Но вернемся в Италию во времена Базиле. Его сестра, очень известная оперная певица Адрианна Базиле (прима-неаполитано!), вспоминала, что Джамбаттиста хотел издать свой сборник в конце 1631 года, то есть под Рождество (!). Но тогда, увы, не вышло. Так что традиция рождественских сказок в ту пору не сложилась.
Но сказка никогда не теряет надежд. На то она и сказка. Может, другой жанр придумал бы нечто иное. Но СКАЗКЕ нужно было ЧУДО. А какое время лучше всего подходит для того, чтобы читатели поверили в чудеса? Конечно же Рождество и Новый год.
И время определилось. Как думаете, чье творчество подошло для начала традиций?
Это очень просто запомнить:
ВСЕ НАСТОЯЩЕЕ И ВЕЛИКОЕ В МИРЕ ЛИТЕРАТУРНОЙ СКАЗКИ НАЧАЛОСЬ С ТВОРЧЕСТВА ШАРЛЯ ПЕРРО!
Ш. Перро и его сказки
316 лет назад (в 2012 году был юбилей – 315 лет!) практически и началась сама литературная сказка. Умный, веселый и добродушный дипломат короля Людовика XIV Шарль Перро (1628 – 1703), а по совместительству литератор, поэт, теоретик искусств и даже член Французской академии, выпустил сборник своих шедевров под одной обложкой – «Сказки матушки Гусыни, или Волшебные сказки, или Истории либо сказки былых времен с поучениями». Начинался 1697 год – январь месяц. Конечно, уже не Рождество, но все-таки только что закончились празднования Нового года. Вполне в русле, чтобы заложить не только традицию самой литературной сказки Нового времени, но и традицию выхода в свет рождественских и новогодних изданий сказок.
Словом, наш добряк-толстяк Шарль Перро оказался во всем первым. Ему самому в то время уже почти семьдесят лет, но он был бодряк и энтузиаст. Собирая лучшие французские сказки, поездил по стране, несмотря на возраст. Вы ведь помните, дорогие читатели, что мы уже очень и очень подробно говорили о сказках Перро в первой книге «Знаем ли мы свои любимые сказки?». Конечно, стоит напомнить: в «Сказки матушки Гусыни» входят восемь сказок:
• «Спящая красавица»
• «Красная Шапочка»
• «Синяя Борода»
• «Кот в сапогах»
• «Волшебницы»
• «Золушка»
• «Рике с хохолком»
• «Мальчик с пальчик»
Сегодня традиционно в этот сборник включаются и еще три сказки, напечатанные Перро раньше: «Гризельда», «Смешные желания», «Ослиная шкура». Эти сказки написаны Шарлем в стихах. И между прочим, были прочитаны им под Рождество 1693 года в покоях «короля-солнце». Так что все в русле традиций.
Г. Кларк. Иллюстрация к сказке «Синяя Борода»
Да и в самом деле – КАКОЕ время больше всего подходит для бала Золушки или поцелуя Спящей красавицы? А КОГДА Красная Шапочка отправляется с пирогом к бабушке, как не в праздники? Словом, волшебные сказки Перро прекрасно ложатся на времена чудес. Правда, сюжеты этих сказок, которые мы, казалось бы, знаем наизусть, таят в себе множество тайн. Но на то и волшебные сказки. А про тайны и про историю создания «Сказок матушки Гусыни» можно почитать подробно в первой книге «Знаем ли мы свои любимые сказки?». Сейчас для нас важно, что Шарль Перро начал ТРАДИЦИЮ, о которой мы говорим.
И еще – после сказок Перро, которые очень понравились самому королю Людовику XIV (а это, как известно, последняя инстанция – кто сможет возразить «королю-солнце»?), никто уже (хотя бы во Франции) не говорил, что сказка хоть и обработанная, но все равно в истоках народная, – «низкий жанр».
В следующем, XVIII веке сказка явилась нам таким шедевром, как «Красавица и Чудовище» Мари Лепренс де Бомон. Уж ее-то вы знаете, особенно вариант наш, российский, – «Аленький цветочек» С.Т. Аксакова.
В XIX веке жанр сказки стал основой для литературы романтизма, особенно немецкого. Именно романтики поняли, что жизнь нельзя объяснить полностью с практической точки зрения – понятности и обыденности. Там, внутри бытия, так же как и внутри человека, в тени его души, всегда оставалось ЧТО-ТО непознанное, необъяснимое. Темное и никак на свет не выходящее. Там, на грани фантазии и реальности, всегда таилась бездна. Некая двойственность. Или множественность. Ее нельзя было проверить. Нельзя объяснить. Но познать, описать очень хотелось. Разве именно жанр сказки не подходил для этого более всего? Сказки с ее естественной иррациональностью – волшебством, фантазией, чудом. Сказки с ее вечным сопоставлением Добра со злом и неистребимой верой в победу светлых сил. Может, поэтому сказка никогда не боялась заглядывать в самые темные тайники человеческого существа?
В. Гобл. Иллюстрация к сказке «Красавица и Чудовище»
Романтики заглянули человеку в душу и нашли все многообразие мира. Ведь дважды два – не всегда четыре. И жизнь болезненно не втискивается в рамки заранее составленных расписаний. В жизни вообще много необъяснимого, непонятного. А в душе человека романтического склада всегда жива мечта, поэзия, фантазия. Но за это часто приходится расплачиваться. Что выбрать – синицу в руке или журавля в небе? Сложность такого выбора рождает неуверенность, томительное предчувствие, непонятность собственных желаний, двойственность натуры и вечное стремление к чему-то почти всегда недостижимому. Поэзия, красота, тайна зовут куда-то из будничного, опостылевшего мира. Помните, как у русского романтика Александра Грина: «Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов». Все это – основные мотивы романтической прозы. Что же могло быть естественнее для воплощения такого мировоззрения и искусства, нежели СКАЗКА?
Наступил ее звездный час. Сказка одолжила свои волшебные настроения литературе и поэзии. Однако и жизнь, с ее жестокими реалиями, врывалась в сказки. И тогда чудо оборачивалось жесткой фантасмагорией, как в сказках Гофмана.
Его книги мы знаем. Но есть и еще один романтический сказочник, чье творчество для нас почти тайна. А между тем и он, как Гофман, создавал традицию рождественской сказки. И сразу стоит вспомнить, что этот писатель был самым тесным образом связан с Россией. О ком речь? Об Адельберте Шамиссо и его загадочной истории о человеке, который лишился собственной тени.
Рукопись, полученная на рассвете
Сейчас имя этого писателя, поэта и ученого не слишком известно. Но сказать о нем стоит. Потому что это мы его не помним. А история мировой литературы утверждает, что Адельберт фон Шамиссо (1781 – 1838) – автор знаменитейшей повести «Необычайные приключения Петера Шлемиля» (в ином переводе «Удивительная история Петера Шлемиля»). Конечно, это не чисто сказочная повесть, а романтическая, ибо в то время романтизм был ведущим течением, да и концепция повести абсолютно романтическая. Однако многое в повести сказочно и волшебно, кроме того, в ней использованы старофранцузские, немецкие и даже швейцарские легенды и предания. Правда, надо помнить, что именно тяга к старинным легендам вкупе с бунтарским духом и стала основой романтизма. Однако для нас важно, что «Петера Шлемиля» вполне можно рассмотреть и с точки зрения рождественских произведений, потому что написана эта романтическая сказка как раз к рождественским праздникам 1813 года.
Ф. Вайс. Адельберт фон Шамиссо
Шамиссо по происхождению француз. Его полное родовое имя – Луи Шарль Аделаид Шамиссо де Бонкур. Его отцу пришлось эмигрировать в Германию во времена Французской буржуазной революции, поскольку семья происходила из древнего рода лотарингских дворян. Будущему писателю было тогда пятнадцать лет. Германия стала его второй родиной. Он впитал ее культуру и начал писать на немецком языке стихи, мечтая о поэтической славе. Но семья требовала, чтобы он поступил на военную службу. Шамиссо стал офицером, и ему в полной мере пришлось испытать национальную трагедию – капитуляцию прусской армии перед Наполеоном.
Уйдя в отставку, Шамиссо всерьез занялся литературой. Вместе со своими единомышленниками он создал в Берлине поэтический кружок «Союз Полярной звезды» и редактировал журнал «Альманах муз». Хлебнув сполна жестокости и бездарности прусской военщины, тупости немецкой бюрократии, Шамиссо навсегда становится их ярым противником. Уже его первые баллады, часто написанные в форме народных песен, обличают юнкерскую спесь и бюрократические порядки. Горячий, темпераментный молодой поэт сочиняет и едкие, злободневные эпиграммы, которые очень скоро попадают в список запрещенных произведений.
Многогранный, по-французски живой ум требует знаний. И потому, как только Шамиссо вырывается из армии, он поступает в Берлинский университет. Там он изучает медицину и естественные науки. Активная натура Шамиссо быстро отзывается на все происходящее. Освободительные антинаполеоновские войны находят в его душе горячий отклик. Как и многие немецкие романтики, он обращается к народному творчеству, начинает использовать мотивы и образы немецких сказок, песен, легенд. Это был период расцвета его творчества. Именно тогда написан знаменитый «Петер Шлемиль» (1813, опубликован в 1814 году). Но уже к 1815 году становится ясно: изгнание французов мало к чему привело. Начался еще более жестокий разгул реакции. Шамиссо, может быть, острее, чем другие романтики, переживал это. Но активная, деятельная натура помогла ему преодолеть и эту трагедию. Шамиссо не забылся в мечтах, не ушел в прошлое, разочаровавшись в настоящем, как многие из немецкой интеллигенции, не запил горькую, наконец. Он с головой окунулся в дело.
Узнав, что русский корабль «Рюрик» отправляется в кругосветное путешествие, Шамиссо добился места натуралиста и ушел в море на три года. Как интересно переплетается волшебный ковер жизни! Француз Шамиссо нашел родину в Германии. Пробороздив на русском корабле все океаны мира, он изучил русский язык, русскую культуру, историю. Полунемец-полуфранцуз, он сумел вникнуть и в русское самосознание. Позже он выступит в защиту декабристов. Переведет на немецкий язык отрывки из поэмы Рылеева «Войнаровский». Сам станет сочинять стихи о Бестужеве.
Активная позиция – вот что всегда отличает Шамиссо. Зло, несправедливость, притеснение – его личные враги. Отойдя от мечтаний романтизма, он сумеет взглянуть в лицо реальной жизни. Недаром литературоведы считают, что он «перерос» романтизм и начал тяготеть к реализму. Действительно, Шамиссо начал писать стихи о прачках и вдовах, о нищих бездомных людях и выгнанных собаках. Острую обличительную сатиру – о выродившихся аристократах, о напыщенных вояках. В науке же Шамиссо выдвинулся в ряд известнейших ученых – ботаников и этнографов. В отличие от других романтиков, которые, как Арним, предпочтут искать погибшую гармонию и красоту в старом патриархальном укладе, как Брентано, в идеалах христианской церкви, или же, как Тик, найдут способ совсем неплохого существования в обывательском мирке, Шамиссо навсегда останется убежденным сторонником прогресса. Новый мир – Добра и Красоты – он увидит в неудержимом наступлении будущего: