Знахарь — страница 61 из 123

дентов, отвоевавших несколько лет, дышлом развернулись в сторону Владимира. От столь неприкрытой заботы хотелось крепко обнять ректора с юристами за шеи и душить… Внешне инициатива выглядела красиво: если комиссию, состоящую из уважаемых профессоров, удовлетворят знания молодого человека, который на момент отчисления должен был сдать зимнюю сессию, то он имеет право учиться без всяких ограничений и сразу со второго семестра. Зачем ему повторять пройденный материал? Правда в медовом благолепии отдавала смрадом ложка дёгтя: квалификационная комиссия начинала работу после завершения приёмных экзаменов. То есть, изюминка крылась в невозможности перевестись на другой факультет до окончания квалификации, а сдать экзамены на общих основаниях мешал юридический казус, согласно которого Огнёв числился студентом с определёнными нюансами.

Империя не запрещает одновременно учиться нескольким специальностям, только очно вы можете учиться в одном заведении, в остальных — заочно! Гладко было на бумаге, в жизни же кругом овраги. Владимир сомневался, что он сумеет миновать барьер вступительных экзаменов даже на заочное обучение, а комиссия, состоящая из старых пердунов — подпевал ректора, оценит его знания в положительном ключе. На этом и строился расчёт, не мытьём, так катаньем вышибить Огнёва прочь. Ты хоть заучись и будь гением семи пядей во лбу, старички всегда найдут на чём подловить и ткнуть рылом.

Логически напрашивающийся выход с отчислением и поступлением в другое высшее учебное заведение или в медуниверситет столкнулись с общей линией поведения руководства учебных заведений. Ректоры элементарно спелись, выступив общими фронтом против конкретного молодого человека. Звучит как бред умалишённого, но в глазах Владимира ситуация выглядела именно так.

Разрываясь между судом, колледжем, университетом и массажным салоном, который чуть ли не с боем осаждали страждущие, Владимир не знал, за что хвататься, начиная мысленно опускать руки, пока за день до победного заседания суда к нему на приём не попала барыня, страдающая болями в районе тазобедренных суставов. Охая под пальцами массажиста, Ольга Александровна делилась с Владимиром, как со старой подругой, что в первых числах июня в Н-ск прилетал целый табор проверяющих из Имперской канцелярии и Министерства двора. Ох, какие в Москве красавчики и импозантные мужчины, через одного бароны, графы и князья. Просто песня одинокой вдовы, готовой сердцем отогреть ледяных аристократов. Жаль ни один из них не обратил на неё внимания, зато пара князей о чём-то долго беседовала с ректором университета… Записная сплетница как бы между делом делилась слухами и новостями, а Владимира будто молнией поразило. Внезапно он догадался, откуда ветер дует. Проснувшиеся инстинкты и шестое чувство во всё горло вопили, что получив по сопатке в Москве, княгини Барятинские не смирились и нашли-таки способ насолить обидчику.

Закончив в тот день с приёмом, Владимир надолго погрузился в информационную сеть. Паранойя ни в какую не желала успокаиваться. Визит в Н-ское болото столь представительных персон не мог остаться без освещения и внимания высших сословий губернского общества, он и не остался. Архив пестрел фото-видеоматериалами, а сравнив, кто и где из высоких гостей работал ранее, Владимир провёл ниточки к княгиням Барятинским, что взялись за него через вторых и третьих лиц.

Когда Вика, взвалившая на свои плечи обязанности администратора его салона, медсестры и санитарки в одном лице, свалилась спать без задних ног, Владимир, запершись в своей комнате, долго кидал на стол кости. Ведагор слыл асом в гадании, впрочем, Ласка нисколько ему не уступал, пройдя обучение у бывшего жреца Сэта, которого выкупил из рабства у ливийцев. Служитель бога ярости, хаоса, войны и смерти, единственного божества, способного во тьме победить змея Апопа, оказался и сам не прост. Жрец бога-воина и сам был не прочь покрутить копьём или хопешем. На удивление, два бывших раба нашли много общего друг у друга, особенно в любви к оружию… Да, давно это было и памяти о богах тех не осталось, но как Владимир не бросал кости, какие бы наговоры не читал, результат не менялся. Тётки таким иезуитским способом через вторые и третьи руки мстили дважды обидчику — вину за фиаско на приёме с последующей опалой они тоже взвалили на него, курицы безмозглые.

Ссыпав гадальные кости в кожаный мешочек и плотно затянув тесёмки, Владимир убрал его в сейф, достав из несгораемого железного ящика с кодированным замком на дверце обычный почтовый конверт с несколькими тёмными волосками внутри.

— Долг платежом красен, а долги надо раздавать, тем более я обещал…

Через несколько часов, подслеповато прищурившись глазами, красными из-за полопавшихся капилляров, Владимир убрал в сейф картонную коробочку с маленькой, вручную изготовленной куклой, к тряпичной голове которой были приклеены извлечённые из конверта волоски.

— Всё, спать, спать, спать. Завтра в суд, а я вампира косплею.

* * *

— Ой, Вова, смотри!

Убрав сорванный букетик ромашки в полотняную сумку, Вика пальцем указала в сторону разлапистых кустиков дикой малины, росших на краю лесной поляны.

— Смотри, — повторила сестра.

— Малиновка, — улыбнулся Владимир, протягивая в сторону пичуги раскрытую ладонь.

На движение человека птах с ярким оперением на груди возмущённо цвиркнул и перебрался повыше, на ветку орешника, но далеко улетать не стал.

— Не бойся, маленький, — осторожно прошептала Вика, высыпая на ладонь брата несколько заранее наловленных мух и оводов.

— Теперь замри, — ответно шепнул Владимир.

Птах на ветке надул грудку, тоненько пикнул и начал заинтересованно сверкать бусинками глаз. Сорвавшись с ветки, птичка принялась кружить над головами брата и сестры, в конце концов аккуратно спланировав на ладонь Виктора. Ухватившись острыми коготками за безымянный палец, птах цапнул клювом несколько мух и стрелой умчался в сумрак рёлки.

— Твоя очередь…

Вика чуть ли не подпрыгивала от нетерпения и возбуждения.

— Успокойся, — принялся наставлять Владимир. — Представь, что ты в Храме. Одна, кругом умиротворяющая тишина, мир в душе и спокойствие.

Прищурив глаза и вытянув вперёд ладонь с угощением, Вика замерла с полуулыбкой Джоконды на устах.

В этот раз красногрудый птах обошёлся без прелюдий с осторожным облётом вокруг и тревожным поцвиркиванием. Вынырнув из лесного полусумрака, он сразу опустился на мягкую ладошку Вики, которая замерла в немом восхищении. Набив клюв подношением, малиновка вспорхнула с места, умчавшись в том же направлении, что и первый раз.

— В гнездо полетел, — тихо сказал Владимир, возвращаясь к сбору трав, — птенчиков кормить.

— Вау! — Вика, всё ещё находясь под впечатлением от того, что ей удалось или посчастливилось с ладони покормить птичку, раскинув руки в стороны, спиной упала на траву.

— А ты не хотела в лес идти, — поддел Владимир, махая рукой в сторону. — Там, за чащей лосиха с маленьким лосёнком ходит. Звать будем?

— Нет, лоси для меня слишком, — закрылась ладошкой от солнца Вика. — Мне белочки и зайчики милей.

— Да? Значит с Малышкой познакомиться не хочешь?

— Какой малышкой? — привстала Вика, округляя глаза на небольшого узкотелого зверька с коричнево-рыжеватой спинкой и белой грудкой, взобравшегося на левое плечо Владимира и теперь хитро поглядывающего тёмными блестящими глазками на развалившуюся на земле человеческую самку.

Прянув маленькими округлыми ушками, зверёк, быстро перебирая короткими лапками, переместился на рюкзак сборщика трав, сунув узкую мордочку в один из боковых кармашков.

— Это же ласка, да? — встала на колени Вика.

— Она самая, Малышкой кличут.

Между тем сама обсуждаемая короткохвостая персона нетерпеливо чирикнула и полностью забралась в карман, выбравшись оттуда с куском варёной колбасы в бумажной салфетке. Крутнувшись вокруг ног Владимира, рыжая стрела скрылась в малиннике.

Глядя на брата, Вика неожиданно весело расхохоталась:

— Ой, не могу! Ой, держите меня семеро…

— Чего ржёшь, как оглашенная?

— Белоснежек и семь гномих, ха-ха-ха! Если ты ещё запоёшь, будет полное попадание в образ. Птички, лосята, белочки и ласки — Диснейлэнд на минималках. Я не удивлюсь, если сейчас из-за пенька ушастый Микки-Маус выползет. Вов, как это у тебя получается?

— Надо просто знать лес и относиться к нему с любовью и уважением, — пожал плечами Владимир, вспоминая Ведагора с его глубокими знаниями окружающего мира. — Звери и птицы никогда не пойдут навстречу к плохому человеку.

— А ты, значит, хороший? — выстрелила провокационным вопросом Вика.

— А я просто человек, — не поддался на провокацию Владимир. — Со всеми человеческими пороками и добродетелями. Родных люблю и защищаю, врагов стараюсь уничтожать. Не мне судить, плохой я или хороший. Для тебя я, к примеру, хороший, где-то даже замечательный, а взять того же нашего папашу, то его мнение окажется сильно противоположным твоему. Какой я для него человек? То-то и оно. Правда его самого хорошим можно назвать с большой натяжкой.

— С очень-очень большой, — буркнула Вика.

— Да и враг он из разряда «так себе», больше нервы треплет и зудит, как комар. У животных другая оценка ценностей. Эй, хватит уже воровать!

Пока брат и сестра разглагольствовали и философствовали, обнаглевшая ласка стырила из кармана рюкзака второй кусочек колбасы и, стелясь по земле, бодро улепётывала в укромное место.

— Прикормил на свою голову, — сплюнул Владимир.

— Нет, братик, не Белоснежик ты ни капельки. Нет в тебе слащавости и бархатного голоса. Тебе бы пару веток за спиной воткнуть и голову тиной болотной присыпать — вылитый леший!

— Так, — пропустив сравнение мимо ушей, Владимир повернулся к сестре, — я гляжу у тебя торба полная? Нет, а почему? Давай-давай, паши, до вечера ещё далеко! Ромашки сами себя не сорвут, давай, впрягайся, лошадка.

— Сатрап! — как мышь на крупу надулась Вика, но к сбору приступила, правда хватило её всего лишь на двадцать минут: