…
Слон замолчал надолго, снова затянулся. Позабыв про стакан, взял бутылку и сделал глоток из горлышка. Посмотрел на Заточку.
— Но крепкая девка, а? Упрямая, вся в меня! Я тоже на своём всегда стою, ничем моё мнение не перешибить, как я решил, так и будет. — Он сжал толстые пальцы в кулак и стукнул по подлокотнику. — Но я её переломлю! Смирится, никуда не денется. Заточка кашлянул.
— Решать надо.
— Решать, решать, — пробормотал Слон, отставляя бутылку. Положил сигару в пепельницу, сцепив пальцы на животе, уставился на помощника цепким взглядом — будто и не пил. — Что тут решать? Убить мутанта тайно, чтобы никто не проведал, закопать в лесу ночью. Оксане сказать — сбежал.
— После того, как он вернулся, не поверит, допытываться начнёт, — возразил Заточка и вдруг быстро лизнул рану на тыльной стороне ладони. Только это и выдавало, что он нервничает, — серое лицо ничего не выражало. Порученец сидел неподвижно, чуть сутулясь и подавшись вперёд. — Тогда уж точно с нею не совладать будет. Шуметь начнёт на всю Зону…
— Как же это она на всю Зону шуметь будет? — нахмурился Слон. — На батю родного? Да я её завтра же с утра отсюда выставлю!
Заточка криво улыбнулся.
— Она решительная, вернётся сама. А мутант, он… — Порученец щёлкнул пальцами. — Змеёныш, короче, популярная у мужиков фигура. У сталкеров. Очень популярная. Слыхал, как они его называют? Талисман Зоны, вот. И это не только те, что здесь кучкуются, — по всей Зоне его знают…
— Слыхал! — сердито буркнул Слон, буравя помощника злым взглядом. — Ты что-то предлагаешь или так, на нервы мне действуешь?
Заточка прокашлялся, размышляя, и начал говорить медленно, обдумывая каждое слово.
— Змеёныш — талисман для сталкеров. Он для них этот… символ того, что в Зоне можно прожить даже без снаряги, почти без оружия. Что человек и Зона не враги, а… Ну, не друзья — но равноправны они. Потому нельзя его просто так убить. Уже слухи поползли, мол, Слон против Змеёныша что-то имеет. Ты, хозяин, человек известный, богатый, таким все завидуют. Молва будет не на твоей стороне, если с мутантом что-то случится. Тут надо тонко действовать.
— По твоей части, — хмыкнул Слон, вновь раскуривая погасшую сигару.
— Есть у меня одна мыслишка, как дело можно состряпать и чистыми остаться, — согласился Заточка. — И хозяйка, главное, не будет себя виноватой чувствовать, и в семье мир сохранится…
— Мир в семье его заботит!
— Нет, ты послушай. Предложение моё простое: отвести мутанта в Зону с тремя провожатыми, мол, Слон в своём праве, Змеёныш на дочку его посягнул, а он всего-то выставил того. Один раз выставил — мутант вернулся, значит, во второй раз Слон имеет право завести его дальше, в самую глубь, хоть к ЧАЭС, чтоб неповадно было. А там, возле ЧАЭС, опасно, кровососы обитают… Один матёрый кровосос трёх человек уложит за милую душу. А, хозяин?
Слон потянулся за бутылкой, глотнул, не сводя с Заточки острого взгляда.
— На всякие каверзы ты мастак, — медленно произнёс он. — Трёх, значит? А ушло четыре, если Змеёныша считать?
— Четвёртый — я, — подтвердил Заточка. — Ещё двоих надо, кто послабже да без особых хитростей в голове.
— Филина, Емелю-водилу, — кивнул Слон. — Или Заику… нет, Заику не надо.
— Филина с Емелей. И потом вернусь я один. Раненый. Расскажу: матёрый кровосос на нас вышел. Мутант его приманил своими этими, — порученец похлопал ладонью по лбу, — волнами. Хотел на конвоиров натравить, но не смог с кровососом справиться. Ну как тогда, в экспедиции Мазаевой, не сладил с кабанами. И кровосос на него первого напал. Мы по нему палили, но кровосос, когда зрелый да откормленный… Попробуй справься! Я один и выжил. — Заточка заговорил взволнованно, будто перед сталкерами в бараке рассказывал эту историю. — Раненого Емелю два дня на себе тащил, но помер он, а дальше уже сил не было тело тянуть, пришлось там закопать. Так что, хозяин, утром и отправляемся? — неожиданно заключил он.
Слон отставил бутылку, затушил сигару в лужице виски и уставился в стену поверх головы Заточки, который с надеждой глядел на него. Лицо хозяина сморщилось, он прикрыл глаза, а после широко раскрыл и хлопнул ладонями по подлокотникам, вставая.
— Погоди. Можешь хоть тут посидеть, выпить. В холодильнике икра оставалась, бери, разрешаю. Не могу я так — пойду ещё с Оксаной поговорю. Она мне дочь родная, и я должен с ней до последней возможности честно поступать. Если поклянётся, что завтра же уедет и не вернётся в Зону, — не будем мутанта убивать. Если опять спорить станет… Сделаем, как ты предложил.
Первое, что увидела Оксана, открыв глаза, — валяющийся у кровати «узи» Змеёныша. Гнев вновь захлестнул девушку, полезли кровожадные мысли: схватить оружие, выскочить из комнаты, перестрелять всех… А дальше?
Она вытерла слёзы, пошарив по карманам, нашла платок и высморкалась, не отводя взгляда от оружия на полу.
Взявшись за ремень, потянула к себе. Тяжёлое! Оксана взяла «узи», покрутила в руках. Игнат научил её обращаться с ТТ и «калашом», девушке нравилось стрелять, хотя всё равно оружие оставалось для неё чем-то чуждым — игрушки мужчин. Но она сможет им воcпользоваться, сможет! Оксана повесила «узи» на плечо, на цыпочках подкралась к двери, приложила ухо. С площадки не доносилось ни звука, но девушка знала, что там дежурит Колобок, она слышала, как отец велел ему охранять. Или, верней, следить, чтобы не сбежала.
А куда она сбежит, если Змеёныш тут? Кажется, Слон приказал отвести его в подвал. Оксану пробрал озноб. Ведь отец обещал, что мутанта убьют, если он появится снова! Что, если всё уже случилось, и Змеёныша для того и увели в подвал, чтобы не у неё на глазах…
Нет, нет! Она сжала кулаки, прикусила губу почти до крови. Её трясло — от долгого плача, от переживаний, от страха. Нельзя оставаться тут, надо действовать, причём немедленно. Заточка просил хозяина дать ей успокоиться, значит, они хотят прийти позже, отец станет требовать, чтобы она уехала, шантажировать: не уедешь — пристрелим мутанта…
Значит, у неё есть немного времени, чтобы помочь Змеёнышу. Мысль, что его уже убили, Оксана отбросила сразу: нельзя было поверить в это и не сойти с ума.
Как только она приняла решение, в голове прояснилось, панические мысли отступили. Оксана смогла спокойно оценить ситуацию — конечно, относительно спокойно, потому что теперь её колотило от возбуждения. Не теряя больше времени на бесполезные размышления, девушка подёргала дверь — заперта. Недавно в неё врезали новый замок.
Тогда она громко постучала, и Колобок после паузы отозвался:
— Чего?
— Воды принеси, — сказала она.
— Не могу отлучаться, — возразил охранник. — А попросить некого.
Оксана про себя выругалась.
— А ты из ванной, — посоветовала она наконец. — Я же заперта, не убегу.
— Ну… ладно, — согласился охранник после короткого раздумья. — Или не, мож, я тебя провожу туда просто?
— Давай так, — согласилась Оксана. Встав сбоку от двери, она подняла «узи».
В замочной скважине провернулся ключ, дверь отворилась, и снаружи донеслось:
— Ну, давай. Оксанка, говорю, иди…
Он шагнул внутрь, не замечая её. Оксана замерла, палец примёрз к спусковому крючку. Убить человека? Колобка, этого вечно жующего, флегматичного, добродушного парня… Да как же, за что?
Но внизу, в подвале, сидит Змеёныш, и его убьют, если Оксана не успеет…
Ремень «узи» съехал с плеча. Реакция у Колобка была приличная — но он хорошо относился к Оксане и не заподозрил её в дурном умысле. Поэтому охранник отреагировал, только когда краем глаза заметил движение сбоку.
Когда Колобок повернулся, угол приклада врезался ему в голову. Охранник охнул, оседая на бок, слепо зашарил руками перед собой. Оксана, прикусив губу, ударила ещё раз — по выпуклому гладкому лбу. Колобок завалился на пол, она перешагнула через тело, закрыв дверь, кинулась вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, не думая о том, что её могут услышать.
Слон спускался медленно, держась за перила. Он хорошо помнил Оксану шестилетней девчонкой — как катал её на плечах, угощал конфетами и мороженым, когда приезжал в Киев устраивать судьбу дочери после смерти жены, с которой давно развёлся. А теперь тот ребёнок вырос в своенравную и капризную девчонку. Слона раздражало и смущало Оксанино упорство. Как бы не оказалось, что всё всерьёз, — что тогда? Не может его дочь жить в Зоне с каким-то мутантом! Слон всю жизнь пахал, зарабатывал — для кого? Ему одному столько денег не надо, все его расходы — дорогие сигары да виски, и то не каждый день. Это по женской части — деньги тратить. Юбки, шляпки, драгоценности, машины, путешествия… вот пусть и наслаждается жизнью, раз отец даёт возможность, раз он всё это заработал. Нет, Слон не позволит, чтобы его деньги пропали зазря! Оксанка будет жить так, как он хочет для неё, — то есть с шиком, роскошно. Ради него, ради отца она должна жить так, как…
Слон остановился: выпивка действовала, сознание помутнело, мысли потеряли чёткость. Ведь это, в конце концов, оскорбление родного отца — пренебрегать тем, что он для неё сделал. Ну, Оксанка! Предпочла какого-то мутанта отцу и прекрасному будущему!
Нащупав в полутьме перила, он медленно зашагал дальше. До конца лестницы осталось несколько ступеней, но Слон не прошёл их — присел на корточки и обхватил голову руками, уставившись перед собой невидящим взглядом. Такого выбора перед ним не стояло ещё никогда в жизни. Он не знал, как поступить.
Змеёныш лежал на боку, подогнув ноги и опустив голову, на звук открывшейся двери он не отреагировал, не шевельнулся, не вздрогнул даже. Похолодев, Оксана бросилась к нему, упала рядом на колени, потрясла, перевернула на спину. И разом обмякла, слёзы потекли по щекам.
Увидев Оксану, Змеёныш сел. Руки были связаны за спиной.
— Не плачь, — сказал он.
Девушка рукавом утёрла слёзы и постаралась улыбнуться.
— Отец хочет тебя убить, — сказала она, кладя на пол «узи» и помогая Змеёнышу подняться. — Давай развяжу… — Она тихо вскрикнула, увидев, как покраснели и распухли стянутые запястья, вытащила из кармана перочинный ножик и стала пилить верёвку. — Уходи через ход в моей комнате, скорее, пока Колобок не очнулся. Ты спрячешься в лесу и потом вернёшься за мной…
Когда последний обрывок верёвки упал на пол, Оксана потянула Змеёныша к выходу, но он придержал её.
— Я не оставлю тебя тут. Я всё обдумал. Уйдём вдвоём, я построю дом. Ты поживёшь в Зоне, чтобы понять, можешь тут или нет. Понимаешь? Попробуем жить вместе, и если поймёшь, что тебе невыносимо в Зоне, я сам отвезу тебя к отцу. Или за Периметр, как захочешь…
— Колобок сейчас очнётся, поднимет тревогу, — волновалась Оксана, пытаясь утянуть его к двери. — Пойдём скорей, пожалуйста! Они тебя убьют, они уже всё решили…
— Сначала скажи, согласна или нет?
Оксана замолчала, глядя в его серьёзное лицо. Волосы были в цементной пыли, на тонких губах запеклась кровь.
— Ты правда хочешь, чтобы мы были вместе? — спросила она.
— Да. А ты? Девушка кивнула.
— Тогда идём. — Он поднял с пола «узи», крепко взял её за руку и шагнул к двери.
Оксана потянула Змеёныша вверх по лестнице. Подвал, запертый снаружи на массивный засов, никто не охранял — зачем? Пленник связан, но если бы вдруг ему удалось выпутаться, сквозь тяжёлую железную дверь он точно не пройдёт. А если и сквозь дверь пройдёт — мутант ведь, нелюдь, — так на крыше водокачки, вдоль стены, у ворот стоят вооружённые охранники.
Они поднялись быстро, и Змеёныш первым скользнул в комнату. Колобок у двери зашевелился, пробормотал что-то, пощупал голову, начал подниматься — удар по затылку бросил его обратно. Оксана показала на закрывающую лаз фанеру. Змеёныш кивнул, но, прежде чем отодвинуть столик, вынул из замка ключ и запер дверь изнутри. Оксана убрала фанеру, открыв чёрную дыру. За окном ночь посерела — близился рассвет.
Спокойно, спокойно, сказал себе Большой Хозяин и тяжело встал, опираясь на перила. Не стоит его убивать, лучше договориться. Заточка прав: убийство мутанта и вправду может подорвать репутацию. Надо полюбовно всё решить. Не совсем же они дураки, если молодые? Объяснить, что у них нет будущего, Оксанка, конечно, сразу в слёзы, но Змеёныш сообразительный, этого не отнимешь, поймёт, что девчонке в Зоне не выжить. Может, и сам уйдёт. Или действительно завести его подальше, Оксанка тем временем одумается… Да нет, ясно, что не одумается, упёртая девка, придётся по плану… Чёрт, о чём он думает? Слон сдавил ладонями виски. Припугнуть Оксану — сама уедет; всерьёз у них или нет, а не захочет она, чтобы эту тварь убивали. Вот и весь сказ, и никакой проблемы. Наверно, успокоилась уже и может подумать своей бабской головой…
Лестница закончилась, Слон ступил на площадку и замер. Колобка перед Оксаниной комнатой не было. Слон моргнул, пытаясь сообразить, что это значит. Отошёл, что ли, по нужде, скотина… Большой Хозяин толкнул дверь в ванную — не заперта, внутри никого. Тогда Слон налёг на дверь в комнату Оксаны, ударил кулаком.
— Открывай!
Раздался шорох, потом стон. Но не женский. Слон отскочил, прыгнул вперёд и врезался плечом в дверь. Та выгнулась, но устояла.
— Погоди, отпираю! — донёсся изнутри слабый голос Колобка. В замке защёлкало — он поворачивал ключ.
Как только дверь приоткрылась, Слон схватил телохранителя за горло.
— Я тебя на части разорву!
Колобок захрипел что-то, вцепился в руки хозяина, пытаясь разжать его пальцы. Хозяин оглядел телохранителя: лицо белое, на лбу шишка, — и оттолкнул.
— Оксанка!
Налитыми кровью глазами он обвёл комнату. Окно закрыто, постель смята, но не разобрана, из-под покрывала торчит лямка рюкзачка… дочери не было.
— Где она? Опять упустил?! — Слон обернулся к Колобку, сгрёб его за ворот. Телохранитель ткнул пальцем в дыру под подоконником.
— Там!
— Это же мой лаз, — нахмурился Слон. — Тайный, специально досками заколачивали… — Он стукнул себя кулаком по лбу: — Сколько лет — я уже и забыл о нём! Зачем она сбежала?! И куда?
Прибежал услыхавший шум Заточка. Выглянув у Слона из-за плеча, увидел пролом в стене под окном и спросил:
— А мутант где?
— Вниз! — загремел Слон и первый побежал по лестнице.
Подвал был открыт настежь, из полутёмного помещения, освещённого слабой лампочкой, тянуло холодом.
— Оба сбежали! — заревел мгновенно протрезвевший Слон. Обернувшись к Колобку с Заточкой, пихнул обоих в грудь так, что даже крупный Колобок отшатнулся, а помощник и вовсе отлетел, врезавшись спиной в дверной косяк. — Не уследили, уроды! Мутант мою дочь украл! За ними!
Развернувшись, он тяжело побежал во двор. Заточка с перекошенным от злости лицом метнулся следом. Колобок, потоптавшись возле пустого подвала, тоже направился за хозяином.
Когда он очутился снаружи, барак озарился светом, в окна выглядывали заспанные лица, во дворе появились несколько сталкеров. Слон раздавал приказания. Заточка убежал будить тех, кто ещё не проснулся.
— Емеля, заводи джип! — командовал Слон. — Игнат, тащи мне снайперку! Мёртвый, Коновала зови!
Никто и не вспомнил бы про завтрак, если б всполошённая Варвара не сунула на заднее сиденье корзину с пайками. Маленький сталкер с неподвижным лицом по кличке Мёртвый заскочил в джип, который вывел из гаража Емеля, сел на заднее сиденье, сжимая коленями приклад СВД. Рядом устроился Коновал с «калашом» и двумя кобурами на поясе, заглянул в корзинку.
— Люблю охоту! — осклабился он.
К ним забрался Заточка, у порученца тряслись руки, когда он заряжал автомат.
— Давай, давай отсюда! — прикрикнул Слон на Варвару, которая беспомощно цеплялась за дверцу и всё норовила спросить что-то. — Окна открой, — велел он Емеле. — Ну что, готовы?
Коновал кивнул, Заточка молча скрипнул зубами, Мёртвый не отреагировал — сидел, уставившись в одну точку, за что, собственно, и получил свою кличку. Слон обвёл взглядом двор Лесного Дома. Вокруг джипа столпились полусонные сталкеры, возле кухни причитала Варвара. Филин с Игнатом разводили створки ворот.
— Поехали! — велел Слон, щёлкая затвором. Взревел двигатель, и джип покатился с холма.
2
Они бежали по заросшей кустами дороге, полого извивавшейся через лес.
— Так быстрее, — сказал Змеёныш. — Нам надо дойти до оврага, дальше они не поймают.
Оксана цеплялась за его руку — она начала спотыкаться, дышать стало тяжело, в боку кололо.
— Я устала, — задыхаясь, выдавила она. — Давай… отдохнём…
— Нельзя останавливаться. — Змеёныш озабоченно оглянулся. Рассвело, хотя солнце ещё не показалось. Лесной Дом давно исчез за кронами деревьев.
У девушки перед глазами всё плыло, губы пересохли, но она никак не могла облизнуть их, боясь прикусить язык.
— Ещё немного. — Змеёныш тянул её, крепко сжимая за руку. — Скоро будет тропа к оврагу, свернём в лес, тогда передохнём.
Сзади донёсся быстро нарастающий шум мотора, Змеёныш оглянулся и потащил Оксану к обочине.
— Беги дальше, я догоню!
Девушка встала, опираясь на растущую возле колеи берёзу, пытаясь отдышаться.
— А ты? — спросила она. — Одна я боюсь, вдруг там аномалии?
Змеёныш раскрыл висящий на поясе контейнер — Оксана видела, что там лежат артефакты, но не знала, какие именно. Он задумчиво посмотрел на девушку и кивнул.
— Оставайся со мной.
Вытащив из кармана большой лист зеленухи, подсохший у краёв, Змеёныш обернул им один артефакт, присел на корточки и положил в колею. В соседнюю опустил другой — два уродливых багровых комка, похожих на окаменевшую печень. Шум двигателя приближался, машина взрёвывала — дорога была неровная, ухабистая.
— Что ты делаешь? — переведя дух, спросила Оксана.
Змеёныш сорвал пучок травы, раскидал поверх артефактов, хотя они и так не очень выделялись на фоне влажной чёрной земли.
Оксана схватила его за руку:
— Но там же отец! Наверняка он сам поехал!
Змеёныш потянул её дальше:
— Это их не убьёт, просто задержит.
Съехав с холма, джип остановился возле развилки, где дорога разделялась: грунтовка, круто заворачивая, уходила на юг, к Периметру и военной части, а на север через лес тянулась другая дорога — не дорога даже, колея в траве.
— Чего встал?! — гаркнул Слон, повернувшись к Емеле.
— Куда ехать-то? — Тот вздрогнул от неожиданного крика над самым ухом.
Заточка выскочил из машины, обежав её спереди, едва не ткнулся носом в песок.
— В лес, куда же ещё этот выродок мог её потащить? — Слон ткнул Емелю кулаком в плечо. — К оврагу давай, который на границе!
Заточка махнул на лесную дорогу и побежал обратно к машине.
— Туда побежали, свежие следы! Коновал скептически глянул на него.
— Да тут кто угодно пройти мог, чего им через лес? Это ж ясно как дважды два, что тут проще и быстрее, так чего им туда соваться? Змеёныш — хитрый мутант, он решит затаиться, спрятаться. К югу повернул. Помните, У Мазая вроде схрон был в той стороне? Мы ж его так и не нашли…
Заточка захлопнул дверь, Слон, не оглядываясь, бросил через плечо:
— Заткнись, Коновал. У него один шанс — поскорее в глуши скрыться, а овраг ближе всего. — Он толкнул Емелю: — Газуй! Надо их догнать до того, как через бревно перейдут, иначе упустим. Ты понял? Едем до тропы, а там пешком…
Джип затрясся по ухабам, мотор взрёвывал на подъёмах и тарахтел в ямах. Колея размыта, недавно прошёл дождь, колёса пробуксовывали в грязи.
— Гони, гони! — повторял Слон, вглядываясь вперёд. Ярость всё ещё переполняла его, теперь уже не было никаких сомнений — он убьёт Змеёныша. И если раньше пришлось бы оправдываться перед сталкерами, то сейчас никакие оправдания не нужны: мутант украл дочку, и Слон вправе сделать с ним всё что угодно.
— Дорога плохая, одни рытвины, — бубнил Емеля, однако нажимал на газ и отчаянно выкручивал руль то в одну сторону, то в другую.
— Это её кроссовки! — высунувшись из окна почти по пояс, крикнул Заточка. — её следы!
— А может, и нет, — возразил Коновал.
— Её, говорю! А ты пасть закрой! Коновал равнодушно пожал плечами.
— Да мне-то что? Ехайте, куда хотите.
Мёртвый равнодушно глядел на дорогу, зажав коленями приклад СВД. Слон вполголоса ругался под нос и скалился, лицо его было красным. Они проехали километра два — и тут машина содрогнулась. Сидящие на заднем сиденье воткнулись головами в крышу, Слон ударился лбом, Емеля ткнулся подбородком в руль. Джип занесло, зад заскользил вбок и выскочил на обочину. Бортом врезавшись в ель, машина остановилась. Дерево жалобно застонало, с кроны посыпались иголки.
— Это что такое?! — заорал Слон на Емелю. — А ну вылазь и посмотри, твою мать! Шевелись!
Но первым выскочил Заточка. Правая передняя дверь погнулась и не открывалась, поэтому Слон вылез через водительскую, когда ошарашенный Емеля выпал на дорогу. Коновал неторопливо выбрался наружу, Мёртвый остался сидеть, ожидая приказа.
Слон с Емелей изумлённо осмотрели порванные шины на передних колёсах.
— Что это, кровосос вас всех раздери?!
— «Кровь камня». — Заточка, стоящий на коленях посреди дороги, поднял два чёрных комка. — Но какие-то непонятные… модифицированные, что ли? Валялись в колее, мы на них напоролись. Змеёныш подстроил, точно.
— Сука! — только и выдохнул Слон. — Запаска есть?
— Одна, — уныло ответил Емеля, почесав в затылке. — Но вроде ещё диски погнуты, всё равно поменять не выйдет…
— Вот так загогулина. — Коновал подошёл к ним, глянул на странные артефакты. — Чё теперь делаем?
— Берём оружие и на своих двоих, резво! — Слон полез в машину за винтовкой. — Мёртвый, чё сидишь, как зомби, на выход!
Безразлично кивнув, снайпер выбрался на дорогу, перекинул через голову ремень винтовки.
— Точно здесь свернули? — спросил Слон, когда они уже шли по лесу. Заточка, рысящий впереди, будто пёс, согнувшись, шарил взглядом по земле. Он зачастил, не оглядываясь:
— Получаса не прошло. Мы на джипе хорошо их нагнали, сократили разрыв. Видишь, трава примята, ветки кое-где сломаны? А тут травы нет, след хорошо на мокрой земле виден — это подошва Оксаны Ивановны, я запомнил…
Слон оглянулся, прикрикнул на непривычного к таким марш-броскам Емелю, ковылявшего позади всех:
— Поднажми, скоро нагоним!
— Может, просто спрячемся? — задыхаясь, спросила Оксана, Она едва не плакала. Ноги гудели, каждый вдох давался с трудом. Змеёныш почти тащил её на себе, девушка постоянно спотыкалась. О том, чтобы бежать, теперь не было и речи.
— Найдут, — бросил он, не оглядываясь. — Люди Слона тут каждый куст знают. Надо успеть к оврагу, дальше они не сунутся без снаряжения, а я могу.
Машины давно не было слышно, сзади доносился треск ветвей и отзвуки голосов — преследователи, бросив джип, шли пешком. И они опять догоняли. Если бы не Оксана, Змеёныш скрылся бы, но девушка всё отставала и отставала. Наконец он остановил её, повернул к себе лицом.
— Ты очень медленно идёшь, — без упрёка, просто констатируя факт, сказал Змеёныш. — Придётся поставить ещё ловушку. Кто-то из них обязательно пострадает…
— Папа? — шёпотом спросила она.
Подняв руку, Змеёныш отвёл с её щеки прядь волос.
— Ты можешь вернуться к отцу, прямо сейчас. Я вижу, тебе тяжело. Они скоро будут здесь, тебя не тронут. А я уйду в Зону и никогда не напомню о себе. Через какое-то время ты меня забудешь… — Змеёныш слабо улыбнулся.
Оксана стояла молча, глядя себе под ноги. Шум погони нарастал — сквозь треск кустов и веток иногда долетали ругательства Слона.
— Тебе нужно выбрать между отцом и мной. Только времени думать нет, решать надо сейчас. Знаешь, как они меня называют?
Она слабо кивнула.
— Можно сказать, так и есть. Я вроде мутанта. Я иначе живу. Совсем не так, как люди, даже здесь, в Зоне. И если ты…
— Я с тобой, — перебила Оксана дрогнувшим голосом. — Я… Ты не мутант, не чудовище! Ты человечнее их всех… человечнее моего отца. Идём дальше, я справлюсь.
Змеёныш заглянул ей в глаза. Отломав пару веток от ближайшего куста, взял Оксану за руку и потянул за собой.
— Здесь рядом болото, там должно быть то, что мне нужно.
Голоса и треск звучали совсем близко. Они побежали. Змеёныш прикрыл глаза, видя мир сквозь щёлку между веками, сосредоточившись на своих ощущениях. Он чувствовал аномалии — как бледные пятна краски на серой бумаге или круги на воде от брошенного камня. Поблизости их три, но это само по себе ничего не значит, нужно ещё найти артефакты…
Вскоре беглецы остановились возле поросшей осокой лужи чёрной жижи. Над небольшим болотом висел тяжёлый дух стоялой воды. Звенели комары. Оксана звонко хлопнула по тыльной стороне ладони, Змеёныш протянул ветку — девушка взяла её, замахала, отгоняя насекомых… И вдруг замерла, осознав, что прямо перед ней начинаются густые заросли «ржавых волос», перемешанных с обычной осокой.
— Это же… — начала она.
— Постой здесь. — Змеёныш оттащил её назад. — Никуда не уходи.
Он прыгнул на кочку, торчащую из воды в двух шагах от полосы «ржавых волос», постоял в раздумье и осторожно шагнул в чёрную вонючую жижу. Оксана напряжённо следила за ним. Немного дальше, на другом берегу водяного окна, лежали два «морских ежа». Она узнала их сразу, старый Игнат, когда-то пострадавший от этого артефакта, много рассказывал о «ежах». У завскладом до сих пор плохо работала левая кисть, а он уверял, что ему повезло, мог вообще без руки остаться. Поэтому Оксана закусила губу, чтобы не вскрикнуть, когда Змеёныш аккуратно взял «ежей» и, удерживая перед собой на вытянутых руках, осторожно пошёл обратно. Встав на кочку, прикинул расстояние — и прыгнул. «Ржавые волосы» под ним зашевелились, словно почуяли человека. Оксана охнула, но «ежи» не сработали.
Змеёныш кивнул ей, чтобы следовала за ним, и зашагал вдоль болота. Шёл он небыстро, Оксана нагнала его и наконец заметила, что спутник двигается словно во сне — глаза полузакрыты, под ноги не смотрит…
— Эй! — испуганно позвала она. — Что с тобой?
— Ищу аномалию, — отрешённым голосом отозвался он. — Не отвлекай.
Оксане на миг стало страшно. Змеёныш ушёл в себя, и она почувствовала себя одинокой посреди этого леса. Но тут же треск веток и ругань, стихшие минуту назад, зазвучали вновь: преследователи напали на след и теперь быстро догоняли.
А Оксана всё шла рядом со Змеёнышем, поглядывая на него, кусая губы. Ей хотелось положить руку ему на плечо, напомнить о погоне, но она боялась нарушить его сосредоточенность. Вдруг Змеёныш споткнётся, уронит этих «ежей»… Вспомнился рассказ старого Игната, его кривые покалеченные пальцы.
Змеёныш вздрогнул, будто очнулся, оглянулся и кивнул ей. Он смотрел осмысленно, но в глазах ещё плавало что-то чужое, непонятное.
Звуки погони нарастали. Змеёныш побежал, Оксана устремилась следом. Неподалёку раздался голос Слона, отдавшего какой-то приказ, и у девушки перехватило дыхание. Отец убьёт Змеёныша, как только увидит, — не станет ничего слушать, сразу пристрелит! Она немного передохнула и теперь могла бежать быстрее, но Змеёныш двигался лёгкой трусцой. «Ежи» в его руках в любой момент могли сработать, Оксане они казались волосатыми гранатами.
— Вижу! — донеслось сзади, и девушка узнала Заточку. Сердце тяжело бухнуло в груди.
— Быстрее, они совсем близко!
— Не заходи вперёд, беги за мной! — крикнул в ответ Змеёныш. Оксана сбилась с шага, приотстав, трусила след в след. Они выскочили на поляну, и тут он почему-то свернул: вместо того чтобы пересечь проплешину по прямой, направился вдоль опушки. Оксана, решив срезать, дёрнулась влево, но Змеёныш, словно почувствовав, оглянулся — и девушку как холодной водой окатило. Мгновенная дрожь прокатилась по телу, оставив пустоту в груди.
— Только за мной! — повторил Змеёныш одними губами, отворачиваясь.
Он остановился между деревьями на другом краю поляны.
— Отойди, встань за той большой елью. Не высовывайся, тебя могут случайно ранить.
— А ты? — спросила Оксана.
— Поставлю ловушку. — Змеёныш пошёл назад. Оксана невольно шагнула за ним, но замерла, увидев, что почти в центре поляны, между невысоких кустов, едва заметно струится воздух.
Хриплый голос отца прозвучал совсем близко, и девушка попятилась. Змеёныш, обогнув аномалию, присел на корточки, осторожно положил одного «ежа» в траву. Вытащил из кармана моток волчьей лозы, отрезал от неё два куска, обернул «ежей» — аккуратно, не сжимая, чтобы не сработали. «Лоза» сразу же сморщилась, мягкая синеватая шкурка побледнела от прикосновения к артефакту. Оставив «ежи» лежать неподалёку от аномалии, Змеёныш выпрямился, увидел, что Оксана до сих пор не спряталась, и махнул рукой, чтобы она отошла за ель.
Девушка отступила в глубь леса. На другой стороне опушки затрещали ветки, послышался крик: «Вот он!» Змеёныш оглянулся. Голос Слона приказал: «Огонь!» Оксана вскрикнула, бросилась вперёд. Змеёныш дёрнулся навстречу, раздались выстрелы, вокруг защёлкали пули. Оксана зашаталась, будто споткнулась обо что-то — и вдруг начала пятиться, как если бы кто-то другой двигал её ногами. Она протянула руки, попыталась закричать, но не смогла. Управляемая чужой волей девушка достигла дерева, привалилась спиной к шершавому стволу. Острый запах смолы ударил в нос, Оксана резко вдохнула — и пришла в себя. Сердце колотилось, лицо горело.
Змеёныш, отступивший к краю поляны, присел за кустами, скользнул в сторону — и мгновенно пропал из поля зрения, будто растворился в лесном сумраке.
— Куда он делся?! — Из-за деревьев с винтовками наперевес выскочили Коновал и Мёртвый.
Оксана заморгала, оглядываясь. Вдруг её плеча что-то коснулось, девушка вздрогнула, обернулась, едва сдержав крик, — рядом стоял Змеёныш и прижимал палец к губам.
— Бежим, — прошептал он. Оксана кивнула, он взял её за руку и потянул прочь.
— Вон, вижу! — тут же донеслось сзади.
— Оксану не заденьте! — проревел Слон. — Заточка, Коновал, вперёд! Мёртвый, можешь достать его?!
Оксана задохнулась от страха, ей казалось, что между лопаток шарит лазерный прицел и такая же красная точка ползает по спине Змеёныша. Споткнувшись о торчащий из земли корень, девушка взмахнула руками и полетела на землю. В груди ёкнуло, боль прострелила голень, колено…
С поляны донеслось шипение, частые хлопки, а потом — вопли. Змеёныш схватил девушку за плечи, поднял на ноги. Ловушка сработала: из-за топота ног и выстрелов «ежи» активировались и запрыгали по поляне, один угодил в аномалию — та включилась. Это был трамплин, и он разбросал преследователей в разные стороны.
— Папа! — крикнула Оксана.
Поддерживая её за талию, Змеёныш тянул девушку дальше.
— Там слабый трамплин, — прошептал он. — У них только ушибы и царапины. Скоро очнутся. Овраг за тем ельником, уже рядом.
— Нога. — Оксана сморщилась, хромая следом. — Идти совсем не могу…
Последние метры он почти нёс её на руках. Девушка обмякла, повисла на Змеёныше, с трудом передвигая ноги. От края леса к оврагу тянулся длинный пологий спуск, и когда они пересекали его, мир перед глазами Оксаны качался и плыл.
Бурный весенний ручей струился по дну оврага. Будто намеренно проведённая кем-то граница, он отделял от остальной Зоны подвластную Слону территорию — за оврагом была узкая полоса травы, а дальше стеной стояли деревья. Стволы поросли мхом, зелёные мохнатые бороды его свешивались с нижних ветвей, между ними колыхалась на ветру паутина.
Змеёныш помог Оксане забраться на широкое скользкое бревно. Девушка пошатнулась, взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие. Он вскочил, поддержал её за талию, подталкивая перед собой, пошёл следом. Оксана двигалась медленно, стараясь не смотреть вниз. Она сильно хромала, подволакивала раненую ногу, пульсировавшую болью. Голоса вновь раздались сзади, на ходу Змеёныш оглянулся — преследователи показались из леса, и впереди всех шёл хозяин Лесного Дома.
Слон и Заточка, бегущий в метре позади, одновременно подняли оружие.
— Я сниму его! — кривясь, прошептал Заточка, но хозяин ударил кулаком по стволу так, что порученца качнуло.
— Сам мутанта убью!
Мёртвый встал у него за плечом и молча поднял винтовку, страхуя. Коновал передвинул на грудь «калаш». Слон прицелился между лопаток Змеёныша. Заточка, что-то бормоча, часто облизываясь, поглядывал то на хозяина, то на беглецов. По низкому серому лбу его текла капля пота.
И такая же стекала по лбу Слона. Она скользнула между седыми бровями, достигла переносицы и поползла к прищуренному глазу.
Вода закручивалась вокруг торчащих из дна чёрных коряг, по ручью плыли клочья пены, сухая трава, листья. Брызги взлетали высоко вверх. На середине бревна Змеёныш вновь оглянулся — и тут нога его поехала по мокрой древесине.
Слон рефлекторно моргнул, стряхивая пот с ресницы, и вдавил спусковой крючок.
Змеёныш присел, пытаясь удержать равновесие. Грянул выстрел. Оксана вздрогнула, судорожно вздохнула, вскинула руки. Куртка у основания шеи будто взорвалась, по ткани расплылось тёмно-красное пятно.
Змеёныш вскочил, подхватив девушку, но не удержал — она соскользнула с бревна. Громкий плеск прозвучал для него как гром. Подняв тучу брызг, Оксана упала лицом вниз, течение качнуло тело к берегу. Пенные струи закрутились вокруг ног, полы крутки полоскались, волосы расплылись в потоке, как тёмные водоросли, и будто стекая с них, по воде потянулась полоса крови. Течение перевернуло тело на бок, потом на спину. Вода залила лицо, невидящие глаза уставились в небо. Змеёныш замер, не понимая ещё, что произошло. Наклонился, протягивая вниз руки, пытаясь дотянуться до девушки. Течение качало её тело, Змеёнышу показалось, что Оксана шевелится…
Сразу несколько пуль просвистели над головой, но он не мог оторвать взгляда от тела внизу. Пуля впилась в бревно возле ног, Змеёныш выпрямился, недоумённо обернулся, увидел людей, бегущих по склону, опять посмотрел на девушку — и вдруг с отчётливой, ужасающей ясностью понял: она мертва.
Преследователи стреляли на ходу, не целясь. Змеёныш хрипло вдохнул, сделал по бревну шаг, потом второй. Пуля взрезала ткань на плече, он покачнулся, тут же вторая свистнула ему в ухо: «Спеши!» — и, беспомощно глянув на тело, которое колыхалось в густой траве у берега, он побежал. В два прыжка преодолев бревно, нырнул в глухой тёмный лес. Пули летели следом, били в стволы, состригали ветви, листья, одна срезала клок волос с макушки — он ничего не замечал, не слышал выстрелов, он убегал не от пуль, не от людей — от этого тела в воде.
— Он столкнул её! — Слон резко опустил винтовку. — Оксанка! Мёртвый, убей мутанта!!! — Он рванулся вниз по склону. Снайпер за спиной прицелился, выстрелил — но Коновал, устремившийся за хозяином, толкнул его, и Мёртвый промахнулся. Впервые он проявил эмоции: слегка нахмурившись, прищёлкнул языком. Снова прицелился… но беглец уже достиг леса. Поджав губы, Мёртвый опустил оружие и скорым шагом двинулся к оврагу.
Слон с Заточкой прыгнули вниз, разбрызгивая воду, перешли ручей. Слон, рыча, подхватил тело дочери.
— Оксана, ты как?! Ты слышишь? Оксана, очнись! — Он встряхнул девушку.
Трясущийся Заточка сжал скрюченными пальцами запястье хозяина, потянул на себя — Слон увидел кровь в воде, увидел разорванную ткань под шеей. Он запрокинул голову к низкому небу, прижал голову дочери к груди и закричал.