— Да сделайте уже что-нибудь! — заламывая руки, с надрывом в голосе прокричала княгиня Гагарина, одновременно обращаясь к помощнице Натальи Вяземской и самой княжне.
— Оля, сядь! Не истери! — Наталья грубо осадила княгиню. — Сядь, я сказала!
Звуковой волной мать Насти вколотило в близстоящее кресло, рядом с которым на мягком диванчике разместилась Её Величество.
Бросив на княжну осуждающий взгляд, императрица предпочла запереть гнев и раздражение в себе. С княжной она потом переговорит тат-а-тет, не опускаясь до пошлой грубости. Генеральше в юбке позволены грубость и крепкое словцо, но никак не ей.
— Варвара Михайловна? — мягко обратилась Наталья к молодой женщине, водящей узкой ухоженной ладонью с изящным маникюром на пальцах над фотографией улыбающейся девушки.
— Нет, я не могу пробиться, — хрипло, чуть ли не мужским басом ответила та.
— Что-то серьёзное, Варвара Михайловна? — стрельнув взглядом в сторону императрицы и княгини Гагариной, Наталья свела брови вместе.
— Серьёзнее не бывает, — экстрасенс осторожно отодвинула фотографию от себя. — Будь я на месте девушки или её родителей, я бы радовалась подобной защите. Кто-то сильно постарался, защитив её от проклятий, сглазов и порч, заодно на корню обрубив возможность проследить за самой хозяйкой с помощью экстрасенсорики. Я даже пытаться не стану, боюсь.
Обернувшись на Её Величество, княжна несколько секунд вела с тою молчаливый диалог. Головы женщин одновременно посетили мысли-близнецы о личности того, кто мог постараться с защитой Анастасии от потустороннего вмешательства, но осев на извилинах, во внешний мир мысли не вышли.
— Боишься, Варвара? — перестав насиловать собственный мозг, княжна вернула внимание к подчинённой.
— В обратку такое может прилететь, Ваше сиятельство, что не откачают. Защиту ставил настоящий монстр. Простите Ваше сиятельство, я не враг сама себе.
— Понятно, — Наталья машинально потёрла ладони друг о друга будто озябла, — спасибо, Варвара Михайловна, подождите меня внизу. Вас проводят.
По-мужски обозначив поклон, женщина вышла. Исполнять книксен или реверанс в присутствии Её Величества не позволял брючный костюм, в котором они бы выглядели комично и нелепо.
— Цирк шапито, — потушив очередную сигарету в переполненной окурками пепельнице на подоконнике, сплюнул глава семейства, до того мрачно смоливший сигареты одну за другой, от чего под потолком висело сизое облачко табачного дыма несмотря на настежь открытое окно, смотрящее во внутренний двор особняка. — Вы совсем с этой мистикой рехнулись. Весь мир с дуба рухнул! Как пить дать, твой щенок, с которым ты носишься как писаной торбой, постарался. Жаль, что узкоглазые его не добили.
— Что ты сказал? Повтори!
Никто не понял, как княжна оказалась рядом с Михаилом Гагариным. Только что она стояла около стола с фотографией, лежащей на красного дерева столешнице — миг, она около князя.
— Мишенька и Олечка, вы мне ничего не хотите рассказать? — ядовитой гадиной, обнажившей клыки, прошипела княжна. — Откуда ты, мальчик мой, владеешь секретной информацией? Дай догадаюсь, ты специально проболтался при дочери, чтобы сделать ей очередное внушение, так? А Олечка тебе подыграла. Она всегда тебе подыгрывает. Так, я тебя спрашиваю?!
— Не ори на меня, — нисколько не испугался грозной дамы князь. — Родишь своих, их воспиты…
От мощнейшего удара, нанесённого маленьким кулаком внешне хрупкой женщины, князя снесло со стула, на котором он сидел у окна.
— Мразь! — острая женская туфелька остановилась в считанных миллиметрах от паховой области с первичными мужскими половыми признаками. Княжна не била, она всего лишь обозначила удар. — СИДЕТЬ! — рявкнула она на императрицу и супругу пострадавшего от её руки.
— Ты, Мишенька, забыл, по чьей вине я когда-то словила пулю? Тебе напомнить, по чьей вине я не могу родить? Ты ведь у нас мужчина и аристократ с безупречной репутацией и незамаранной биографией, которую я тогда не стала портить. Расскажи Олечке, почему ты уволился со службы на второй год после выпуска из академии. Поведай миру грязные секреты. А ты, — бросив брезгливый взгляд на поверженного представителя сильного пола, Наталья нависла над перепуганной княгиней Гагариной, — ты, помнится, руками и ногами отбивалась от женихов, навязываемых родителями, орала, как оглашенная, что руки на себя наложишь, если тебя будут насильно отдавать замуж. Что изменилось? Или «это другое»? Почему же ты сейчас относишься к дочери, как к племенной кобыле? Торгуешься, как торговка на базаре, обещая её тому, кто больше даст. Говорите, откуда вам известна информация!
— Это я нечаянно проболталась, — совсем тихо, почти шёпотом произнесла Её Величество, которая оказалась не в курсе некоторых скелетов в шкафах родственников и близкой подруги. — Я не думала…
— С каких пор у вас, Ваше Величество, допуск к оперативным донесениям и рапортам? — казалось из Натальи выпустили весь воздух.
Заняв освобождённый стул, она достала из сумочки пачку тонких женских сигарет. Сухо щёлкнул кремень дорогой бензиновой зажигалки.
— Я жду ответа! — суше треска кремня потребовала Наталья.
— Я, я…
— Ты, Машенька! Ты! Ты, не подумав своей прелестной головкой, подставила супруга. Ты допустила разглашение конфиденциальной информации. Знаешь, от тебя я подобного не ожидала. Кому ещё ты проболталась?
— Никому, — перестав прятать взор и виновато разглядывать носки туфелек, ответила Мария Александровна. — Это мой первый и единственный…
— Да-да, редко, но метко, — перебила её Наталья, выпустив струю дыма в окно. — Как тебе плоды несдержанности на язык? Впечатляют, не правда ли? А вы, голуби мои?
— Твоё счастье, — потирая челюсть, поднялся с пола кипящий гневом Михаил Гагарин, — никому.
— Это не моё счастье, Мишенька — это твоё и Оленькино счастье. Ознакомьтесь и распишитесь, — Наталья извлекла из сумочки несколько бланков из плотной бумаги. — Я очень не советую вам трепать языками, иначе они вас не до Киева, а до тюрьмы доведут. А если ты, Мишенька, мне сейчас солгал, я тебя в «Матросской тишине» сгною. Так, Ваше Величество, о чём вы от простоты душевной успели рассказать?
Мария Александровна в трёх предложениях повинилась в грехе.
— Мишенька, Олечка, — ядовито выплюнула княжна, — скажите, а в ваши не убелённые сединами бестолковки не закралась случайная мысль, что молодой человек, голыми руками удавивший, да-да, не удивляйтесь — голыми руками, несколько профессиональных киллеров, может и вас, ни разу не кашлянув на тот свет отправить? Вы не подумали над этим? Как вам перспектива? Не подумали. Вообще, работать мозгом, как я посмотрю, у вас не сильная сторона. Чем отличились японцы, подумаешь, подняли руку на его сестру и ученицу… Если рассматривать ситуацию его глазами, вы подняли руку на его любимую девушку, ради которой он блюдёт жёсткий целибат, а что такое воздержание в период жесточайших гормонных штормов, надеюсь, вам рассказывать не стоит. Крышу на «раз» сорвёт, — расписывала ужасы княжна. — Молите Бога, чтобы никто не проболтался, что Настя из-за вас пропала, иначе я за ваши душонки ломаной копейки не дам.
Докурив, Наталья сложила потушенный окурок в специальную коробочку, которую убрала в сумку. Слишком давно и плотно она работала с «нематериальным», чтобы оставлять за собой подобный мусор. Окурки потом сгорят в камине.
С первого мгновения прихода в трёхуровневую квартиру Гагариных Наталью не переставал грызть острозубый червячок сомнений… Возможно, княжна бы попыталась избавиться от неприятного писка интуиции, что Гагарины сами себе изрядно нагадили, но тот же комариный зуд вещал, что ниточка потянется выше. Поэтому, доверившись шестому чувству, Наталья намеренно пошла на обострение, разом получив рычаги давления на несколько высокопоставленных особ, пусть даже одна из этих особ является её подругой. Тем более следует иметь увесистую дубинку для направления на путь истинный. Помимо прочего её никак не желали отпускать долги перед одним молодым человеком, а тут сам бог велел поработать на карму и уменьшение процентов. И в-третьих, она много лет мечтала выпустить пар, безнаказанно съездив князю по физиономии. Грех было не воспользоваться им же предоставленным моментом. Хоть душу отвела. Зато теперь Гагарины её должники.
С Настей же пока было непонятно. Не защити её Владимир, на след девчонки давно бы уже вышли её штатные медиумы. Не получилось — это плохо. Судя по отсутствию явных следов, работали профессионалы. Настю из университета вывели чисто. Обычные простачки-киднепперы где-нибудь угодили бы в объективы камер и даже девушка, соверши побег она, не избежала бы электронного ока. Но нет, ни следов, ни зацепок. Кто работал, свои или чужие — это другой вопрос, она в любом случае доберётся до истины, пусть это будет несколько позже, чем хотелось. Сейчас вставал ребром другой вопрос: привлекать ли к поискам Насти Огнёва или нет? Точнее, через сколько времени они привлекут к поискам Огнёва.
— Ты сегодня сама не своя, — закончив задумчиво перебирать ёмкости со спиртным в баре и остановив выбор на старой пыльной бутылке без следов этикетки с содержимым насыщенного бордового, почти чёрного цвета, Его Величество обернулся к княжне.
— Поверь, есть причины, — Наталья пристукнула коротко стриженными ногтями с аккуратным, естественного цвета, маникюром по подлокотнику кресла, плетёного из ротанга и отмахнулась от зудящего комара, залетевшего на вечерний огонёк летней веранды в итальянском стиле.
— Маша пожаловалась, что ты её отчихвостила, — штопор ни в какую не желал вверчиваться в тугую пробку, от чего император непроизвольно поморщился.
— Успела, значит, наябедничать, — обиженно дёрнула уголками губ княжна. — За дело, между прочим. Тебе бы тоже не мешало вставить фитиль в задницу, но монарх с дымящей верёвкой, торчащей из нижней половины организма, смотрится совсем непрезентабель