Вроде жизнь перестала вилять хвостом, но… взгляд Владимира зацепился за два листа, скреплённых скрепкой… Рано он расслабился. Рано.
— Боря, не проспи поворот на Оборонную, — Клавдия Михайловна качнулась к водителю.
Кивнув, Борис устало возвёл очи горе. Зачем его по сто тыркать, когда схема маршрута отслеживается на карте маршрутизатора? С другой стороны, злиться у него не получалось. Хозяйка везла племянника к целителю, который брался за безнадёжные случаи. Ну, безнадёжными они считались с точки зрения современной медицины. Если бы Борис лично не был знаком с майором в отставке Отрепьевым, ни за что не поверил бы слухам, но живой пример перед глазами заставлял думать, что не все слухи врут. По крайней мере на Отрепьева доктора махнули руками…
— Следующий поворот направо, — плевала на маршрутизатор Клавдия Михайловна, исполняя роль штурмана.
— Понял, не просплю, — откликнулся Борис и подмигнул Петру, поймав взгляд племянника хозяйки в зеркале заднего вида. Мальчишка бледно улыбнулся в ответ.
Едва слышно шелестя покрышками, комфортабельный «Тобол» плавно вошёл в поворот.
— Странно, — настороженно выдохнула женщина, глядя на полупустую стоянку и двор доходного дома Катеньки Свешниковой, — сегодня здесь удивительно пусто. Ой, не к добру это, чувствует моё сердце. Боря, паркуйся у парадного входа.
Аккуратно припарковавшись, Борис выскочил из машины, открыв дверь Клавдии Михайловне. Покинув салон, женщина одёрнула юбку, профессиональным взглядом оценила окружающую обстановку и, подойдя к парадному входу, нажала на кнопку звонка квартиры, в которой проживала хозяйка дома. На вызов никто не отозвался, домофон оказался глух, Клавдия Михайловна приготовилась нажать кнопку ещё раз, но тут на стоянке припарковалась машина, из которой вышла Катенька со своим мужем.
— Здравствуйте, Катенька, Матвей Панкратович, — Клавдия протянула руку ветерану.
Чмокнув воздух над тыльной стороной ладони гостьи, Матвей Панкратович проводил её в дом, и тактично удалился, оставив дам наедине.
— Странно пусто у вас сегодня, Катенька, — после всех положенных приветствий, взяла быка за рога Клавдия Михайловна. — Я с Петенькой приехала, а на флигеле навесной замок.
— А вы разве не знаете? — с ноткой яда, тем не менее учтиво осведомилась Екатерина Сергеевна. — Вы, Клавдия, в первую очередь должны быть в курсе.
— Что я должна знать в первую очередь? — напряглась Клавдия Михайловна, от которой не ускользнули тончайшие нотки издёвки в голосе и тоне хозяйки.
— Разве не ваш высокочтимый супруг подписывает повестки? Вечером третьего дня Володеньке вручили повестку в военкомат, а позавчера его забрали в армию.
У Клавдии Михайловны задёргалась жилка под глазом.
— Я, я не знала, — зачем-то начала оправдываться она, на что Екатерина Сергеевна взяла с полки два листа, оказавшихся копиями военкоматовских документов.
Первый лист был той самой повесткой, а второй содержал список необходимых и первоочередных вещей, которые разрешается иметь призывнику. Вцепившись в бумаги, женщина тупо уставилась на жирную подпись, выведенную пером чернильной ручки полковника Артемьева, Имперского военного комиссара губернской столицы. Эту ручку с золотым пером она сама подарила майору Николаю Артемьеву на десятилетие свадьбы. Да, тогда он ещё не был полковником и военным комиссаром, а честно тянул лямку в одном из дальневосточных гарнизонов.
— Но, но, — беспомощно оглядываясь, пролепетала Клавдия Михайловна. Внутри женщины закипал самый настоящий гнев на мужа, подложившего ей и племяннику не свинью, а самого настоящего секача. Он же знал, что они собираются к целителю! — А как же Петя…
— Ничем не могу помочь, — пожала плечами Екатерина Сергеевна, аккуратно, чтобы не порвать, вытянув листы из рук гостьи.
— Боря, гони к комиссариату! — буквально влетела в машину пышущая гневом женщина. — Он мне за всё ответит!
— Хм, — глубокомысленно выдал Борис, выруливая на дорогу. Ему уже заранее было жалко шефа.
Глава 4. Хмурые тучи пограничья
Военкоматовская повестка сломала все тщательно лелеемые планы. Расписавшись в специальном бланке рассыльного, который тут же вскочил на мотоцикл и укатил подальше от гнева многочисленных пациентов, осознавших, что их надежды на возможное излечение вот-вот накроются медным тазом или сгорят синим пламенем. Ждать два года для некоторых из них было смерти подобно, но на тихий и громкий ропот людей, ставших свидетелями вручения целителю повестки, сам Владимир только пожал плечами.
Сам он, не откладывая дело в долгий ящик, тут же позвонил Виктору, кратко описав возникшую проблему. Русский немец взял краткую паузу «на подумать и пошерстить законы», перезвонив через пару часов.
Столь ожидаемый звонок не принёс ожидаемого облегчения. Армейские чиновники были в своём праве, тем более Чаровников, а ныне Огнёв, в данный момент не числится в списке студиозусов местного университета, а то, что ему в досудебном соглашении гарантировано восстановление на любом из факультетов по выбору, то служба в вооружённых силах Империи ни в коем разе не нарушает сей документ. Через два года право восстановления по-прежнему гарантировано законом. Отслужившим даже предоставляются многочисленные, льготы, привилегии и поблажки. Сертификаты и лицензии, полученные Огнёвым на право индивидуальной деятельности на ниве оказания массажных услуг также пролонгируются с учётом срока службы призывника. С другой стороны, не явиться в военкомат без уважительной причины, наоборот, сулит однозначные головные боли в запутанных взаимоотношениях с законом и простым штрафом тут не отделаться. Возможно, именно на этом сыграли пока неизвестные недруги Владимира, если только это их интрига, хотя отрицать данный вариант тоже глупо. Можно было бы подключить кое-кого из исцелённых ветеранов, имеющих мохнатые лапы в армейской среде и военном комиссариате, жаль они, как назло, в ближайший месяц будут отсутствовать в городе, отправившись на воды в Баден-Баден. Так что придётся ему явиться в приёмный пункт военкомата, если он не хочет проблем.
Что сказать, проблем Владимир не хотел. За два дня порешав насущные вопросы и отписавшись мелкой егозе, он на утро третьих суток принял душ, сытно позавтракал, подхватил заранее собранный тактический рюкзак и вызвал такси. На пороге дома его провожали Екатерина Сергеевна и Матвей Панкратович. Старый казак молча обнял парня и напутственно похлопал его по спине, а хозяйка доходного дома, утерев слёзы, шепнула, что оставит флигелёк за Владимиром. Два года пролетят быстро и ему будет куда вернуться. Попрощавшись, Владимир, не оглядываясь, пошёл к подъехавшему «Иртышу» с шашечками на крыше, так любимому таксистами и простыми имперскими поддаными за неприхотливость, надёжность и простоту обслуживания.
— Куда? — бросил через плечо пожилой усатый таксист с побитым оспинами лицом.
— В военкомат.
— Ясно, — прикусив ус и врубив передачу, кивнул дядька.
— Деньги оставь себе. Удачи, сынок! — отказавшись от оплаты, напутствовал таксист, высадив пассажира на конечной точке маршрута.
Выбросив клуб сизого дыма, «Иртыш» резко сорвался с места и вскоре скрылся за поворотом, а Владимир толкнул дверь сборного пункта.
— Поручик[39], я же у тебя не роту прошу и не требую невозможного…
— Товарищ капитан, — в сотый раз за последний час сделал попытку отбиться от настырного офицера Корпуса пограничной стражи Министерства финансов[40] замотанный донельзя работник сборного пункта военкомата.
Убелённый сединами ветеран, отработавший на внешне неприхотливой должности уже больше десятка лет, люто ненавидел весну и осень с их призывными компаниями, когда его кипящие мозги поодиночке и компаниями насиловали такие вот залётные «покупатели». Ладно бы он что-то решал по большому счёту, так нет, геморрой доставался ему, а купоны стригли господа с большими звёздами на погонах.
— Поручик, я ведь не для себя прошу, — продолжал увещевать не менее замотанный капитан.
— Так и я не от себя отрываю, — парировал военкоматовский работник. — Я что ли эти разнарядки составляю?!
— Поручик, давай сделаем так, я со своим архаровцем пробегу по сборному пункту, гляну одним глазком, вдруг кого и пригляжу, мне пятерых всего-то и надо, а ждать, когда всю эту солянку направят на осмотр и сортировку, времени нет, у меня вечером борт улетает. Поручик, — капитан ногой пододвинул под стол ветерана небольшой сидр камуфляжной расцветки, — всё остальное я беру на себя, с твоими командирами я уж как-нибудь договорюсь, поверь.
— Чёрт с тобой, — ветеран аккуратно задвинул сидр в тёмный угол за тумбой. — У тебя двадцать минут. Потом не обессудь, всех повезут на сортировку.
Капитан испарился из кабинета быстрее, чем ветеран успел моргнуть. Воровато оглянувшись, поручик заглянув в сидр:
— Балычок, осетринка, икорка! А ничего так, кучеряво живут погранцы! А это что за гадость? Саке, тьфу, лучше бы водки сунул, капитан, вместо этой контрабанды. И как их к нам с этих чигирей занесло? Чудны дела твои, Господи!
— Командир, — тихо окликнул капитана Шмелёва ефрейтор Синцов.
— ? — обернувшись, капитан одним взглядом изобразил интерес.
— На час, у ширмы, — одними губами шепнул ефрейтор. — На морду чистый студент.
Посмотрев в направлении, указанном подчинённым, капитан впился взглядом в парня, который занял удобное, стратегически выгодное положение в помещении, когда ты практически скрыт от чужого внимания аляповатой ширмой, неизвестно за каким лядом установленной в сумрачном углу, зато перед тобой открывается удобный обзор на всех находящихся в кабинете и входящих в него. Вот и капитана с напарником парень срисовал с легкостью, достойной похвалы. Если бы не ефрейтор, капитан, скорее всего пропустил бы столь интересного кандидата на пополнение погранотряда. Один большой плюс будущий пограничник уже заработал — место для секрета и засады выбирать он умеет. Зачтётся на будущее. Капитан вздохнул, он никогда не думал, ни гадал, что наступит время подобных командировок.