Общество конечно же не осталось в долгу. Почтенные обыватели возненавидели Гофмана на всю жизнь. Он казался им странным, неуживчивым и вечно занятым пустыми мечтаниями - маранием бумаги, на которой писал то ноты, то какие-то рассказики. Нет чтобы заниматься добропорядочной перепиской казенных бумаг!
Так и пошло. Гофман не сходился с сослуживцами, постоянно ссорился с начальством. Его выгоняли с работы. Он жил в нищете. Но и ему повезло. В 1802 году Гофман женился на полячке Марии Текле Михалине Рорер-Тшиньской, которую по-дружески звал Мишкой. В этом браке вообще скорее преобладала дружба, чем любовь. Когда в 1805 году родилась дочурка, ее назвали Цецилией - естественно, в честь небесной покровительницы обожаемой музыки - святой Цецилии. Дочь явно принесла удачу - Гофман получил выгодное место в Варшаве, которая тогда входила в состав Пруссии.
Хорошее жалованье. Приличный дом. И даже возможность заняться, наконец, музыкой. И тогда мир получил бы неплохого музыканта. Но как быть, если Судьба рассчитывала на писателя-гения?! А вот он никак не желал заниматься литературой!
У Судьбы свои сценарии и крутые меры к тем, кто этим сценариям не желает следовать. Ну а гений - создание не только личностное, но и общественное. В ноябре 1806 года наполеоновские войскавошли в Варшаву, прусская администрация былараспущена. Тридцатилетний советник суда Гофман остался без места, без средств, без квартиры - с женой, годовалой дочкой и двенадцатилетней племянницей на руках. Он переезжает в Берлин, но и там не может найти работу. Его двухлетняя дочка умирает, жена тяжело заболевает, ее родственники начинают во всем обвинять его. Наконец, Гофман и сам сваливается в нервной горячке. «Работаю до изнеможения, -в отчаянии пишет он своему верному другу Теодору Гиппелю, - о здоровье уже и не думаю.
Нужда. достигла крайней степени. Вот уже пять дней я ничего не ел, кроме хлеба, - такого еще никогда не было!»
Стоит припомнить, что там, в Берлине, ему предложили писать что-то в газету. Но он отказался. Он хотел сочинять музыку и не желал пойти по сценарию Судьбы. И тогда его наказали еще сильнее. Ну а что может быть сильнее смерти?! Любовь, господа.
Гофман с женой переехал в заштатный городок Бамберг, где он опять ударился в музыку - стал капельмейстером бамбергского театра. Начал давать уроки музыки и влюбился в юную ученицу -Юлию Марк. Все было против его чувства - двадцатилетняя разница в возрасте и его узы брака, ее богатая почтенная семья и его неопределенное положение в обществе. Обручение Юлии с богатым банкиром Гофман пережил как самую страшную трагедию в жизни - его возлюбленная предпочла деньги романтическому чувству. Или это закон жизни, и все ангельские личики скрывают ужасное нутро? И как пережить все это ему, Гофману? Он начал прикладываться к бутылке. Все чаще его посещали мысли о самоубийстве. «Из жизни ушел цвет!» - написал он в дневнике.
Но он не спился и не удавился. Он даже не сошел с ума. Он начал лихорадочно писать - сказки, новеллы, романы, повести. Судьба, которая предназначала ему создание великих произведений, могла быть довольна. Она достигла своего, но какой ценой?! Теперь Гофман жил только болью, отчаянием и несбывшимися надеждами. Их он выплескивал на страницы своих произведений и в каждом произведении по-прежнему искал Юлию. Он видел ее в своих ангелоподобных героинях, способных на любовь-самопожертвование. Но с нее же он писал и своих лживых юных красавиц, которые легко предают возлюбленных, кто - походя, не задумываясь, а кто - сознательно, из корысти. Самым ярким двойным примером стали прекрасно-романтическая Серпентина и непосредственно-циничная Вероника из сказки «Золотой горшок». Эту первую свою сказку Гофман задумал еще в тяжелые дни помолвки Юлии и главного героя назвал Ансельмом, потому что в день святого Ансельма - 18 марта - родилась его Юлия.
//-- А вот теперь неожиданный вопрос: --//
//-- Как вы думаете, с кого Гофман написал свою Мари из «Щелкунчика»? --//
Невероятно, но это была не Юлия. Нашлась в мире добрая душа, бескорыстно полюбившая Гофмана, - это была детская душа. Детям ведь все равно, красивы взрослые или не очень, богаты или нет. Дети любят за доброту и справедливость. Разве не за это двенадцатилетняя героиня Мари полюбила ужастика-Щелкунчика? Да, она согласилась на все, чтобы помочь несчастному уродцу. Это вам не какая-нибудь ветреная Юлия! Мари стерпит и насмешки нахального братца, и неверие родителей. Она даже принесет в жертву Мышиному Королю (а ведь это чудовище начнет угрожать, что сгрызет Щелкунчика!) самое дорогое, чем обладает, - сахарных куколок, книжки с картинками и даже праздничное платьице. Особенно жаль будет девочке марципанового юношу - сладкое земное создание. Но, немного поплакав, она пожертвует и им ради Щелкунчика. Вдумайтесь: девочка отдала все свои земные привязанности ради призрачной фантастической мечты!.. Нет, это никак не приземленная Юлия!
Эта девочка действительно существовала, и звали ее Мари - Мари Гитциг. В 1816 году, когда выйдет сказка «Щелкунчик и Мышиный Король», реальной Мари будет двенадцать лет, столько же, сколько и ее сказочной героине. Семейство Гитциг - добрые друзья Гофмана. С самим Юлиусом Эдуардом Гитцигом писатель знаком еще с юности. Именно Гитциг станет впоследствии первым биографом Гофмана. Так что дружба эта выдержана десятилетиями. Гофман ходит в дом к другу, как в собственный. Он гуляет с его детьми, рассказывает им сказки, учит рисунку и музыке, мастерит игрушки. Словом, он - реально сказочник и волшебный мастер Дроссельмейер. Мари, третья дочь Гитцигов, в реальной жизни становится не только крестницей Гофмана, но и его любимицей - ведь в ней он попытается найти свою собственную умершую дочку.
Мари, капризная при собственных родителях, при Гофмане ведет себя как пай-девочка, слушается его во всем. Она называет Гофмана «своим маленьким крестным», ведь он - невысокого роста. И еще Мари рассказывает всем, что ее «маленький крестный» очень красив и умен, просто никто этого не замечает. Это ничего вам не напоминает, дорогие читатели? Да-да, вы не ошиблись в ощущениях - девочка видит в своем неказистом крестном своеобразного заколдованного Щелкунчика, в котором окружающие, увы, не находят прекрасного принца.
Удивительно ли, что Мари мистическим образом разделит судьбу крестного? Она вырастет красавицей и умницей, все будут пророчить ей радостную и счастливую жизнь. Но в июле 1822 года она скоропостижно умрет, и это случится спустя месяц после смерти самого Гофмана. Ну не стоит брать в сказочные героини реальных детей!
Увы, Гофман всегда знал, что мир сказки и жизни перепутан, что эта странная многомерность миров, реального и волшебного, ни к чему хорошему обычно не приводит. И Добро и Зло существуют в том же нерасторжимом единстве, что Волшебство и Реальность.
За год до «Щелкунчика», который входит в цикл «Серапионовы братья», Гофман создаст цикл «ночных повестей» - «Ночные этюды». Это самые жуткие сказки Гофмана, сказки-оборотни, которые и положили начало термину «дьявольская гофманиада». Самая страшная сказка -«Песочный человечек» - имеет в рукописи дату «16 ноября 1815 года, час ночи». Но не о времени суток идет речь, но о времени тьмы, черноты, непостижимости и тайны в поступках, стремлениях и душе человека. Гофман понял, что так же, как волшебство живет в окружающей нас реальности, ночное, кошмарное, темное существо человека дремлет в его обычной «дневной» жизни. Так же как в дневном Берлине, Дрездене или Париже таится и ждет своего часа ночной город со своими стремлениями, законами и ночными жителями. И такой «ночной» черный человек всегда может выйти и начать свою ночную жизнь - сее темными предчувствиями, кошмарами и галлюцинациями.
Так каков же финал «Щелкунчика» - сказки для детей и о детях, где волшебный мир мечты наполнен яркими красками и чудесами? Победив Мышиного Короля, Щелкунчик ведет Мари в свое сказочное королевство, где есть и Рождественский лес, и Лимонадная река, и город-столица Конфеттенбург, где Мари, некогда пожертвовавшая своими сахарными куклами и пряниками, обретает целый огромный Марципановый замок. Но вдумайтесь: не слишком ли приземленным оказалось это «волшебное королевство», не очередной ли это сон экзальтированной девочки? И хотя наутро в дом Штальбаумов приходит юный племянник господина Дроссельмейера, очаровавший семейство тем, что преотлично щелкает для всех орешки, а потом этот приятный молодой человек признается Мари в том, что он и есть уродец Щелкунчик, расколдованный силой ее любви, - все равно, несмотря на это чудесное знакомство, в финале сказки появляется некая недоговоренность, а может, даже и обреченность. Ну не стыковывается жизнь со сказочными принципами.
Не потому ли часто в интерпретациях этой сказки (в драматическом театре, на балетной сцене, в фильмах и даже поразительном по красоте и движению рисованном мультфильме режиссера Б. Степанцева) хороший конец размывается, уступая место вопросу: а было ли все это или только пригрезилось героине? В балете великого композитораП.И. Чайковского уже в середине действия появляются трагические черные ноты, а финал вообще поражает трагизмом. Кажется, сюжет благополучно завершился - Мари приехала в Сказочную страну, но в музыке звучит такое отчаяние и трагизм, что несложно домыслить - все это девочке только грезится. А вот когда она очнется, наступят серые и заунывные будни. Если она, конечно, очнется от своего завораживающего волшебного сна.
Хотя, конечно, хочется праздника, принца на белом коне, хоть и в виде Щелкунчика, Марципанового замка. Если приглядеться, «Щелкунчик» - самая светлая и легкая сказка Г офмана. Его надежда на чудо, которого он сам так и не испытал в жизни.
//-- А знаете ли вы, что. --//
• По количеству интерпретаций и воплощений на сцене и экране «Щелкунчик» уступает только «Золушке». Это наилюбимейшая сказка мира.
• В России перевод сказки появился одним из первых - в 1835 году. Весь мир еще не верил, что Гофман - гений, а Россия уже понимала это.